Новогодний подарок майора Морозова (СИ) - Дайвер Энни
Ну откуда у него такие словечки? Это же…
Обрываю мысли.
Хватит уже думать, что что-то идет не так! Мои трусы мокрые насквозь, желание Саши слишком очевидное — ему даже раздеваться не нужно, чтобы я поняла, что он меня хочет. Но он это делает. Сначала снимает кофту с меня, оставляя меня в одном белье. Целует мою грудь и, наконец выпрямившись, раздевается сам, сбрасывая с себя сначала футболку, а потом и спортивные штаны, перед этим вытащив из кармана презерватив.
— Обхвати меня ногами.
Эти приказные нотки будоражат сильнее любых действий. Послушно выполняю все, что говорит Саша. Вовремя прикусываю язык, чтобы не сказать: не надо, я тяжелая, хотя мысленно молюсь, чтобы у моего майора ничего не заклинило, пока он таскает на руках меня.
— Ты же не собираешься идти со мной по лестнице, да? — все-таки интересуюсь, осторожно зацеловывая его губы.
— До дивана. Хочу в тебя — сил нет. Потом доберемся до кровати, — он усаживается на диван сам, а я снова оказываюсь сверху и уже совершенно без белья.
Откровенный взгляд скользит по моему телу, с удовольствием отмечая изгибы. Интуитивно хочу прикрыть все руками, но Саша вовремя перехватывает мои запястья и держит их за спиной, так что мне приходится выгнуться и продемонстрировать грудь еще сильнее. Только вот майора это ни капли не смущает. Он, кажется, доволен по всем фронтам. Подавшись вперед, втягивает в рот сосок и ласкает его зубами и языком. Я извиваюсь на его бедрах, несколько раз соскальзываю прямо по твердому стволу, оставляя влажный след.
От сладкой пытки мы одновременно стонем.
Я горю в агонии похоти, совершенно забывая о том, как выгляжу и сосредотачиваясь лишь на ощущениях и действиях, которые их усиливают.
— Саша, боже… — вскрикиваю, когда майор кусает шею, сильно сжимая зубы на коже. И нет, это не больно — приятно, так что все возбуждение стекает вниз, концентрируясь между ног.
— Верунь, — бормочет, снова спускаясь к груди. Мнет ее, лижет, прикусывает, втягивает в себя кожу. А я ерзаю на его ногах и тихо постанываю, думая, насколько страшно будет кончить раньше времени от одного только трения о твердый член. Нет, только не сейчас! — А можно без дополнительных барьеров? — вдруг отстранившись, опускается на спинку дивана. Разглядывает меня, пока пальцы гладят тело и продолжают тиранить соски. — Я чист.
— Я тоже, — киваю, давая разрешение, потому что… да черт его знает, почему. Хочется, и этого уже достаточно. — Но я не пью таблетки.
Теперь уже кивает майор. И когда я предполагаю, что он передумает, Саша, приподняв за бедра, медленно насаживает меня на свой член.
— Блять, как же горячо, — ругается, продолжая удерживать меня на руках.
— О, да, — соглашаюсь с ним и сама нахожу его губы, прячась от пристального взгляда.
А потом… окончательно становится все равно, потому что майор начинает двигаться в своей умопомрачительной резковатой манере. Вбивается в меня с влажными шлепками, шепчет, какая я «охренительно прекрасная» и «охуенно мокрая» для него. Я рассеянно киваю, принимая все странные комплименты, от которых сердечко сжимается.
Мне хватает нескольких толчков, чтобы кончить. Оргазм сбивает меня сумасшедшим цунами. Ноги дрожат, душа вот-вот вылетит из тела. Пульс грохочет в ушах, тело стягивает судорогой, и я отчетливо вижу, как оставляю следы от ногтей на плечах майора. Боже, боже, боже, я сейчас умру от кайфа. И от блаженства.
Саша продолжает двигаться. Резче, быстрее. Хлюпающие звуки вперемешку со шлепками подогревают возбуждение. Я осоловело изучаю его серьезное лицо, веду пальцами по щекам.
— Ты даже кончаешь красиво. Смотрел бы и смотрел, — улыбается майор. — Может, еще разок сможешь, м?
С этим предложением ссаживает меня с себя, оставляя на диване. Заставляет опустить локти на грядушку и встать к нему попкой. Легкий шлепок звенит во всем теле. Шиплю то ли от возмущения, то ли от непривычного удовольствия. Почему-то все, что делает Саша, мне нравится.
Даже когда грубо входит сзади и, сжав мои волосы на затылке, натягивает их, вынуждая прогнуться и трахая как послушную шлюшку. О-о-о, мамочки, как же хорошо.
— Да, сладкая, вот так, — выходит почти полностью и снова толкается, заставляя меня выгибаться сильнее. Его зубы смыкаются на моей лопатке, а потом их заменяет язык. Он не перестает двигаться, только теперь все рвано, резко, но не менее потрясающе. Мое нутро горит, внизу живота снова закручивается тугая спираль, и я прошу Сашу не останавливаться. — Давай, детка. Для меня.
И я послушно выполняю его просьбу, потому что с каждым толчком Саша задевает во мне все нужные точки. Второй раз оказывается ярче первого. И продолжительнее. Мои колени трясутся и разъезжаются. Грудь упирается в спинку дивана, а я пытаюсь отдышаться, потому что, кажется, пробежала марафон.
Майор заканчивает следом за мной, ощущаю горячие капли на спине. Вздрагиваю, когда он стирает их ладонью и падает рядом на диван. Грудная клетка тяжело вздымается, я веду по ней пальчиком, обводя силуэт мышц.
— Иди сюда, — кивает на свои колени, и я послушно на них устраиваюсь.
Мы снова целуемся. Уже не так голодно, но не менее горячо. Что-то в нас неуловимо меняется, мы льнем друг к другу сильнее. И хочется обниматься и просто молча лежать рядом.
— После такого я усну без задних ног, — улыбаюсь, целуя его грудь.
Я, наверное, дура, что расплылась тут желешкой по сильному майору. Женщины так не поступают, они всегда остаются немного недоступными для своих избранников. Иначе выключается инстинкт охотника. Но мне сейчас на все устои и советы плевать. Во мне активно работает инстинкт идиотки, которая совершает глупости, а уже после думает о последствиях.
— Никакого сна, Снегурка. Для нас с тобой ночь только началась.
Глава 17. Королева
Хорошо-то как. Легко, тепло, приятно. Я лежу в кровати, плавая в сонной неге, и думаю о том, как же все-таки охренительно прекрасно начинается утро после жаркого сексомарафона. Мышцы в приятной расслабленности, только один товарищ готов повторить все, что было ночью.
Вера оказалась горячей штучкой. Отзывчивой и сладко кончающей, так что хотелось ее трахать не только членом, но и языком. Собственно, мы с этим тоже справились. Последний оргазм перед тем, как Снегурка провалилась в сон, был как раз от оральных ласк, которыми я щедро снабжал свою малышку. Вера смущалась, выкручивалась, но после сдалась. Мы уснули в обнимку. Я — с приятной тяжестью груди в ладони и прижатой к паху упругой попкой. Вера — спиной ко мне. И так это ощущалось правильно, что я до самого утра кайфовал, думая, за какие такие радости в жизни на моем пути повстречалась Снегурка.
Она мягкая, приятная, по-женски теплая и отзывчивая. С последнего я кайфую особенно сильно. А еще снова ее хочу.
Мой боец уже готов к эротическим подвигам, и я веду рукой по той половине кровати, где должна спать Вера, но ладонь ползет слишком далеко. Открыв глаза, обнаруживаю пустоту. Она больно колет в области груди, и я почти сразу же подскакиваю с кровати, в какой-то непонятно откуда взявшейся панике осматриваясь.
В комнате пусто, и ни одного намека на присутствие Веры. Растаяла, как мой сладкий сон. Даже горло перехватывает, и приходится прокашляться, прежде чем позвать Снегурку громким басом на весь дом.
Ну не уехала она ведь, да?
Мда уж, Морозов, видимо, ты все-таки разучился понимать женщин, раз решил, что утро тебя встретит еще одним оргазмом и довольной полусонной улыбкой на пухлых Верочкиных губах.
Тру лицо и, в чем есть, точнее совершенно без всего, выхожу из спальни, шлепая босыми ногами по прохладному полу.
— Вер! — снова зову, но в ответ тишина. Внутри поднимается странная тревога. Где она может быть? И почему вообще ушла? В следующий раз пристегну ее наручниками к кровати, чтобы не сбежала.
Наверх по лестнице поднимается кошак, и меня немного отпускает, но только совсем чуть-чуть. Не уехала бы Снегурка без своего подобрыша. А значит, тут.
