Преследуемая тенью (ЛП) - Херд Мишель

У меня перехватывает дыхание, а сердце колотится в груди, когда я смотрю на человека, который только что похитил меня средь бела дня.

Прежде чем я успеваю спросить, что происходит, он окидывает меня ужасающим взглядом, от которого лед стынет в жилах. Он хватает с пола старую тряпку и, склонившись надо мной, силой затыкает мне рот, после чего завязывает его за головой. Из меня вырываются тревожные звуки, заглушаемые тряпкой, впивающейся в мои губы.

Что мне делать?

О, Боже. Что мне делать?

Черт.

Я не знаю, что делать!!!

Глаза щиплет от непролитых слез, шок накатывает на меня приливными волнами.

Я пытаюсь понять, куда меня везет фургон, и надеюсь, что отца везут туда же.

Боже, пожалуйста, не дай им навредить папе.

Они собираются убить нас?

За что?

Это похищение с целью выкупа?

Черт!

Мысли в панике проносятся в голове, от которых кружится голова.

Фургон продолжает набирать скорость, делает резкие повороты, от которых меня подбрасывает на сиденье, и когда он наконец с визгом останавливается, я падаю вперед.

Мужчина ловит меня, и, когда боковая дверь распахивается, меня с силой выталкивают из машины.

Я дико озираюсь по сторонам, и мне кажется, что я нахожусь на каком-то складе. Слева от меня - стена из ящиков, а впереди - офисное помещение, где за столом сидит мужчина и смотрит на меня.

Справа от меня собираются группы мужчин, некоторые сидят за столами, уставленными оружием. Там же стоят открытые ящики, наполненные всевозможным оружием.

Иисус.

Другой фургон въезжает на склад, и меня толкают вперед. Я постоянно оглядываюсь через плечо, когда мужчина хватает меня за бицепс, заставляя идти, пока он тащит меня к металлическим ступеням.

Я наблюдаю за тем, как двое мужчин вытаскивают отца из фургона, а он борется с их захватом, пытаясь вырваться. Видя, как отец борется, я отступаю назад, и мне удается вырваться. Я бегу к папе, но через мгновение меня снова хватают сзади, и мои ноги отрываются от пола, когда меня поднимают в воздух.

Мой бок болит от всех этих усилий и манипуляций, и я беспокоюсь о своей почке. Мне нельзя делать ничего напряженного еще три недели, а это чертовски напряженно.

Я слышу приглушенные крики отца, его глаза смотрят на меня с шоком и беспокойством.

Нас поднимают по ступенькам и заталкивают в комнату. Я натыкаюсь на бетонную стену, затем отца бросают на испачканный пол.

Через секунду дверь захлопывается, и я задыхаюсь от шока, вызванного ужасающей ситуацией, в которой мы оказались.

Я не могу ничего понять, и ничто не имеет смысла.

Мои глаза устремлены на папу, который с трудом поднимается на ноги, а дыхание становится все быстрее и быстрее, пока не начинает гореть грудь.

— Папа, — хнычу я, задевая грязную тряпку с привкусом масла.

Я смотрю на стальной стол у одной стены, пустое ведро с пятнами и все следы на бетонном полу. Думаю, некоторые из них могут быть от крови.

Боже.

Отец двигает головой из стороны в сторону, напрягаясь, пытаясь убрать тряпку со рта. — Скайлер.

Он бросается ко мне и судорожно оглядывает комнату, прежде чем его полные страха глаза встречаются с моими.

По моей щеке проскальзывает слеза и исчезает в тряпке.

Внезапно дверь распахивается, и мои глаза увеличиваются вдвое, когда в комнату вталкивают доктора Бенталла.

Четверо мужчин следуют за ним внутрь, и один из них хватает меня за руку. Я пытаюсь сопротивляться, пока он тащит меня на середину комнаты, где меня ставят на колени.

О Боже.

Мое сердце бьется так чертовски сильно, что, клянусь, грудь сотрясается от каждого удара.

Папу заставляют встать на колени с правой стороны от меня, а доктора Бенталла - с левой. Я смотрю между ними и вижу в их глазах тот же ужас, что и в каждом дюйме моего тела.

Один за другим они вынимают тряпки из наших ртов, и мой язык высовывается, чтобы смочить пересохшие губы.

Как только папа может говорить, он начинает умолять: — Не делайте этого. Пожалуйста. Отпустите мою дочь. Она невинна.

Я медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на отца, потому что, похоже, он знает, почему мы здесь.

— Заткнись, — огрызается один из мужчин, ударяя отца по голове.

Двое из них уходят, а двое оставшихся достают пистолеты из-за спины, где они заправлены в пояс брюк.

— Вы должны стоять на коленях и говорить только тогда, когда к вам обращаются, — приказывает один из них.

Мои колени начинают болеть от неприятного контакта с холодным бетоном, а тело дрожит, как лист в бурю.

Я слышу, как в комнате раздаются вычисленные шаги, и через мгновение входит мужчина с хищным взглядом.

От узнавания мои глаза снова расширяются, и я смотрю на мужчину, который наблюдал за мной. Того, кто загнал меня в угол в туалете прошлой ночью.

Сегодня он одет в бледно-зеленый костюм, и это подчеркивает зеленое кольцо вокруг его радужки. Коричневый цвет кажется почти золотым, и снова он напоминает мне тигра.

По излучаемой им силе я сразу же понимаю, что он главный.

Дыхание срывается с губ, грудь быстро поднимается и опускается.

Приносят стул, и мужчина, даже не взглянув, садится, небрежно расстегивая пуговицы пиджака.

Господи, как же он страшен.

Медленно его взгляд останавливается на мне, затем переходит на отца и останавливается на докторе Бенталле. В его взгляде столько ярости, что мой страх усиливается в десятки раз.

Когда его глаза возвращаются ко мне, я вздрагиваю от того, что они сфокусированы на мне.

Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем он делает глубокий вдох и кивает одному из своих людей.

Один за другим нас обыскивают. Они забирают телефоны и бумажники доктора Бенталла и отца и, бросив бумажники на металлический стол, передают телефоны человеку, который за них отвечает.

Когда он раздвигает губы, его голос звучит так низко и глубоко, что у меня бегут мурашки по коже.

— Кто-нибудь из вас знает, кто я?

Я мгновенно встряхиваю головой, волосы дико разлетаются по плечам.

— Ренцо Торризи, — шепчет папа, его тон пропитан страхом.

Мой взгляд мечется между папой и мужчиной.

Мужчина удерживает папин взгляд, требуя: — У кого ты купил почку?

Что?

Когда я резко выдыхаю, глаза Ренцо возвращаются ко мне, и я снова сжимаюсь.

— Все устроил доктор Бенталл, — поспешно отвечает папа.

Ренцо продолжает смотреть на меня, спрашивая: — Кто был твоим связным?

Я готова обмочиться, но шепчу: — Я не знаю.

На лице Ренцо появляется раздражение, затем он смотрит на доктора Бенталла, который быстро отвечает: — Человек по имени Мануал Кастелланос.

Ренцо достает из нагрудного кармана телефон и звонит.

Через минуту он бормочет: — У меня есть имя. Найдите Мануала Кастелланоса... нет, я еще не убил его.

Мое тело на мгновение немеет, и я качусь вперед, чтобы не упасть лицом на бетонный пол.

Ужас продолжает овладевать мной, колючий и затуманенный.

Мне уже приходилось испытывать сильный страх, когда мне говорили, что я умру, но это ничто по сравнению с тем, что я чувствую сейчас.

Глава 14

Скайлер

Меня мучает миллион вопросов, но у меня не хватает смелости задать ни один из них.

У меня болят колени, а в теле чувствуется слабость. Я снова раскачиваюсь, и это возвращает внимание Ренцо ко мне.

— Поскольку ты все еще восстанавливаешься после трансплантации, это, должно быть, отнимает у тебя силы, — говорит он, его тон язвителен.

— Она невиновна во всем этом! — внезапно восклицает отец.

Ренцо переводит взгляд на мужчину, который держит в руках пистолет. Я предполагаю, что это охранник, и, не проронив ни слова, мужчина подходит к отцу и втыкает пистолет ему в голову.