Преследуемая тенью (ЛП) - Херд Мишель

Глава 1

Скайлер

Ренцо 35, Скайлер 30.

Раньше жизнь была потрясающей.

Ресторан Dame, где я работала су-шефом, получил свою первую звезду Мишлен благодаря мне.

У меня были назначены собеседования в одни из лучших ресторанов Нью-Йорка.

Если бы я получила должность шеф-повара, то смогла бы создавать свои фирменные блюда.

Я была в ударе и ставила перед собой одну цель за другой.

Но чем выше взлетаешь, тем больнее падать.

И я упала.

Сейчас я лежу на больничной койке, рядом со мной гудит аппарат для диализа, и пытаюсь осмыслить то, что сказал доктор Бенталл.

Конечная стадия болезни почек. У меня нет времени. Если в ближайшее время мне не сделают пересадку, я умру.

В тридцать лет.

Моя сказочная жизнь начала рушиться три года назад, когда мы с мамой попали в аварию. Мама пролежала в коме восемь месяцев, прежде чем мы приняли душераздирающее решение и отключили ее от аппарата жизнеобеспечения.

Я думала, что это был самый мрачный момент в моей жизни, но все становилось только хуже. Папа летал к лучшим врачам со всего мира и платил огромные деньги, но ничего не помогало.

После автокатастрофы мой раздробленный таз зажил. Мой восстановленный мочевой пузырь функционирует. Но повреждения, нанесенные моим почкам, необратимы. Если бы не диализ, я бы умерла несколько месяцев назад, но теперь даже этого недостаточно.

Мне нужно получить почку в ближайшие пару недель, иначе я умру.

Медленно я перевожу взгляд на трубки, наполненные моей кровью.

Двадцать минут назад папа ушел с доктором Бенталлом, и с тех пор я их не видела.

Последние три года были мучительными для меня, но для папы все было гораздо хуже. Он потерял свою жену, а теперь потеряет и меня.

Каждый раз, когда я смотрю на него, я вижу лихорадочную панику в его глазах. Отчаяние в поисках почки для меня вытравлено в глубоких морщинах на его лице.

Мне неприятно видеть, что мое ухудшающееся здоровье делает с папой.

Ненавижу, что он вынужден смотреть, как я медленно умираю.

Ненавижу, что я застряла на этой больничной койке, а машина борется за мою жизнь.

Стоит ли оно того?

Бывают мрачные моменты, когда мне кажется, что лучше было бы умереть прямо сейчас. Это прекратило бы пытки, и папа смог бы оплакать мою смерть, прежде чем продолжать жить дальше.

Я устала от меча, висящего над моей головой.

Я устала просто существовать до следующего диализа.

Что такое жизнь, если она не наполнена надеждами и мечтами? Что остается, когда из нее вычеркнуты все возможности?

Это отвратительно и душераздирающе утомительно.

Я больше так не могу.

Движение за дверью вырывает меня из мрачных размышлений, и я поднимаю глаза на отца, который смотрит на меня с горем, которое в последнее время не сходит с его лица.

Не в силах погрязнуть в смертельном ударе, который мне нанесли, я должна быть сильной ради отца.

Каким-то образом улыбка кривит мои губы. — Все будет хорошо, папочка.

Он качает головой, его красные глаза наполняются слезами.

Подойдя ближе, папа садится на край кровати и берет мою руку в обе свои. Склонив голову, он выглядит так, будто на его плечах лежит вся тяжесть мира.

— Все хорошо, — шепчу я.

Он снова качает головой и прочищает горло, прежде чем его глаза встречаются с моими. Дольше всего папа просто смотрит на меня, как будто запоминает каждый миллиметр моего лица.

Он снова прочищает горло, а затем говорит: — Мы не сдадимся. Побудь сильной еще немного. Хорошо?

У меня не осталось сил, папа.

Зная, что не могу произнести эти слова вслух, я лгу: — Хорошо.

Судя по его безнадежному выражению лица, он мне не верит.

Последние несколько месяцев мы только этим и занимались. Лгали.

Между нами не было ни одного слова правды.

Я смотрю на человека, который вырастил меня как свою родную дочь. Когда он познакомился с мамой, мне было шесть лет, и не прошло и дня, чтобы он не относился ко мне как к падчерице.

Он самый лучший человек, которого я знаю, и мне неприятно видеть его таким.

Не в силах держать себя в руках, слезы заливают мне глаза, и я шепчу: — Я люблю тебя, папочка.

Он опускает голову и целует тыльную сторону моей руки. Его пальцы дрожат, когда он крепче сжимает мою.

Я даю волю слезам, и, боясь, что у меня закончится время и не будет возможности сказать все, что у меня на сердце, правда срывается с моих губ. — Спасибо тебе за то, что ты был лучшим отцом, о котором только может мечтать девушка. Спасибо, что был всем, в чем я нуждалась, и заботился обо мне. Спасибо, что любишь меня.

Отец издает уязвленный звук, и от этого мои слезы текут быстрее.

— Когда меня не станет, я хочу, чтобы ты прожил прекрасную и долгую жизнь. Влюбись снова. Ты не слишком стар, можешь завести еще одного ребенка. Живи и будь счастлив.

Папины глаза смотрят на мои с гневом, а потом он начинает плакать: — Перестань так говорить. Я не позволю тебе умереть, и мне точно не нужны другие дети. Мне нужна ты, Скайлер. Ты моя дочь, и никто не сможет занять твое место.

Наклонив голову, я умоляюще смотрю на него. — Папочка.

Он отпускает мою руку и, поднявшись на ноги, сердито вытирает слезы со щек. — Ты не умрешь.

Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, он выбегает из больничной палаты.

Боже, это слишком тяжело.

Как мне попрощаться с отцом, зная, что он будет совсем один в этом мире? Как попросить его продолжать жить после того, как меня не станет?

Я готова на все, лишь бы избавить его от горя и одиночества.

Глава 2

Ренцо

Проверяя с Элио состояние груза, я слышу заразительный смех Джулио, который спорит с Фабрицио и Винченцо.

— Джулио, не стоит себя мучать, — бормочу я. — Я никогда не сделаю тебя охранником.

Он останавливается на середине удара и делает недовольное лицо. — Да ладно, Ренцо. Я почти так же хорош, как Фабрицио и Винченцо.

Я фыркнул, а Винченцо ответил: — Если бы. — Чтобы доказать свою точку зрения, он ловко сбивает Джулио с ног, заставляя его упасть на задницу.

Раскатистый смех Элио наполняет воздух, когда он качает головой, его тон наполнен сарказмом, когда он говорит: — Да, ты очень хорош.

Нахмурившись, Джулио поднимается на ноги. — Я был застигнут врасплох.

Поднимаясь со стула, я говорю: — Элио, проследи, чтобы груз в Китай не опоздал. Контракт с Триадой очень важен.

— Сделаю, босс.

Когда я иду к двери, Джулио догоняет меня. — Куда мы едем?

— В ресторан, — отвечаю я, выходя со склада.

— Будем обедать? — спрашивает он. — Я умираю с голоду. Успел нагулять аппетит во время спарринга с парнями.

Я бросаю на него взгляд. — Нет. Чтобы проверить, все ли идет хорошо. Ты когда-нибудь не думал о еде?

— Конечно. Когда я тренируюсь, чтобы стать твоим охранником, я вообще не думаю о еде.

Вздохнув, я говорю: — Ты мой водитель, и на этом разговор окончен.

Джулио всего двадцать лет. Его отец, Сантино, был водителем моего отца, пока тот не скончался от сердечного приступа пару лет назад. С тех пор Джулио практически стал моей тенью, а чтобы он не отвлекался, я сделал его своим водителем.

Когда я рос, я видел Сантино чаще, чем собственного отца, и я всегда считал Джулио членом семьи.

Находясь рядом со мной, он постепенно узнает все о бизнесе, и когда он будет готов, я сделаю его младшим боссом Элио.

Я близок со многими людьми, но Джулио для меня как младший брат, а это значит, я его оберегаю.

Конечно, я забочусь обо всех своих людях, но есть несколько человек, которых я люблю, как родную кровь. Элио, Франциско, Винченцо и Джулио находятся на самом верху, вместе с другими главами Коза Ностры.