Любовь на краю света - Крамер Ирмгард

Шаги рядом с моей комнатой прервали мои мысли. Я выглянула из двери и увидела сестру Фиделис со стопкой книг. Ной шел за ней. Было ровно два часа дня, и они оба поднимались по лестнице в комнату под крышей. Я с удовольствием пошла бы с ними, чтобы разгадать наконец эту тайну и понять, что их всех объединяло.

Я легла на кровать, посмотрела на чемодан, отражавшийся в зеркале, и вспомнила о письме. Снова во мне пробудились сомнения. Освобожусь ли я от них когда-нибудь? Чтобы успокоиться, я решила найти Виктора и спросить, когда он унесет письмо на почту. И даже если бы я не приняла своего радикального решения, это все равно следовало бы сделать. Ведь Виктор мог бы сразу взять меня с собой.

Прихожая была пуста, как и кухня в подвале и контора. Я вышла на улицу. Под изнуряющей полуденной жарой я снова отправилась изучать окрестности — сначала сад, еще раз стеклянный дом, потом я побежала вниз к озеру, заглядывая в леса, которые встречались на моем пути. Один раз я наткнулась на упавший ствол дерева — пришлось вернуться обратно. Чем дольше я искала, тем больше понимала, что Виктору можно сказать правду. Он обходителен, он не будет сердиться. Может быть, мне удалось бы уговорить его взять меня с собой, ничего не говоря сестре Фиделис. Но для этого мне нужно было встретить его одного.

Через два часа на моих ногах от жары появилась сыпь. Я пробиралась по тому же пути X, как вдруг услышала звук джипа, двигающегося по гравию.

— Виктор! — крикнула я и почувствовала, что начинаю задыхаться.

Когда я поднялась наверх, джип стоял уже по ту сторону ворот. Я размахивала руками и кричала, но двигатель машины гудел, а Виктор закрывал ворота на железную цепь. Я не успела дойти до него. Джип исчез в лесу, ворота закрылись, и я увидела только задние фары.

Удрученная, я пошла обратно к вилле. Когда я вошла в зал, мне стало немного легче. Коробка была пустой. Виктор поехал на почту. Если он отправит его экспрессом, то, скорее всего, сегодня вечером, самое позднее — завтра утром мои родители получат его.

— Вы еще здесь, Ирина? — крикнула с лестницы сестра Фиделис и показала на часы: — Четверть пятого. Ной уже ждет!

Я почти забыла о занятиях. Пробормотав извинения, я побежала в бассейн. Ной не ждал меня. Я пришла туда первой. Придет ли он вообще? Возможно, у него больше нет никакого желания заниматься. Его можно понять, если вспомнить, как я обошлась с ним сегодня во время утреннего занятия по плаванию. Но он пришел, молча прошел мимо меня, снял одежду и хотел сразу спуститься в воду.

— Подожди! Сначала я покажу тебе, как это делается.

Не думая, я схватила его за запястье и испугалась, когда он агрессивно отстранился.

— Не трогай меня! — сказал он.

Несколько мгновений мы стояли друг напротив друга в напряжении и молчали.

— Мне нужно дотронуться до тебя, чтобы показать, как это делается, — сказала я тихо.

Его грудь быстро поднималась и опускалась. Он казался нервным, о чем-то думал:

— Мы сделаем наоборот… Я касаюсь тебя. Так пойдет?

Я не была уверена и, тем не менее, кивнула.

— Да или нет? — спросил он.

Это ужасно.

— Да, нормально.

Осторожно, словно ощупывая семиэтажный карточный домик, он коснулся моих плеч, опустил мои руки и взял меня за запястья. Волосы на моем теле зашевелились. Это был электрический разряд? Не говоря ни слова, мы вместе с ним сделали одно плавательное движение в замедленном темпе. Еще раз. Потом еще. И еще. Меня охватило постепенно нараставшее волнение. Я почувствовала, что хочу остановиться. Что он делал со мной?

— Повторим, — сказал он, и пока я бесчисленное количество раз повторяла одно и то же действие, он изучал каждую из моих мышц, вращения и подъемы каждого сустава.

Это электризовало меня. Я прикусила губы, увидела двенадцать веснушек на его носу, тонкий шрам на подбородке и боялась утонуть в его глазах. Астероиды, планеты и туманности вращались вокруг меня. Холодная, темная материя и называемая «перстом Божиим» иллюзия целого ряда галактик, указывающих на землю. Остановиться. Сейчас. Что ты делаешь здесь? Я качала головой, моргала, чувствовала себя так, как будто совершаю что-то запретное. Никто другой не остался бы при этом столь равнодушным, как Ной.

— Хорошо, — сказал он вдруг, отстранился от меня, нащупал пальцами ноги край бассейна, спустился по лестнице в воду и скопировал движения моих рук. Сначала стоя, а затем вплавь. Я была ошеломлена. Какая сообразительность! С первой попытки он заплыл на ту половину бассейна, где невозможно было стоять. Когда он понял это, то стал нервничать и прервал движение.

— Плыви дальше, плыви, плыви, плыви! — кричала я. — Не барахтайся, как собака. Еще несколько движений. Ты справишься!

Но он не двигался вперед, а вращался по кругу, пытаясь нащупать пальцами дно, но не достигая его. Он испугался, ушел под воду, хватал воздух на поверхности, никак не мог удержаться на плаву, больше не мог понять, где верх и где низ.

— Что ты делаешь? — взревела я. — Ты должен плавать, как я показала тебе! Вперед! Плыви!

Затем он проглотил воду и начал тонуть. Кашляя, он вынырнул еще раз, проглотил воду вместо воздуха. Я знала, каково это. Он размахивал руками. На несколько десятых долей секунды я вступила в страшный бой с самой собой. Он остался внизу.

10

И тогда я прыгнула, перевернулась в воздухе, поначалу сопротивляясь: это было как тогда — темнота, лабиринт без выхода. Я била по воде, извивалась, паника постепенно охватывала меня. В углублении я увидела Ноя, его волосы, его плавки, его ноги, двигающиеся вверх и вниз, и мой собственный страх внезапно потерял силу, отступил, как хищная кошка, которой грозят горящим факелом. Речь шла о жизни и смерти. О жизни Ноя. И до и после. Человек может не уметь плавать. Не раздумывая, я нырнула, обняла его и потянула его к краю бассейна. Сейчас он был в сознании. Я не знала, терял ли он его. Он задыхался, плевался, фыркал, ахал и кашлял. В своей беспомощности я слегка опиралась на его спину.

— Выходи, — сказала я.

На этот раз он шел за мной по лестнице, задыхаясь от злости. Он все еще кашлял. Я достала полотенце, протянула ему и повела его к лежаку. Казалось, он был совершенно дезориентирован.

— У вас все в порядке? — спросила сестра Фиделис, которая как будто следила за нашей драмой, достойной кинофильма.

— Да, — сказал Ной осипшим голосом и попытался подавить кашель. — Я думаю, все образуется.

Мы едва не погибли, но я все еще продолжала врать.

— Почти всю работу он проделал сам, — добавила я, хотя это было уже чересчур. Я пыталась производить веселое впечатление, хотя испуг во мне был еще так силен, что я боялась задрожать от напряжения.

— Отлично, — сказала сестра Фиделис. — Тогда я оставлю вас. Продолжайте.

— Ах, сестра Фиделис! — крикнула я ей вслед. — Я считаю, что на сегодня достаточно. Вначале нельзя переусердствовать.

— В этом вы абсолютно правы, — сказала она.

Я вздохнула с облегчением, когда она вышла. Полностью одетый Ной сидел на лежаке, держа полотенце перед лицом. Он все еще глотал воздух. Я села рядом с ним. Три сантиметра разделяли наши тела. Никаких прикосновений. Только тепло.

— Я объясню тебе, что произошло? — спросила я.

— Не нужно.

— Ты…

— Не нужно! — Он перебил меня, встал с кресла, подошел к двери бассейна и оставил меня, как старый сапог.

Я же спасла ему жизнь. Хотя бы «спасибо» он мог мне сказать. И вообще. Он озадачил меня настолько, что я больше не могла ясно мыслить. Что он делал со мной?

Я смотрела на воду перед собой, которая была теперь довольно спокойной и ясной, только световые точки танцевали на ней, как звезды. Мозаика сложилась, и лишь теперь я осознала, что произошло. Я плавала. Я прыгнула в воду и вышла из нее с Ноем.

Почти сразу же меня охватила прежняя паника. Вдруг я снова начала ловить ртом воздух, как тогда, когда ничего, кроме воды, не попадало в мои легкие. Моя голова разрывалась, легкие сжимались, и страх смерти своими ледяными когтями схватил мою душу. Одного воспоминания об этом было достаточно, чтобы мир начал рушиться. Я снова оказалась на краю бассейна. Мой локоть и бедро болели. Мое сердце ударялось о ребра, как отбойный молоток. Я попыталась взять себя в руки.