Дженнифер Лабрек - Игры в замужество
Тамми его хотела, а он хотел ее. Она отвергла Ловела. Нил сжег номера телефонов тех женщин. Отказ, вместо того чтобы погасить пламя страсти, просто усилил его.
Потягиваясь на террасе, Тамми, завернутая в покрывало, почувствовала прохладное объятие ночи. Она взглянула наверх. Обрамленное возвышающимися, словно башни, деревьями чернильно-темное небо было усыпано мириадами звезд. Она однажды сказала Оливии, что лучший вид в доме отца открывался с чердака ветхого сарая. Одно из самых чудесных воспоминаний ее детства — она лежит на спине, наслаждаясь сладковатым запахом заготовленного сена, и смотрит на ночное небо через дырку в крыше.
Сейчас Тамми радовалась тому, что стоит здесь, наслаждаясь мыслью о своей незначительности перед лицом Вселенной. Одиночество, ее единственный верный спутник с детства, расположилось рядом.
Некоторые люди, лишенные определенной проницательности, могли бы не правильно это понять.
Тамми не ощущала себя одинокой, но она не могла припомнить, когда она не была одна. Все ее бывшие мужья, все мужчины, которые были с ней близки, оставили ее душу неприкосновенной. Бывали времена, когда ей до боли хотелось соединиться с другим человеческим существом, но, в конечном счете, она так и оставалась одинокой.
В юности, которую она с трудом могла припомнить, Тамми с легкостью потеряла девственность.
Девушка наивно считала, что вместе с этим она лишится и одиночества — тогда она еще верила в существование настоящей любви и духовных отношений. Девственность давно покинула ее, а одиночество не покидало.
Беззвучно звезда очертила дорожку на небе.
Просто магия. Тамми поплотнее закуталась в покрывало.
— Просто ужасно, правда? — Голос Нила донесся из-за ограды под покровом темноты. Ее должно было это испугать. Странно, но Тамми совсем не испугалась. Можно сказать, она даже ожидала его.
— Моя мама говорила, что увидеть падающую звезду — это все равно, что оказаться в раю. — Конечно, это было до того, как мать бросила их и ушла из семьи. С тех пор Тамми ни с кем не любовалась падающими звездами. Но это было до Нила. При этой мысли у нее по коже пробежали мурашки.
— Я бы не прочь был там оказаться. — В глубоком тембре его голоса она услышала легкую усмешку. Она представила эту улыбку в его взгляде и улыбку на губах, обнажающую шрам на верхней губе. — Похоже, что у тебя там открывается лучший вид, чем здесь у меня за деревьями.
Он что, ждет приглашения?;
— Иди сюда. Калитка открыта. — Ожидая, Тамми чувствовала себя так, как будто сквозь нее прошла падающая звезда, пока темная фигура Нила тихо продвинулась вдоль забора и вошла в ее сад. Что такого было в этом человеке, что пробиралось под ее кожу?
— Здесь темно. — Легкий ветерок шумел в вершинах деревьев, ерошил ее волосы и доносил до нее его запах сквозь ночные тени. Дрожь, которая не имела никакого отношения к прохладному ветру, пробежала по ее коже, отчего на фоне плотной фланелевой пижамы плотно выступили соски.
— Осторожно, ступенька. Здесь есть небольшая ступенька.
Нил сел на другом конце.
— Ну, как запеканка Мэвис? — Она не могла удержаться, чтобы не поддразнить его. Она заметила его посетительницу из темного уголка своего двора, когда ушла домой. Мэвис Тейлор стояла у него на крыльце, ее голубые волосы уложены в аккуратные локоны, и держала запеканку так, словно приносила в жертву свою девственность. Мэвис могла говорить часами, что скорее произошло и в этот раз.
Нил застонал.
— Она очень милая женщина, и я теперь знаком с ее семейным древом, включая всех ее внучатых племянниц и племянников, и мне жаль, что меня здесь не было месяц назад, а то я спас бы ее попугая. Но она готовит неплохую запеканку с цыпленком. Я сказал, что не стану есть, если она не поест со мной.
Возможно, он был самым милым мужчиной из всех, которых она встречала до сих пор.
— Мэвис — одинокая пожилая женщина. Возможно, вы предоставили ей пищу для размышлений на неделю.
Он пожал плечами.
— Она любит поговорить. Но мне понравилось.
Я не очень люблю есть в одиночестве.
Тамми, наоборот, была не против поесть в одиночестве. Она вообще многое любила делать в одиночестве.
— Ты часто сидишь здесь по вечерам? — спросил он.
— Довольно часто. Мне нравится ночное небо, звезды. Еще маленькой девочкой я любила ими любоваться. Смотреть на небо — это лучше, чем смотреть на четыре стены и потолок, когда ты не можешь заснуть.
— У меня сегодня тоже проблемы со сном.
Тамми улыбнулась, уловив нотки расстройства в его голосе. Она точно знала, откуда оно взялось, и точно знала, как от него избавиться.
— Похоже, у тебя нерешенные проблемы. Может быть, я могла бы помочь.
— Если бы я не знал тебя, я бы подумал, что ты попытаешься совратить меня.
— Да? Гмм… — Она встала, завернутая в покрывало. — Если бы я пыталась тебя совратить, то, возможно, сделала бы так. — Она подошла к Нилу. В тишине ночи отчетливо послышался его резкий вдох. — Но теперь, когда я знаю, к чему стремиться, как ты попытаешься меня совратить? — спросила она, надеясь, что он поддержит игру.
— Если бы я пытался совратить тебя, я бы сделал вот так. — Схватив ее за запястье, Нил прижал ее к себе. Он был в два раза больше ее, и его огромная рука буквально проглотила ее запястье, но он держал ее мягко и без всякой угрозы. Она в любой момент могла легко освободиться. Но единственное, от чего ей хотелось освободиться, так это от внутренней боли.
Момент, чтобы уйти, был упущен. Он притянул ее к себе. Тамми опустилась к нему на колени и закрыла их покрывалом. Ее ягодицы были на его бедрах, ноги — на его ногах. Она провела рукой по его груди. Даже сквозь джемпер ощутила кончиками пальцев биение сердца в его груди. Ее сердце билось в соответствующем ритме.
Как спичка, поднесенная к трутовому дереву, взаимное влечение вспыхнуло пламенем. Им не надо было никуда спешить, можно было наслаждаться моментом. Но они не могли. Они не оставили для этого никакой возможности. Слишком долго она ждала. Слишком долго он ждал. Слишком долго.
Она подалась вперед и коснулась губами его губ. Его губы встретили ее с готовностью и нетерпением. Горячие. Жаждущие. Сводящие с ума.
Погружение языков. Ищущие руки. Страстное желание. Ее всю сжигало, как от пламени, вырвавшегося из-под контроля. Прохладный воздух обдавал ее разгорячившуюся плоть. Она жаждала этого мужчину всем своим существом.
— Нил, нам надо сейчас это сделать. У тебя есть…
Черт! Она не настолько унеслась от реальности, чтобы забыть о защите. У нее с собой ничего не было. А каковы шансы, что сосед носит с собой средства предохранения? Конечно, они могли пойти в дом, но ей хотелось заняться этим здесь. Сейчас. Под ночным небом.
