Джоанна Кингслей - Сокровища
— Просто, что ты не убегаешь от этой доли правды, — решительно ответила Пит. — Она так давно тебя не видела и все это время боролась, чтобы посмотреть реальности в лицо, потому что то, что произошло с ней в юные годы, настолько кошмарно. Я думаю — и то же самое говорит ее доктор, — это поможет ей разобраться в своих ощущениях, увидеть тебя во плоти, убедиться, что ты — это реальность. Потому что ты был чем-то хорошим в ее жизни: единственный приличный мужчина, который занимался с ней любовью…
Наблюдая за ними на пляже, Пит размышляла о том, что медицина, кажется, сработала. Оба, и мать и отец, чувствовали себя легко, радовались встрече.
Тот же самый настрой сохранился, когда они вернулись в клинику и пили кофе в комнате отдыха. Они вспоминали хорошие времена и избегали плохих. В какой-то момент Беттина вспомнила брошь в виде русалки, которую Пит подарила ей.
— Моя самая дорогая вещь. Я храню ее в коробочке под подушкой. — Потом она повернулась к Стиву. — Ты мог себе представить тогда, когда наша маленькая дочка сделала для меня эту брошь, что когда-нибудь она будет делать красивые украшения для самых знаменитых женщин мира?
— Если б я представлял, тогда не был бы настолько глуп, чтобы постоянно твердить ей, что игра с драгоценностями — это пустая трата времени.
Беттина улыбнулась, с обожанием посмотрев на Пит, потом опять на Стива.
— Я ни о чем не сожалею, — тихо сказала она.
Раньше такое замечание Пит сочла бы не совсем уместным, оно исходило из внутренних мыслей, которые Беттина не разделяла. Но сегодня Пит поняла. Что бы ни случилось в прошлом, говорила мама, она не винила Стива — она была так же довольна, как и они.
В конце дня Беттина проводила их до машины. С заходом солнца вернулся и зимний холод, словно погода отражала грустный момент расставания. Наступил неловкий момент, когда Стив и Беттина, казалось, не знали, как попрощаться, но потом он нежно обнял ее и коснулся губами ее шелковых волос. Пит затаила дыхание, опасаясь, что мама может слишком крепко вцепиться в него, стараясь не отпустить от себя. Но они легко разошлись, как старые друзья, которым незачем бояться расставаний, потому что они надеются на новую встречу.
— Я рада, что ты приехал, — сказала Беттина, блестя глазами.
— Я тоже, — ответил Стив.
Потом они сели в машину, Пит устроилась за рулем. Они поехали, Беттина все еще стояла у дороги, улыбалась и махала рукой.
На обратном пути Стив был задумчив. Пит включила радио и нашла какую-то легкую музыку. Она не начинала разговора, понимая, что ему надо дать возможность переварить впечатления от встречи с матерью после стольких лет.
Когда луна осветила дорогу, Стив произнес:
— Она так хорошо выглядит. Поразительно, как мало она изменилась.
— Мама всегда была красивой женщиной, а тот образ жизни, который она ведет, напоминает жизнь в машине времени. Ничего не меняется изо дня в день.
Стив задумчиво кивнул и посмотрел в боковое окно. Но на этот раз Пит не дала ему погрузиться в молчание.
— Ты не жалеешь, что приехал? Ты не лгал, когда сказал, что был рад?..
— Я рад, потому что, как ты говоришь, это надо было сделать. Но меня беспокоит, что мой приезд скорее причинил твоей матери боль, чем помог.
— Причинил боль? — удивленно повторила Пит. — Папа, я видела ее сегодня смеющейся. Ты заставил ее рассмеяться, а это случается так редко. Что ты ей сказал?
— Я напомнил, как в первый раз пригласил ее на свидание. Она увидела витрину, полную обуви, и захотела буквально все. Конечно, в те дни я не мог многого себе позволить. Но мы сразу же зашли в тот магазин и купили ей зимние ботинки на меху и тапочки. Сегодня я сказал ей — в первый раз, что это стоило мне всех денег, которые у меня были. Думаю, — добавил он, помедлив, с печалью в голосе, — я, должно быть, уже любил ее.
— Почему ты считаешь, что твой визит обидел ее? Она казалась такой счастливой…
— Ты мне сказала, что я не должен скрывать от нее правду, Пит… я и не скрывал. Но, боюсь, она не настолько готова к ней, как ты предполагала. Она упомянула, что слышала от тебя об Анне, и сказала, что понимает меня, что, конечно, она не ждала, что все эти годы без нее я останусь один.
— Мне кажется, она смирилась.
— Но это не все, — тяжелым голосом произнес Стив. — Еще она говорила о том, как будет замечательно, когда мы вновь соберемся вместе… как она надеется, что та, другая, женщина отнесется с таким же пониманием, когда мне придется оставить ее и вернуться к жене.
— О, нет, — прошептала Пит.
— Тогда я вынужден был сказать ей, понимаешь? Мне пришлось сказать, что мы никогда не будем снова вместе — что я надеюсь на ее выздоровление и всегда буду ей другом… но, что она не может рассчитывать… — Голос Стива оборвался от нахлынувших на него чувств. — Я правильно поступил? — с мольбой в голосе спросил он. — Надо было говорить ей правду? Или мне следовало солгать ей, позволив строить несбыточные планы?
Внезапно Пит почувствовала, что почти не может сосредоточиться на дороге перед собой. Она остановила машину у обочины и выключила зажигание. Прикрыв руками руль, она уронила на них голову.
— Пьетрина, — нежно позвал обеспокоенный Стив.
Через минуту она подняла голову.
— Я продолжала верить, что она сможет поправиться. Я должна была верить в это… иначе это означало то же самое, что потерять ее, отказаться от нее, словно она умерла. Но, слушая тебя, до меня наконец дошло, что она, возможно, никогда не выздоровеет. Она может существовать в безопасном маленьком мирке, который защищает ее сейчас. Но если маме когда-нибудь придется столкнуться с проблемой устройства новой жизни, ей это опять окажется не под силу.
Помолчав, Стив опять спросил ее:
— Мне надо было солгать?
Пит повернулась к нему и взяла его за руки.
— Не думаю, папа. Трудно сказать наверняка, но считаю, самое лучшее, что нам остается — это доверять друг другу и ничего не скрывать. Возможно, все сложилось бы лучше, если б мы с самого начала жили по этому правилу. Если б дедушка не скрыл от тебя, что произошло с мамой, если б ты не скрыл свое сокровище от них. Я тоже виновата. Что, если бы мы продали нашу часть флакона, а не прятали ее, — воспользовались деньгами, чтобы помочь маме, и облегчили бы себе жизнь. Может быть, все было бы по-другому… — Она отпустила его руки и взяла руль. — Но уже слишком поздно, слишком поздно даже думать об этом.
Она завела машину и выехала на дорогу.
Наступил вечер, и глубокая тишина наполнила машину. Пит опять включила радио, и они ехали миля за милей в полном молчании.
