Неприятности с любовью (ЛП) - Мэйсен Кэт T.

За дверью раздается голос: — Мне все равно, что для этого потребуется, либо завершайте сделку, либо считайте, что с вами покончено.

Ой.

— У вас есть время до закрытия завтрашнего рабочего дня, — продолжает голос, — Угу... послушайте, мне нужно вам перезвонить.

Повернувшись к нему спиной, я закрываю глаза и, заставив себя улыбнуться, поворачиваюсь. Мой взгляд падает на кожаные туфли, которые я видела в лифте, те самые, которые принадлежали тому засранцу, который несколько преждевременно прокомментировал «поведение моего телефона». Медленно поднимаю взгляд вверх, на его темно-синие брюки, пока не дохожу до пояса, понимая, что мой взгляд задерживается слишком долго. Я поднимаю голову, пока наши глаза не встречаются.

— Ну, если это не мисс Эдвардс, — его взгляд непоколебим, и мне становится немного не по себе.

Уилл сильно изменился с тех пор, как я видела его в последний раз: это мужчина с очень четкими чертами лица и темными волосами, как у его отца. Прическа современная, отполированная, а не намазанная средствами, как у некоторых знакомых мне мужчин.

Я не помню ни сильной линии челюсти, ни его васильково-голубых глаз с такой глубиной. Он так сильно постарел, или, возможно, присутствие мужчины за тридцать сильно отличается от мальчишек из колледжа, которыми я окружена целыми днями.

Я никогда не видела его в деловом костюме, помнится, когда мы виделись в последний раз, он, должно быть, еще учился в колледже, и его гардероб состоял из джинсов и футболок.

— Живу и дышу, — отвечаю я, стараясь не обращать внимания на его подкоп в лифте. — Как поживаешь?

— Вполне хорошо, а ты?

— То же самое.

Наступает тишина, и он закрывает дверь и садится за свой стол. Его пристальный взгляд продолжает вызывать у меня чувство паранойи, и, не пытаясь выдать себя, я проверяю свои волосы, чтобы убедиться, что со мной ничего не случилось. Хуже того, может, у меня что-то в зубах? Впрочем, какая разница? Уверена, Уилл видел мои многочисленные пробежки в обнаженном виде в детстве.

— У тебя прекрасный офис. Он напоминает мне кабинет моего отца.

— Так и есть.

Его закрытый ответ не оставляет мне возможности продолжать.

— Ты давно здесь?

— Около двух лет, — вот и все, что он отвечает, его раздражающий взгляд все еще заставляет меня чувствовать себя неловко. — Знаешь, тебе не обязательно быть такой формальной.

— Надеюсь, что нет, — пролепетала я, чувствуя облегчение от того, что напряжение спало. — Я почти уверена, что ты осмелился съесть червяка, что я и сделала. Конечно, это должно что-то значить.

Он тихонько хихикает: — Ты всегда была рисковым человеком. И посмотри на себя сейчас. Я слышал, ты учишься в Йельском университете?

— Да. У меня был свободный день, и я решил посетить город... — запнулась, на мгновение запутавшись в своих мыслях, когда его взгляд переместился на мои губы. Мое сердце громко стучит, но, должно быть, я все это выдумала. Он просто развлекает меня по обязанности, и в любом случае я не должна думать о нем каким-то другим образом. Сообщение Остина все еще оставляет меня раненной. Вот оно.

— Не помню, чтобы ты была такой неразговорчивой, — отвечает он с высокомерной ухмылкой. — Маленькая мисс Болтушка по памяти.

— Все меняется... люди меняются.

— Да, меняются… — его пронизывающий взгляд не отрывается от моего.

Я смотрю на свой телефон: — Слушай, я, наверное, пойду, раз у тебя наверняка есть работа, — встаю, сомневаясь, стоит ли обнимать его, ведь он член семьи. Возможно, если бы я сделала это в самом начале, все не было бы так неловко.

— Мне было очень приятно, Амелия.

Мое имя сорвалось с его языка с аппетитным привкусом. Черт! Что, черт возьми, с тобой не так? Он же член семьи.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя под контроль, ведь мое воображение превратилось в какого-то сексуального маньяка. Это совсем не похоже на меня, он как будто пробуждает «старую» Амелию, ту, которую не волновали последствия, потому что она всегда раздвигала границы и пределы. Возможно, я могу использовать это в своих интересах. Скажу что-нибудь такое, чтобы тетя Никки гордилась тем, что я вывел ее сына на чистую воду за его не слишком достойное поведение.

— Было приятно снова увидеть тебя, — предлагаю я с улыбкой, поворачиваясь к нему спиной, чтобы выйти из комнаты, — и, пока не забыла, та ассистентка там довольно милая. Может, постараешься держать свой член в штанах, чтобы не потерять еще одну.

Выражение его лица меняется, в его глазах появляется гнев, и он смотрит в мои. Я намеренно продолжаю идти с довольной улыбкой.

Одно очко в мою пользу.

И что самое приятное, у него нет шансов поднять меня, поскольку в ближайшее время мы с ним не увидимся.

 Девятая глава. Уилл.  

— Итак, мистер Романо, как вы можете видеть на этом графике, нашей компании есть что предложить.

Уставившись в экран, я моргаю глазами, чтобы выйти из транса, в котором оказался... снова. Черт! Что, черт возьми, он сказал? Не желая показаться идиотом, я требую перерыва.

— Мне нужно позвонить.

Не дожидаясь ответа, я выбегаю из комнаты и возвращаюсь в одиночество своего кабинета. Меня окружают стеклянные окна, из которых открывается вид на Бруклинский мост. В городе многолюдно, обычная суета в часы пик, когда пассажиры спешат домой.

Вышагивая взад-вперед, я сжимаю кулаки, желая избавиться от этих мыслей.

Она слишком молода.

Незрелая, что очевидно, судя по тому, как она копается в моей сексуальной жизни.

К тому же она дочь Лекса и Чарли.

Но как только я вошел в лифт, что-то притянуло меня к ней. Я привык к тому, что женщины в этом здании одеты в корпоративную одежду и демонстрируют все, что им попадается под руку. Среди них часто встречаются как молодые женщины, стажеры лет двадцати, так и более сексуальные, уверенные в себе, в возрасте, но со зрелой манерой поведения.

Но только не эта девушка.

Она выглядит иначе.

Я не ловил ее взгляда, только упругие розовые губы, которые часто вздыхали, когда она смотрела на свой телефон. В ней была какая-то невинность, и, возможно, именно это заставило меня полюбопытствовать, почему она оказалась в моем здании.

Предположив, что это собеседование, я счел крайне неуместным надеть «Чаксы», но в то же время восхитился ее модным выбором гардероба в этот исключительно теплый осенний день. Тем не менее я бы никогда не позволил нанять человека в таком наряде. Я горжусь тем, что набираю профессионально подготовленных сотрудников, и «Чаксы» не являются частью дресс-кода.

Затем я обнаружил ее в своем офисе, и как только она повернулась, эти изумрудно-зеленые глаза сделали что-то, что я не могу объяснить. У меня перехватило дыхание, словно меня ударили в грудь, что случалось со мной во время нескольких боксерских матчей. Это ощущение остается с тобой, как будто ты близок к смерти, потому что не можешь сделать простой акт дыхания.

Но ничего не остается делать, как игнорировать это, обвинять во всем Лекса, после того как он вбил мне в голову, что я одинок.

Ирония судьбы — это его дочь вбила мне в голову.

Когда мы сидели в моем кабинете, она изо всех сил пыталась завязать со мной разговор, который стоил бы моего внимания, давая мне слишком много возможностей изучать ее. Моя память не может вспомнить, когда я видел ее в последний раз, только отрывочные воспоминания о нашем детстве и о том, как она дразнила меня своими властными манерами.

Однако она превратилась в красивую женщину, которую я никак не ожидал увидеть сидящей на белом кожаном кресле напротив меня. Лицо Амелии изменилось, похудело, черты лица стали более четкими, включая скулы. Ее волосы стали короче и другого цвета, предлагая более зрелый стиль, чем волосы длиной до пояса, которые, как я помню, она всегда заплетала в косички.

Но больше всего меня озадачило ее тихое, скорее интровертное поведение. В детстве она была буйной сорвиголовой, совсем не похожей на свою сестру, маленькую мисс Драгоценность, Аву. Она смела прыгать с деревьев и испытывала меня в бассейне нелепыми забегами, в которых мы с ней соревновались. А маленькая девочка, которая требовала моего внимания во время семейных поездок в Калифорнию, вскоре стала бичом моего существования.