Шум дождя (СИ) - Ру Тори

***

Я рано ухожу спать, и, словно сквозь слои ваты, слышу, как Лиза на кухне уплетает картошку, болтает по телефону с Фантомом и пеняет ему, что его страдающий дружок передо мной накосячил и не додумался извиниться лично. А потом за окном начинается тихий дождь, и во мраке маленькой, давно знакомой комнаты появляется силуэт.

«Не бойся, Юша, дождь не страшный…»

Я действительно не боюсь, потому что это видение прекрасно, и я наконец четко различаю лицо, которое много раз силилась рассмотреть… Смеющиеся синие глаза похожи на звезды. А сияющая улыбка прогоняет кошмары и до рассвета оберегает мои сны.

Утреннюю тишину сотрясают басы любимой песни Лизы и мелодичное гитарное соло. Вздрагиваю и, выругавшись, разлепляю веки, но злость мгновенно улетучивается — сестра протирает со стеллажей пыль, пританцовывает и красивым, поставленным голосом подпевает вокалисту.

— Тебя кто-то вчера укусил? Что за приступ бурной деятельности? — бурчу я, потягиваясь, и Лиза, явно жаждущая моих расспросов, откладывает тряпку и обрушивает на меня поток информации:

— Саша был таким хорошим! Сначала мы долго бродили по центру — только вдвоем, потом он ответил на звонок своей мамы и сказал, что гуляет с любимой девушкой, а потом, когда нас запалили ребята из тусовки, подвел меня к ним и объявил, что очень сильно меня любит. Представляешь? И это — Фантом, из которого лишний раз реакции ни на что не вытянешь!

Я улыбаюсь, но душный скептик во мне не дает в полной мере порадоваться за сестру. Неужели Фантом, отстраненный, надменный и ставящий свою репутацию превыше всего, способен на чувства и романтику?

Как по наитию, у подушки оживает телефон, и у меня перехватывает дыхание. Шарк. Да что сегодня с ними со всеми?

Я прислоняю палец к губам, и Лиза, понимающе кивнув, уносит колонку в прихожую.

— Алло? — хриплю и краснею до кончиков ушей, и из трубки раздается бархатный, до мурашек приятный голос:

— Малыш, доброе утро. Говорят, ты на меня обиделась? А я ведь весь извелся из-за того, что ты не пришла. Прости, действительно вышло не очень. У меня не все гладко в семье, и голова настолько этим забита, что я не сразу догнал, насколько некрасиво поступил. Обещаю, такое больше не повторится. Простишь меня? Встретимся сегодня?

Во мне взвивается иррациональное желание сказать ему нет, но проблемы бывают у всех и все ошибаются. Он попросил прощения и, если я хочу продолжать с ним общаться, пора повзрослеть и научиться входить в положение.

— Хорошо! — соглашаюсь я. — И нисколько я не обиделась…

— Уф. Спасибо! — в тоне Шарка слышится облегчение. — Я заеду за тобой в три часа. Буду заглаживать свой проступок. Сделаю все, что скажешь!

13

Вместо того, чтобы волноваться и судорожно прихорашиваться перед встречей, я раскрываю свой старый ноутбук и включаю «Ходячий замок».

Не помню, когда впервые его посмотрела — это точно было в очень раннем детстве. Некоторые его кадры меня пугали, некоторые — завораживали и вызывали страстное желание рисовать, но главный герой всегда притягивал внимание, и в груди теплело, когда он улыбался. Я и сейчас с открытым ртом на него смотрю, и странная ассоциация с незнакомцем из заброшенного музея крепнет все сильнее… Но Лиза, намеренно создавая шум, вламывается в комнату, бросает в меня привезенной курьером шаурмой и банкой колы и спрашивает, не забыла ли я про время.

А ведь предстоящая прогулка с Шарком действительно вылетела у меня из головы.

Ровно в три Шарк звонит и мурлычет в трубку, что ждет меня у подъезда.

Влезаю в первое, что попало под руку — штаны и футболку — и, как есть, — без макияжа и с хвостиком на затылке, заваливаюсь в лифт.

Июнь встречает меня первой в этом году жарой — во дворе плавится асфальт, страшное пекло и ни души, лишь в тени детской горки сидят три девчонки чуть младше меня и пялятся на низкую, дорогущую черную тачку, притаившуюся у клумбы.

Растерянно осматриваюсь, губы дрожат от разочарования и обиды.

Но зеленоватое стекло с водительской стороны медленно опускается, в окне показывается невероятной красоты парень с рыжей шевелюрой и в черных очках, и у меня подкашиваются коленки.

— Привет! — машет он, и я, под стук упавших челюстей бедных девчонок, ныряю в прохладный, комфортабельный салон и аккуратно пристегиваюсь.

— Привет! — я пытаюсь не выдавать замешательства. К тому же, Лиза рассказывала, кем работает его отец, и вопрос, откуда у Шарка такая тачка, отпадает сам собой.

— Куда держим путь? — он широко и радостно скалится, но в отражении черных стекол я вижу только свою бледную физиономию.

— Сам решай. Я пока не знаю город. Только, пусть это будет не клуб и не ресторан, ладно? Может, просто погуляем, как в прошлый раз?

Вероятно, такой акуле, как Шарк, мое предложение кажется детским лепетом, но он с готовностью кивает и нажимает на газ.

— Понимаю, — неожиданно признается он. — Сам терпеть не могу пафосные заведения. Значит, гуляем.

Мотор урчит, тачка легко и плавно скользит по проспектам и многополосным улицам, в салоне звучит приглушенная музыка, витает кондиционированная прохлада с запахом хвои. Шарк — в черной свободной футболке и черных джинсах, — расслабленно придерживает руль, медная челка волной падает на лоб, идеально прорисованная акула устрашающе разинула пасть на его на предплечье.

Он похож на модель, а меня словно засосало в рекламу красивой жизни и дорогих авто. Мне ужасно некомфортно, но, вместе с тем, я испытываю какой-то рабский пиетет и прибивающий к земле трепет. Все же, восхищение успешными самцами вложено в девочек самой природой. Ну, или же я перечитала романтических книжек в своем «тепличном» детстве, и это не лучшим образом сказалось на моем моральном облике.

Но у меня хотя бы есть причина любоваться этим парнем и искать с ним встреч.

И я, прижавшись щекой к теплой коже подголовника, осторожно шепчу:

— Шарк, а почему именно я?

Он тормозит на светофоре, отвлекается от дороги, поднимает на темя очки и смотрит так, будто впервые меня видит — удивленно, растерянно и раздраженно. Но в его светонепроницаемых глазах быстро загораются лукавые огоньки, а губы растягиваются в обворожительной улыбке.

— Все элементарно, Варя, — он протягивает руку и заботливо убирает за ухо мою выбившуюся прядь. — У тебя такие глаза… Огромные, грустные… Как у милого котенка. Хочется оберегать тебя и защищать от целого мира.

Позади протяжно сигналят, спохватившись, Шарк трогается с места и снова задумывается.

— Не скрою: сразу я тебя не рассмотрел. Но ты из тех девчонок, что западают в сердце не мгновенно, но всерьез и надолго. Ты у меня из мыслей не выходишь. Я даже попросил Лизу больше тебя не буллить, хотя она была недовольна твоим приездом и постоянно ныла об этом Фантому. Малыш, твои опасения на мой счет понятны. Но у нас все только начинается, и я обязательно докажу тебе, что у меня самые серьезные намерения!

…Я ненавижу мед — приторный, густой, тягучий, застревающий в горле, — но бабушка постоянно пичкала меня им, когда я болела. После него у меня слабело тело, сопротивление сходило на нет, клонило в сон и бдительность притуплялась… Совсем как сейчас.

Ладно, у Шарка действительно нет ни одной причины меня обманывать — просто потому, что с меня нечего взять. Я перевожу взгляд на полосу реки, переливающуюся золотистыми ослепительными бликами и, набрав в грудь побольше воздуха, прошу:

— Шарк, пожалуйста, исполни мою просьбу. Если ты решишь, что пора завязывать, что у тебя нет на меня времени, что интерес иссяк или понравилась другая девчонка… Не ври и не делай мне больно. Просто скажи, что все закончилось. Ладно? Я без вопросов уйду. Просто скажи.

— Глупенькая, — тяжко вздыхает он и заруливает на стоянку на набережной, прямо у роскошного здания с вывеской «Restaurant».

Считав мое возмущение, Шарк заверяет, что здесь удобно парковаться, но в рестик мы не пойдем, выходит первым и, распахнув дверцу, галантно подает мне руку. Я рискую задохнуться от его безупречных манер, плавных движений, стиля и идеальной внешности. Мозг опять коротит, и, едва оказавшись снаружи, я отдергиваю ладонь.