Хладнокровно (ЛП) - Видзис Анна

Я подношу зажигалку к кончику сигареты, прикуриваю ее и делаю глубокий вдох. Дым заполняет мои легкие, вкус обжигает язык. Стоя у входа во двор, я жду, когда Уилл наконец выйдет из-под супервизии, чтобы мы могли пойти в столовую нашего колледжа и поужинать с друзьями. Это своего рода традиция, которую Офелия, Тея и Элиас завели, когда впервые встретились, и поскольку сегодня день рождения Элиаса, мы решили присоединиться. Позже мы также можем пойти в паб, чтобы пропустить стаканчик-другой.

Люди выходят из здания, распространяясь по двору, и я прислоняюсь к стене, наблюдая за ними.

Студенты Кембриджа — люди другой породы. Я полагаю, что все студенты элитных университетов такие. Все хотят быть лучшими, потому что быть лучшим в одном из лучших университетов мира может означать только богатство и успех в дальнейшей жизни. Или так думают многие. Это недалеко от истины, потому что многие из нас действительно поступили туда благодаря деньгам наших родителей, семейному наследию или самым высоким оценкам. Конечно, многим студентам нравится быть прямолинейными, но, кроме этого, когда бы вы ни шли по кампусу или заходили в пабы, которые любят посещать студенты, или на любое другое мероприятие, вы чувствовали себя как в семье… Как дома. Потому что, в конце концов, мы все здесь по какой-то причине и у нас у всех похожий опыт.

Мне понравилось в Барселоне, хотя ничто не сравнится с возвращением сюда.

Я смотрю направо, где группа девушек разговаривает и время от времени смотрит в мою сторону. Я улыбаюсь им, прежде чем сделать последнюю затяжку и раздавить остатки сигареты о стену.

Да, ничто не сравнится с пребыванием здесь. По многим причинам.

Тея — одна из них.

— Единственное, по чему я не скучал, так это по супервизии, — голос Уилла возвращает меня от моих мыслей, когда он подходит ко мне с наброшенным на плечо пиджаком и папкой в руке. Он выглядит измотанным.

— Мы оба, — усмехаюсь я, отталкиваясь от стены.

Уилл улыбается, оглядывая группу девушек. Он видит, что их внимание усилилось с момента его появления, и я вижу в их глазах нетерпение в надежде, что мы поговорим с ними.

— Может быть, мы можем немного опоздать? — намекая, спрашивает он.

— Нет, мы не можем. У меня уже девять сообщений от Офелии, чтобы мы пришли вовремя, потому что она голодна, а я бы хотел пожить еще немного.

Уилл не выглядит довольным, но и не спорит. У него будет много возможностей пообщаться с девушками, если мы в итоге пойдем в паб сегодня вечером. Он может подождать.

— Итак… — начинает Уилл. Я смотрю на него. — У меня есть вопрос.

Мое сердце сбивается с ритма. Разве люди не знают, что начинать разговор с таких слов — это самое худшее? Каждый момент проносится у меня в голове, прежде чем остановиться на Тее, и я не могу отделаться от мысли, что вопрос касается ее.

Рассказал ли Сэмюэль что-нибудь Уиллу?

Кажется, он знал больше, чем говорил, еще в классе Корланда.

— Хорошо, — говорю я.

— Ты не замечал ничего странного в Тее в последнее время?

Я хмурюсь. — Страннее, чем напряженность между вами двумя с тех пор, как вы вернулись из Дедхэма?

Он стонет. — Это так очевидно?

— Что у вас что-то произошло? Да, приятель. Довольно очевидно, черт возьми.

Я знаю сторону Теи, но все, что она сказала, не имеет смысла, когда речь идет о том, почему Уилл так себя ведет с ней.

— Она когда-нибудь говорила тебе, что встречается с кем-то? — спрашивает он, и я сразу же останавливаюсь.

Это вырвалось из чертова ниоткуда.

— Как бы она мне сказала? Мы почти не разговариваем.

— Просто мама начала говорить о том, что Тея наконец-то должна найти себе парня, потому что она не молодеет и все такое, — он делает паузу. — Тея ничего не сказала на это, как обычно, но, клянусь, это выглядело так, будто она хотела сказать. Как будто она собиралась сказать, что у нее на самом деле есть парень.

— Почему ты так думаешь?

Уилл наклонил голову. — Потому что я знаю свою сестру, Ксавьер. Либо так, либо она начнет плакать. Она не разговаривает с нашими родителями. Даже если иногда они действительно заслуживают того, чтобы услышать от нее пару слов.

— Тогда почему бы тебе не поговорить за нее? — спрашиваю я.

— Если Тея и ненавидит что-то большее, чем маму, то это когда кто-то говорит за нее. Она хочет сражаться сама. И я ее понимаю.

Я знаю это, но я также знаю, что она устала от того, что всегда все делает сама. Она жаждет одобрения, и без вмешательства Уилла она его не получит.

Однако я не говорю этого и только киваю.

— Она ничего мне не сказала. Тебе нужно спросить Офелию. Она ее лучшая подруга, так что, возможно, она знает.

Уилл смеется, качая головой. — Офелия прикрывает мою сестру, как и сегодня утром. Она никогда бы не предала Тею, рассказав мне что-нибудь, не поговорив сначала с ней.

Он не дурак, и никогда им не был. Иначе я бы не дружил с Уиллом. Однако он знает больше, чем говорит, и мне от этого не по себе. Я никогда не думал, что он уделяет столько внимания Тее. Конечно, мы редко говорим о ней.

Прибытие к домику портье у Больших ворот, который студенты называют Плодж, не занимает много времени. Я открываю двери и вхожу внутрь. В столовой уже есть несколько человек, и еще несколько — в столовой, выбирая еду.

Столовая — одно из тех мест, где буквально чувствуешь себя как в Хогвартсе, поэтому, когда я пришел сюда в первый раз, мой 10-летний ребенок чувствовал себя вполне довольным жизнью. До этого здесь учились два моих брата, поэтому услышанные истории заставили меня думать, что я готов к жизни в Кембридже, но я не мог ошибиться. Конечно, это открыло для меня несколько дверей, особенно когда дело дошло до игры в лакросс. Я могу изменить свое школьное расписание в соответствии со своими склонностями, поскольку раньше я не ходил на утренние занятия. Тем не менее, здесь совсем другой уровень жизни, о котором нельзя просто услышать, а скорее прочувствовать.

Мы идем в столовую и берём еду, прежде чем вернуться в основную часть.

Я даже не представлял себе такого странного и великолепного места. В центре стоят три длинных стола, освещенные множеством ламп, стоящих одна за другой посередине. Они застелены белой скатертью, на них стоят тарелки и столовые приборы. Все идеально сервировано. Такое случается нечасто. Время от времени создается впечатление, что нам предстоит шикарный ужин. Обычно студенты просто берут еду из столовой и располагают ее на подносах. Возможно, они изменили это, потому что сегодня пятница и приходит больше людей, так как у них есть время после занятий.

На самом верху есть еще один стол, где я вижу Тею, Офелию, Элиаса и еще нескольких друзей, которые уже сидят и едят. Они выглядят так, будто им весело, и мне становится интересно, как прошел второй год Теи. Я даже не спрашивал ее об этом. Большинство наших разговоров сводились к моим дням и нескольким сексуальным сообщениям тут и там, украшенным большим количеством флирта.

Высокий потолок с деревянными арками украшен темно-синей тканью, свисающей до стен прямо там, где находятся картины. Каждая из них помещена в рамку и подсвечена сверху, создавая прекрасную иллюзию, как будто они вообще не прикреплены к стене. Все они изображают выпускников колледжа Тринити, таких как сэр Исаак Ньютон или сэр Грегори Винтер. По мне, так это лишнее, но Кембридж гордится своими знаменитыми людьми. Я просто жду, когда те политики, которые учились здесь, поднимутся туда. Это было бы уморительно и крайне глупо, хотя, возможно, их научил Оксфорд и их фиаско в Буллингдонском клубе.

Уилл бежит впереди меня, догоняя свою сестру и других сидящих за столом. Он обнимает Офелию сбоку и кивает другим парням, останавливаясь возле Элиаса, вероятно, чтобы поздравить его с днем рождения. Странно находиться здесь, проводя время с людьми, с которыми я едва познакомился в начале этого года. Большинство людей с нашего с Уиллом курса решили учиться в других местах или работать, закончив только программу бакалавриата. Если быть до конца честным, иногда было достаточно просто сказать, что ты учился здесь, не говоря уже о том, что ты изучал право. Как-то хотелось, чтобы этого было достаточно и без поступления в аспирантуру.