Джоанна Кингслей - Сокровища
— У меня такое чувство, что мы с вами прежде встречались, — сказала она.
— Вы были в моем магазине?
Пит покачала головой.
— Я никогда раньше не была ни в Женеве, ни в Европе.
— Тогда мы не могли с вами встречаться. Я сам редко путешествую и никогда не был в Соединенных Штатах.
Наступило молчание. Пит чувствовала себя неловко, когда Скаппа разглядывал ее. Зачем он ее остановил?
— Я хотел просто выразить вам свое восхищение вашими работами. Возможно, когда-нибудь в будущем вы рассмотрите…
Голос Скаппа внезапно оборвался, и он посмотрел мимо Пит. При этом прошипел пару итальянских слов.
Проследив его взгляд, Пит увидела Марселя и Андреа, появившихся из лифта. Роскошная фигура Андреа была облачена в красное платье с разрезом до середины бедра и с открытой спиной. Смокинг Марселя подчеркивался серебристо-серой рубашкой со складками на груди и большими бриллиантовыми запонками.
На миг у Пит появилась мысль поскорее уйти. Она ничего не имела против попытки поддержать добрые отношения с Марселем, но боялась сцены, которую могла устроить Андреа из-за своей бессмысленной ревности. Взрывоопасная ситуация усугублялась враждебностью между Андреа и ее отцом.
Отступать было некуда, и их пути пересеклись.
Едва Марсель обратился с приветствием к Пит, как Антонио Скаппа взорвался.
— Думаю, ты явилась сюда, чтобы подначивать своего дружка взвинчивать цену на все, что я надеюсь купить.
Марсель попытался вмешаться.
— Синьор Скаппа, не устраивайте сцену, пожалуйста. Вы и ваша дочь, конечно, можете уладить вашу…
— У меня нет дочери. Она предательница, — зарычал на Марселя Скаппа. — Вам бы пришлось продать мне фирму после смерти отца, если б не ее помощь.
Запоздалый комплимент, но большей похвалы она никогда не получала от отца прежде.
— Я могла бы так же хорошо поработать на тебя, если б ты позволил.
— Мне не нужна твоя помощь, — отрезал Антонио.
— Тогда, возможно, тебе нужна ее? — парировала Андреа, бросив взгляд в сторону Пит.
Антонио ничего не произнес в ответ, но посмотрел на Пит, приподняв бровь, словно идея только что внедрилась в него.
Пит быстро вступила в разговор, чтобы отстраниться от враждующих сторон.
— Я не заинтересована работать ни на кого из вас, а только на Себя.
Злобный взгляд Антонио перескочил с Пит на Андреа и обратно.
— Возможно, когда-нибудь вы передумаете. — Он еще раз посмотрел на дочь и Марселя. — Нам нечего больше сказать друг другу.
— Возможно, мы утром уладим наши споры, — предположила Андреа, — цифрами вместо оружия.
Антонио заметно покраснел и пошел прочь из отеля, не проронив больше ни слова. Пит видела, что Андреа с трудом сдерживала себя.
— С тобой все в порядке, chérie? — спросил Марсель, обняв ее рукой.
— Он мой отец, но он настоящий ублюдок. Мне пора бы привыкнуть к этому. — Потом она заставила себя улыбнуться Марселю.
Пит поразило, что они на самом деле выглядели счастливыми, что и соответствовало действительности. Они только что отметили свою первую встречу в этом отеле, проведя в постели часы, которые показали им обоим, что они принадлежат друг другу. Пока.
Андреа повернулась к ней.
— Итак, ты немного распускаешь крылышки, Пит. Тебя привели сюда твои интересы? Или ты покупаешь для кого-то?
— Chérie, ты знаешь, задавать такие вопросы — дурной тон, — сделал ей замечание Марсель.
— Все в порядке, — спокойно ответила Пит. — Я бы сама спросила вас об этом, если б надеялась получить ответ.
Андреа улыбнулась.
— Почему бы тебе не присоединиться к нам на этом балу, Пит? Я бы представила тебя.
Пит ощутила в замечании Андреа некоторую резкость. Она демонстрировала, что связи были ее. К тому же этот шаг вперед в их отношениях удивил Пит. Андреа даже искала ее общества. Теперь, когда им больше не приходилось находиться ежедневно под одной крышей, и она крепче ухватилась за Марселя, Андреа смогла расслабиться и относиться к ней с профессиональным уважением.
Но Пит отрицательно покачала головой.
— Не думаю, что мне это понравится.
Они распрощались. Когда Пит стояла у лифта и наблюдала, как они влились в поток людей, направляющихся в танцевальный зал, она с удивлением обнаружила, что испытывает прилив сочувствия к Андреа. Должно быть, нелегкой была ее жизнь с таким отцом, как Антонио Скаппа. Однако Андреа поднялась над этим, доказала, на что способна, стала незаменимой помощницей человеку, которого она по-своему любила.
Пит пришла в голову мысль, что не так уж невозможно, что в один прекрасный день они станут друзьями. Даже сейчас, возможно, потому, что они обе поднялись над превратностями трудного детства, она почувствовала странное родство с ней.
Дороти Фиск Хейнс — для ее друзей Дотти — начала свою карьеру юной проституткой во время серебряной лихорадки в Криде, в Колорадо. К пятнадцати годам среди ее друзей были Кэлемити Джейн, Бэт Мастерсом, даже пара парней из шайки Джеймса. Накануне ее шестнадцатилетия один из ее лучших клиентов напал на рудную жилу и потащил Дотти к священнику. Золото вдохновляло людей на беззаконие, и свое семнадцатилетие юная Дороти встретила вдовой-миллионершей в поезде, уносящем ее в Нью-Йорк.
Когда она приехала, Медисон Фиск только что сколотил свой второй миллион в железнодорожном бизнесе. И хотя он строил дом на Пятой авеню, однако не был еще слишком респектабельным, чтобы его могла шокировать молодая богатая вдова, которая выглядела как ангел, а выражалась как шахтер.
Во время их долгого брака богатство четы увеличилось и, когда в 1955 году мистер Фиск умер, у Дороти было столько денег, что она не надеялась сосчитать их, и столько драгоценностей, что не хватало шкатулок для их хранения. Говорили, что изумрудные колье лежат у нее в коробках из-под обуви, рубины покоились в пепельницах, а жемчужное ожерелье, которое ей надоело, использовалось в качестве ошейника для ее собаки.
Крепкая здоровьем миссис Фиск Хейнс удалилась в Монте-Карло, где дожила до девяносто восьми лет, проигрывая за ночь крупные суммы денег в казино, усыпанная драгоценностями, а днем доставляла ювелирам всего мира удовольствие своими постоянными покупками. Она знала всех и никого не боялась.
Одного не было у Дотти — ребенка. Без наследника все ее драгоценности будут выставлены сегодня утром в танцевальном зале «Бо Риваж» на аукцион. Вся коллекция принесет огромное состояние, а тот факт, что все оно пойдет на благотворительные цели — детская больница в Колорадо и приют для немощных женщин в Нью-Йорке, — похоже, поднимут цены еще выше.
