Юрий Каменецкий - Мелочи жизни
Юля посмотрела на Биг-Мака с тоской.
— Если ты меня сейчас бросишь — это конец. В лучшем случае он меня из дела выкинет. В худшем еще и ментам сдаст.
Юля молчала.
— Я думал, ты меня... — проговорил Максим с безнадежностью в голосе. — У нас с тобой... — Он медленно поднялся и, так и не договорив, направился к двери.
— Стой! — окликнула его Юля решительно. — Я сейчас. Только переоденусь...
— Катька, не приставай. Мне сейчас не до исповеди, — отбивался Сергей от сестры, которая конечно же желала «знать подробности».
В дверь позвонили.
— Иди открывай, — сказала Катя, — сейчас тебе будет и исповедь и причастие разом. — Она не сомневалась, что пришли родители.
— А какая разница? — вздохнул Сергей, направляясь к двери.
— На исповеди — исповедуют. А на причастии — причащают, — просветила брата Катя.
За дверью Сергей, как и ожидал, обнаружил Анатолия Федоровича.
— Вот так сюрприз! — всплеснул руками Сергей. — Что это ты без звонка? А если бы меня не было? Где мама?
— Сейчас поднимется, — буркнул Кузнецов-старший, входя в квартиру. — Скажи мне, Юля дома?
— Да, с кавалером сидит, секретничает.
— Запершись? И ты позволяешь?!
— У нее сложный период в жизни... — ответил Сергей раздраженно.
— Сложный период у всей страны. Причем длится он уже лет восемьдесят, — угрюмо заметил старый историк.
— А я бы считала, с татарского нашествия! — подала голос Катя, выйдя в прихожую.
— Уже примчалась?! — все-таки Анатолий Федорович был явно не в духе. — Лихо! — он обратился к сыну. — Значит, времени у нас немного и политический диспут отложим. Я хочу поговорить с тобой серьезно и наедине.
— Удивительное совпадение, — съязвил Сергей. — Ты знаешь, я тоже!
— Я не помешаю? — осведомилась Катя.
— Если помолчишь, — поставил условие отец.
— У тебя такой решительный вид, что мне становится страшно, — заметил отцу Сергей издевательским тоном.
— Да. Я окончательно решил спасти нашего ребенка, — без тени иронии заявил Анатолий Федорович.
В этот момент открылась дверь и в квартиру вошла Настя с ребенком на руках.
— А это кто? — покосился на нее подозрительно Анатолий Федорович.
— Как — кто?! Наш ребенок! — явно наслаждаясь ситуацией, объяснила Катя.
В квартире пахло супом. Игорь Андреевич на всякий случай еще раз втянул носом воздух и снова с удивлением констатировал: да, пахнет супом и, вполне вероятно, его любимым борщом. Игорь Андреевич быстро разоблачился, надел тапочки.
— Саша?.. — позвал негромко и тут только заметил на вешалке женский плащ. Желая поскорее выяснить, что могло произойти в квартире за время его отсутствия, Игорь Андреевич торопливо прошел в комнату и... остолбенел.
Довольно сноровисто орудуя тряпкой, там убиралась Ползунова. Леночка была так поглощена своим занятием, что даже не сразу заметила Игоря Андреевича.
— Вы?.. — только и смог вымолвить Шведов.
— Ой! Игорь... — Ползунова застыла с тряпкой в руках. — А я вас ждала позже.
— Что значит—ждали?! — возмутился такой бесцеремонностью Шведов.
Но Леночку смутить было трудно.
— Я не успела с обедом. То есть обед готов, но... Вы уж простите меня, Игорь. Через пять минут...
— По-моему, до сих пор вы называли меня по имени-отчеству! — заметил Игорь Андреевич, не терпевший фамильярности.
— Слушайте, а почему вы на меня кричите?! — решила дать отпор Ползунова.
— Я кричу?! А что мне остается делать?.. Я прихожу домой, а тут... Кстати, как вы сюда вообще попали?
— Меня Саша впустил. Да! Он просил вам передать, что будет поздно.
Как ни в чем не бывало Ползунова продолжила уборку. Но Игорь Андреевич все же желал добиться ясности.
— Ну хорошо. Может быть, вы все-таки объяснитесь...
— Если вы успокоились... Безусловно, — бросила Ползунова, даже не поворачиваясь к модельеру.
—Я успокоился. — В тоне Шведова звучал сарказм.
— Можно подумать, что вы обнаружили в доме не женщину, мирно готовящую вам обед, а банду рэкетиров, режущих в лапшу ваши лучшие модели! — Ползуновой нельзя было отказать в красноречии.
Шведов отмолчался.
— Ну что вы действительно! Я была у вашей жены. — Слово «жена» Леночка произнесла, естественно, с подтекстом, намекая Игорю Андреевичу на неоформленность их с Машей отношений. — Ну, у Маши. Она очень беспокоится, как Саша, как вы! Попросила меня зайти, прибраться, постирать. И, главное, приготовить вам обед. Чтобы вы себе сухомяткой желудки не портили.
— А как вы попали в больницу? — осведомился модельер недоверчиво. — Там же карантин!
— Ну я же медработник. Вы забыли? Шведов ничего не ответил.
— Вообще-то на вашем месте я бы поинтересовалась ее самочувствием, — порекомендовала модельеру Ползунова.
— Ну?
— Вы мне казались интеллигентным человеком, — тут же парировала грубоватое междометие Леночка. — Ей лучше.
— Все? Эту справку я получил еще утром по телефону.
— Слушайте, Игорь... Андреевич. А почему вы позволяете себе говорить со мной в таком тоне? Почему все время какое-то недоверие? Сомнения в моих словах! В конце концов, я делаю все это не для вас, а для моей подруги! — демагогически заявила Леночка.
— А письмо подруги вы подбросили мне тоже ради нее? — нанес неожиданный удар модельер и явно застал Ползунову врасплох.
Но Леночка быстро справилась с собой.
— Я вас не понимаю.
— Ну да! Значит, Регина Васильевна все придумала... Значит, это не вы выкрали Машино письмо. Не вы попросили Регину его мне подбросить, — продолжал атаку Шведов.
— Вы в своем уме?!
Шведов оставил этот риторический вопрос Ползуновой без внимания.
— Знаете что... — вспомнив, видимо, что лучший способ защиты — нападение, заявила Ползунова, — мне осталось несколько минут. Потом я уйду. Если вас не затруднит, избавьте меня на это время от своего присутствия.
— Я?! Вы предлагаете мне убраться из собственной квартиры? — Шведов опешил от такой неслыханной наглости.
— Что вы от меня хотите? Какое письмо?! — с неожиданной слезой в голосе произнесла Ползунова.
— Из-за которого... — Игорь Андреевич вмиг растерял всю свою решительность, — с Машей... Все случилось...
— Господи! Это что? Это вы все с Регининых слов?! Она же ненавидит меня! Какая же она стерва... Боже мой! Не хватало еще, чтобы эта чушь дошла до Машеньки... Господи, стыд-то какой! Глупость-то какая!.. — продолжала Ползунова свой «монолог Антигоны».
— Мне казалось, что у вас с Региной очень теплые отношения, — заметил Игорь Андреевич почти виновато.
