Татьяна Маркина - Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить
Там Максим передал ей небольшой пакет:
— Это деньги. Положишь их в сумку и к шести подойдешь к остановке, как условлено.
— Максим, откуда это? Почему я должна отдавать им деньги?
— Сейчас все тебе объясню. Я все рассказал отцу.
— Это ваши деньги? Такая сумма? Зачем?
— Не перебивай меня, выслушай меня, потом задавай вопросы. Отец договорился — этими преступниками будет заниматься ОМОН…
— Что это?
— Это отряд милиции особого назначения.
— О господи! Зачем только я тебе доверилась!
— Ты можешь помолчать хоть немного?
— Что теперь будет с Игорем? — не слышала его Таня.
— Сейчас он якобы на допросе, живой и здоровый, вечером сразу после допроса его переведут в отдельную камеру.
— Я же тебя просила — никакой милиции!
— ОМОН — это особый отряд, его создали только в прошлом году, в основном, из тех, кто служил в ВДВ, морской пехоте, в Афгане. Не волнуйся, никакой утечки информации не будет. Кроме участников операции об этом знает только самое главное начальство.
— А что это за деньги?
— Деньги помечены специальной краской. Твоя задача — отдать сумку, и после этого быстро иди домой, дальше — работа профессионалов. Ты все поняла?
— Да.
— И ничего не бойся. Встретимся позже, когда все закончится.
Максим пожал ей руку и вышел.
В шесть Таня была на месте. Остановка «Мясокомбинат» находилась почти сразу за поворотом трамвайных путей, уходящих с проезжей части улицы Васильева в узкий переулок Донской, где машины не ездили. Значит, и преступники, и бойцы отряда будут без машин, иначе выдадут себя. Скорей всего преступник возьмет у нее пакет, когда на остановку придет трамвай, и, смешавшись с людьми, сядет в вагон. Она огляделась, пытаясь узнать ОМОНовцев — они не должны быть слишком близко к ней, чтобы не вызывать подозрений, но и не слишком далеко, чтобы схватить преступника. Или они последуют за ним в трамвай, чтобы проследить его маршрут и сообщников? Ведь не зря же пометили деньги.
Неожиданно толпа на остановке заволновалась, раздались возмущенные крики:
— Совсем обнаглели! По людям ездят.
Люди начали расступаться, давая дорогу «Волге», проезжавшей вдоль трамвайных путей. «Это отвлекающий маневр», — поняла Таня тактику бандитов. В это время Таню взяли сзади за локоть, она разжала пальцы, отпуская сумку. Тем не менее, подхватив сумку, ее не отпустили, а толкнули вперед. Она увидела перед собой открытую дверцу машины и попятилась назад, в машину проскользнул парень с ее пакетом, а ее саму сзади схватили за талию и, подняв, в два шага поднесли к машине и боком запихнули на заднее сиденье, при этом она ударилась головой о крышу машины. «Волга» поехала дальше, тот, кто засунул ее в машину, садился и закрывал дверцу уже на ходу.
— Не дергайся, — сказал ей парень, первым севший в машину, — сейчас отвезем тебя в одно место, там проверим бабло. И если все как надо — отпустим тебя восвояси.
Набрать большую скорость на этом участке было невозможно, он был весь в рытвинах и ухабах, но водитель спешил, как мог, их кидало и бросало во все стороны. У спецназовцев будут те же проблемы, что и у водителя «Волги», а им еще надо добежать до своих машин, которые стоят где-то в стороне. За это время похитители заедут в ближайший переулок и дворами уйдут от погони. Чем, интересно, пометили деньги, есть ли у них невидимая краска? Или положили туда фуксин, как у них в школе, когда искали воришку, шарившего в кошельках учителей? Тогда ей придется очень плохо.
Таня сидела и кусала губы, глядя перед собой. Как она могла довериться Максиму! Она сама говорила ему, что он последний человек, к которому она обратится за помощью. Единственное, что для него важно — это выглядеть героем, он все устроил, организовал, а когда все пошло не так, как он планировал, его нет.
Впереди затрезвонил трамвай. Он подняла глаза. Прямо перед идущим им навстречу трамваем проехала темно-красная машина и теперь выезжала на их сторону, перегораживая им путь. Чтобы избежать столкновения, водитель «Волги» резко повернул направо, но обе машины все-таки ударились под острым углом «передками». Раздался звон стекла — наверное, разбилась фара. Вторая машина пролетела дальше и уперлась в забор дома. Это были вишневые «Жигули». Тане показалось, что человек за рулем «Жигулей» упал головой о боковое стекло и затих.
Она громко закричала: «Максим!», но ее схватил за воротник парень, затащивший ее в машину, и притянул к себе.
— Ма…, - только и вырвалось у нее.
— Ах ты, сука! — заорал на нее сосед, — ментов на нас навела!
Тот, что сидел слева от нее, командовал шоферу:
— Объезжай его по рельсам!
«Волга» начала сдавать назад, чтобы объехать «Жигули», там тоже дали задний ход, чтобы перегородить им путь — значит, Максим жив и в сознании.
— Я его протараню, — крикнул шофер, продолжая ехать назад.
Неожиданно парень, сидевший справа от нее, ударил ее кулаком по голове:
— Вот тебе, сука!
Таня, прижавшись к коленям, обхватила голову, на ее спину посыпались удары:
— Получай, так тебе, так тебе!
«Волга» остановилась, чтобы начать разбег вперед, но так и осталась стоять. Град ударов по спине прекратился, она услышала, как открылись дверцы машины, и подняла голову — ее соседи исчезли из машины, она сидела одна. Таня вылезла из машины, чуть не наступив на голову лежащего на земле бандита, прижатого коленом человека в камуфляжной форме. Ее резко дернули за руку, и она упала в чьи-то объятья, упершись носом во что-то шероховатое. Она отвела голову назад и увидела два глаза в прорезях черной маски, похожую на маску палача. Она закричала от ужаса.
— Спокойно, девочка, все в порядке, — услышала он над ухом.
— Не трогай ее! — раздался чей-то крик.
Ее отпустили, она отстранилась и поняла, что это и есть ОМОНовец. К ним подбежал Максим, она бросилась к нему. Он обнял ее и прижал к себе. Почувствовав себя в безопасности, она уткнулась носом ему в грудь и стала жаловаться:
— Я так испугалась. Они так орали. Я думала — ты умер. Мне было ужасно страшно.
— Ты цела? Я так испугался за тебя. Я думал, что никогда не увижу тебя, солнышко.
Они говорили одновременно, Таня не слушала, что говорит Максим, ее просто успокаивал его голос. Максим поцеловал ее волосы.
— У меня такая шишка на голове, — потрогала она голову, — ударилась, когда в машину запихнули.
Максим осторожно пощупал ее голову:
