Наталья Калинина - Кто-то смеется
Совершив круг под потолком, Ромка уселся Пете на макушку. Он хлопал крыльями и верещал как резаный, тщетно пытаясь уцепиться когтями за его вихры.
Леля уже была на аллее.
— Погоди! Всего секунду!
Она замедлила шаги и обернулась. Ромка сидел на его плече, склонив набок голову и словно что-то нашептывал на ухо.
— Я все равно буду любить тебя. Что бы ты ни сделала. А теперь иди. Это неизбежно, как рок.
Она медленно побрела в сторону ворот. Сердце стучало гулко и часто.
Свернув за воротами направо, она огляделась по сторонам. Ни души. Лишь протягивает свои колючие стебли чертополох да где-то в кустах шиповника трещит сорока.
Леля присела на теплый, поросший дерном бугорок и перевела дух. Ей вдруг захотелось, чтоб не было этого звонка Достигайлова, чтобы время повернуло вспять… Хотя бы на неделю. Возможно, она бы прожила ее иначе.
— Спасибо, что пришли.
Она вздрогнула и подняла голову. Достигайлов стоял, уперев руки в бока — большой, грузный, совсем чужой.
— Я на две минутки.
Он подал руку и помог ей подняться.
— Да, конечно.
— Вы хотели мне что-то сказать?
— Давайте говорить друг другу «ты». Ладно?
Она обратила внимание, что лицо Достигайлова приняло просительное выражение. Из-под полуприкрытых век поблескивали неспокойные глаза.
— Если получится. Я уже привыкла к «вы».
— Привычка — самое скучное дело. — Он усмехнулся в кулак. — Вы… ты должна мне помочь.
— Что-то случилось?
— Да нет, все, слава Богу, в порядке. Я хотел, чтоб ты выбрала подарок для одной очень славной девушки. У меня совсем нет вкуса, понимаешь?
— Это несложно. А сколько ей лет?
— Не знаю. Она еще совсем молодая. Чуть больше моей Ленки.
Говоря это, он осторожно взял Лелю за локоть и увлек по тропинке вправо. Скоро они очутились возле заброшенного колодца, окруженного старыми тополями и вербами. Под ними поблескивало в редких солнечных лучах что-то ослепительно красное.
— Смотаемся в город? — предложил Достигайлов. — Ты сядешь за руль.
— Но я должна сперва предупредить домашних.
— Мы позвоним им из машины.
Она ахнула, увидев ее. Это был новенький «БМВ», малолитражка. Он напоминал большого жука на толстых лапах. Внутри было прохладно и пахло как-то волнующе раскованно: нездешней жизнью, многообещающей, зовущей.
— Твой? — Леля восхищенно разглядывала щиток с приборами. — Даже есть компакт-проигрыватель.
— И холодильник тоже. Только я не успел его наполнить. Что, поехали?
Леля без труда справлялась с управлением. Они выехали на шоссе и понеслись в сторону города. Казалось, машина предвосхищает ее движения и даже желания. От этого легко и победно кружилась голова.
— Не бойся — я подстрахую, если что. — Его большая смуглая рука была совсем рядом. — На милицию не обращай внимания.
Леля испытывала упоение. Перед ними расступались все без исключения машины. А те, которые неслись навстречу, напоминали реактивные самолеты. Стрелка спидометра подрагивала возле цифры «120», но скорости как таковой она не ощущала.
— На минутку притормози возле ресторана. — Достигайлов положил руку на руль, и машина свернула на бетонную дорогу, обсаженную молодыми елками. — Я сейчас вернусь.
Он появился минуты через две с букетом кремовых роз в целлофане и полиэтиленовой сумкой. В ней оказалось пиво и бутерброды с красной и черной икрой.
— Цветы для той девушки? — с улыбкой спросила Леля.
Достигайлов серьезно кивнул и положил розы на заднее сиденье.
На въезде в город она сама отдала ему руль.
— Но мы сперва подкрепимся. Правда, это можно будет сделать не останавливаясь. Ты умеешь открывать бутылки?
Леля весело кивнула, предвкушая забавную игру. Он откусывал от бутерброда, который она держала в левой руке, и запивал пивом из бутылки — ее он ставил на полочку своей дверцы. Пиво было холодным и очень вкусным. По телу разлились приятная слабость и покой.
— А та девушка красивая? — вдруг спросила Леля и с любопытством посмотрела на Достигайлова.
— Мне кажется, очень. Да и не только мне.
— И у нее много поклонников?
Он кивнул.
— Тогда я задам, если можно, последний вопрос: она тебе родственница?
После пива «ты» давалось с веселой легкостью.
— Она мне как младшая сестренка. Я всю жизнь мечтал о младшей сестренке.
— Наверное, это очень здорово, когда находишь родственную душу. — Она сказала это с легкой завистью в голосе. И тут же поправилась: — Я очень за тебя рада.
— Спасибо. Вот только я боюсь ее потерять. Я грубый и неуклюжий, у меня не было времени читать книжки и ходить по музеям — ПТУ, потом работал на стройке… Да и тяги у меня особой к этому делу не было. А она выросла в замечательной семье.
— Я тоже выросла вроде бы в неплохой семье, но всего два, нет, три раза за свою жизнь была в музее. — Леля сосредоточенно наморщила лоб, вспоминая: — Раз — Третьяковка, в дремучем детстве, два — музей Пушкина со всем классом и Жабой Болотовной, нашей классной дамой, три — дом-музей Чайковского в Клину этой весной. Это уже Ксюшина причуда. Она у нас вроде культурного атташе при доме Барсовых. — Леля хихикнула. — Так ее отец называет.
— Мне нравится твоя сестра. Редкая красавица.
— Красивей меня? — задиристо спросила Леля.
Похоже, Достигайлов смутился.
— Мы не говорим о присутствующих, — буркнул он.
— Хочешь сказать, что я вне конкуренции? Он глянул на нее исподлобья, так и не подняв до конца своих тяжелых век.
— Это бесспорно.
Леля откинулась на спинку удобного сиденья и сделала большой глоток из бутылки. Хорошо. Просто замечательно. И Тамбов совсем не так провинциален, как ей казалось раньше. На тротуарах пестрая веселая толпа куда-то спешащих людей, ярко-желтый, как спелый грейпфрут, автобус, застыв на перекрестке, дает им дорогу, в открытых окнах улыбающиеся лица… Нет, жить на этом свете не так уж и грустно.
Она повернулась к Достигайлову и сказала, капризно наморщив нос:
— Я бы хотела быть той девушкой, для которой мы едем покупать подарок.
Бросив на нее взгляд, он рассмеялся, обнажив крепкие желтоватые зубы.
— Смешно, да? Мне самой смешно. Но если честно, я немного ревную тебя к ней. Вы с ней тоже на «ты»?
Он кивнул.
— И в этой машине ты уже возил ее?
— Нет, но…
Достигайлов притормозил возле ювелирного магазина. Леля посмотрела на себя в зеркало: волосы растрепались, щеки пылают. «Похожа на девушку легкого поведения, сказал бы Петуня. Ну и черт с ним». Она показала своему отражению язык и смело ступила на городской асфальт.
