Ты (не) выйдешь за меня (СИ) - Лефлер Арина

— Ага! — кивает Мишка.

— Выходим, желающие, девочки и мальчики. Ну одна пара уже есть, — это он про нас с Мишкой. Не успеваем сбежать за стол. Вздыхаю, смотрю на свидетеля, ловлю его жадный взгляд.

А была не была!

Его взгляд обжигает и ласкает одновременно. Набираюсь храбрости. Прижимаюсь к нему бедром. Чувствую, как он вздрагивает, вижу, не ожидал, но реагирует мгновенно, обнимает за талию. Прижимает еще сильнее, трется об меня, ласково так, надеюсь, незаметно для окружающих, и улыбка такая довольная, словно кот после сметаны облизывается. Я не знаю, что такое предвкушать, но, кажется, то, что я сейчас чувствую, оно и есть.

— Блин! Старо как мир! — слышу довольное бурчание неутомимого партнера. — А вставляет, — подмигивает, гад.

А меня словно черти подхватывают. Поиграть хочу, дурочка, оторваться по полной, как девчонки не советовали, требовали.

Ведущий предлагает нам танцевать на газетке.

Потом просит сложить газетку пополам, потом еще пополам, и снова вдвое… Каждый раз меняется музыка: размах от ламбады до рока. Остается три пары, я стою одной ногой, Мишка тоже. Ржем как ненормальные, он нескромно прижимается ко мне бедрами, чтобы удержаться на одной ноге. И тут… та-дам! Нас просят сложить газетку еще раз. Я смотрю вопросительно на Мишку. «Что будем делать? Сдаемся?» Но увидев упертое выражение лица, понимаю: «Никогда!»

Третья пара не удерживается, падает. Хохочем.

— Держи краба, мужик, — Мишка помогает парню подняться.

Третья пара уходит. Нас остается два на два.

— Продолжаем или считаем победителями всех? — спрашивает ведущий.

— Не, мы на полпути не привыкли, — Мишка демонстративно, под громкое одобрительное улюлюканье разгоряченных гостей, складывает газету еще раз. — Вот так, — притаптывает с силой прямоугольник, на котором помещается его туфля.

«Знай наших! — читаю в его глазах. А еще вижу вызов. — Ну что, рискнем, не побоишься?»

«А давай!» — Шампанское в голове шумит и толкает на подвиги.

Снова грохочет музыка.

— Хэх! — подхватывает Мишка меня на руки и начинает потряхивать, имитируя то ли танец, то ли еще что-то не очень приличное.

В самом деле. Я ищу глазами родителей. Они сидят все за одним столом. Наши, Сашкины, Мишкины. Капец. Они веселятся, наблюдая, как развлекается молодежь.

Им, что, эта картина дарит удовольствие?

Папа смеется, одобрительно кивает. Мама тоже улыбается так, что разгладились морщинки на лице.

Наши конкуренты сдаются, парень становится на две ноги. А Мишка продолжает вакханалию, вошел во вкус. Чувствую его теплую ладонь на ягодицах.

Капец! Ну я тебе потом устрою, извращенец озабоченный!

— Ура победителям! — кричит ведущий, и Мишка выпускает меня на пол.

Нам вручают какую-то безделушку за победу. Кажется, прозрачную туфельку. Намек на Золушку. Ага.

Возвращаемся на «базу», к столу молодоженов, где сидят замученные, но улыбающиеся Саша и Таня.

— Спасибо, что панталоны с начесом не надела, тогда бы точно не победили, — быстро шепчет Мишка мне в ухо и, легонько ущипнув за попу, подталкивает к нашему столу. Я качаюсь на шпильках. Он тут же услужливо поддерживает.

— Ты? — задыхаюсь я.

— Ага! — кивает он и обаятельно улыбается, являя миру и мне ямочку на правой щеке.

— Вот же гад. А! — я задираю подбородок и, держась за край стола, иду на свое место, плюхаюсь на стул.

А сердце готово выскочить из груди, я, кажется, дышать разучилась, пальцы дрожат.

Надо же, нашел момент, когда сказать! Лучше бы молчал!

— Люд, все нормально? — прищуривается моя внимательная сестра.

— Да, Тань, все хорошо! — успокаиваю сестру и, щурясь, смотрю в сторону дружка.

Мишка уже сидит и с невозмутимым видом наполняет рюмки. Им с Сашкой комфортно, а мне теперь не очень.

— Девочки, вы с нами? — сама невинность. Как будто только что и не сказал мне ничего.

Как ни в чем не бывало!

Подхватывает бутылку шампанского и подскакивает, ухаживает, наполняет наши с Таней бокалы. Незаметно проводит шершавой ладонью по оголенной спине, запуская по мне целый табун мурашек. Они собираются в стаю и устремляются в мою излучину.

Я не могу успокоить свое сердце. Стучит и гонит адреналин по телу. Так вот кто мне тогда звонил. И молчал. Всю свадьбу молчал. Хитреныш.

Пальцы на вилке подрагивают мелко. Пытаюсь себя успокоить. Уговариваю, словно неразумную. Это всего лишь свадьба. На свадьбе всякое случается. Подумаешь. Обнимал, прижимал, даже поцеловать пытался. Завтра забудет. Протрезвеет и забудет. И я забуду.

Что мне там Алена говорила? Найти мужика, оторваться? Вот и оторвусь. С таким красавчиком не грех замутить, а там будь что будет.

Глава 14

Михаил

— Люсь, Люсечка, — прижимаю я к себе пьяненькую Людмилу. А вот сам трезвею, словно и не пил. Это от осознания того, что хочу сейчас сделать. Она, кажется, тоже не против. Обхватила меня, как родного. На поцелуи мои пылко отвечает. Не доведу я ее до своей берлоги. Ох, не доведу.

В ночном парке свежо. Лунный блеск отражается в глазах Людмилы. Не пьяная она. Понимаю. Значит, понимает, что я ее сюда веду не звезды считать. А самому так противно становится за себя. Но остановиться не могу. Не сейчас. Я хочу присвоить эту девчонку. Сделать своей здесь и сейчас.

На дальней лавочке мы останавливаемся и садимся. Я снова обнимаю и целую Люсю, глажу грудь, довольно урчу, цепляясь за острый сосок. Возбуждена. А я-то как возбужден. Беру ее ладошку и кладу на свою ширинку. Чувствую, как она вздрагивает, пытается вырвать ладошку.

«Нет, милая, так дело не пойдет. Завела меня, во всех смыслах, а в основном, конечно, в переносном, конечно, завела. Сюда я тебя завел, каюсь».

Да нет, не каюсь. Хочу ее до одури. Себе хочу. Надолго. Навсегда. Понимаю, на лавочке не даст мне себя попробовать. Хоть и не души вокруг. Шелест волн близкого моря только пробивается сквозь шепот листвы.

В глубине аллеи виднеется знакомая беседка. В юности в ней сидели толпой, на гитаре бренчали. Сейчас пусто, вся молодежь сейчас онлайн. Трахаться и детей делать тоже скоро онлайн будут.

Вот там можно рискнуть сорвать запретный плод. Поднимаю Люсечку с лавочки.

— Люсь, поднимайся, пойдем еще прогуляемся, тут рядышком, — нянчу, словно маленькую. А она и есть для меня маленькая, беззащитная. Хорохорится, словно воробушек в этом платье своем… персиковом. Смотрю и точно знаю, женюсь. Вот на ней женюсь, дай только сейчас мне напряжение снять… статическое. Всю свадьбу аппетит на нее нагуливал, на девочку. Терся об нее, как кот… майский, блт.

Идем в беседку. Вижу, что ее потряхивает. Меня, что странно, но тоже. Будто и не было у меня никого до нее. Девственник, блин.

Начинаю прелюдию. Целую взасос, орудую языком в ее рте. Оглаживаю зубы, нахожу ее язык и начинаю битву за власть. Руки тоже не бездельничают: радостно гуляют по ее голой спине, мнут мягкую попу. Прижимаю ее к своему паху, даю почувствовать, как я возбужден. Чувствую, как сдается ее тело. Сиськи торчком, соски твердые горошины просятся в ладони. Мну, сменяя жесткость на ласку. Моя девочка пылает и течет. Еще не знаю про второе, но уверен, что уже готова для меня. Осторожно, боясь спугнуть, лезу одной рукой под подол, глажу нежную кожу над чулком.

Лапа моя, ты это специально? Возбуждаюсь еще сильнее. Люблю чулочки.

Пальчиком касаюсь трусиков в промежности. Так и знал. Мокренькая. Моя. Член стремится к полудню. Хочу в нее, до умопомрачения хочу. Она дергается, пытаясь отодвинуться.

— Т-с-с, — успокаиваю ее и снова впиваюсь в рот. Одной рукой приобнимаю Люсю, другой расстегиваю ширинку. Быстрым движением освобождаю твердый член, достаю презерватив, рву зубами фольгу, отвлекаясь на миг. Раскатываю резинку по члену. Одновременно целую и поворачиваю к себе спиной мою лапу. Шепчу какую-то ласковую чушь, боюсь спугнуть мою податливую лань. Люся упирается ладошками в стенку беседки. Задираю подол на спину и отвожу тоненькую ниточку трусиков в сторону. Вхожу.