Острова объяты тьмой (СИ) - Лангрейн Тори
— Ань, осторожней, — позвал Тимур, нежданно вырывая её из потока тревожных мыслей.
— Что? — поначалу не поняла она, но парень кивком указал куда — то вниз, и Аня увидела присевшую возле своих ног циветту. По недовольной мордашке было понятно, что зверька вновь отогнали от стола, на который он всё порывался запрыгнуть, чтобы добраться до миски, где в холодной воде остывали маленькие перепелиные яйца (куриных в холодильнике не нашлось). Одно из них циветта успела выхватить прямо из кастрюльки, едва ту убрали с кухонной плиты и слили в раковину кипяток.
— Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус, — неодобрительно произнес Тимур, когда зверёк с шипением обжег себе нёбо, раскрошив большую часть яйца на пол.
— Он просто голодный, — вступилась за животину Аня, предусмотрительно отодвинув кастрюльку подальше.
— Он просто жадный.
Конечно же, Тим оказался прав. Пока Дарма готовил, да и сейчас, когда расставлял на стеклянной поверхности стола плоские деревянные блюда, циветта то и дело путалась у него под ногами в надежде выпросить еды. И её постоянно кто — нибудь подкармливал. Мишель, развалившись на белоснежной обивке уличного диванчика, протягивала ей мягкие кусочки папайи, а Ян, что отошёл покурить к дальнему концу террасы, вытаскивал из кармана орехи каждый раз, когда наглое животное подходило и к нему.
Звуки длиннохвостый зверёк, всё напоминавший Анне чахоточного гепарда, издавал странные: то сипло мяучил, почти как самая настоящая кошка, то шипел где — то на уровне утробно — глухого шелеста. Тимур говорил, что такой стиль общения вполне нормален для представителей виверровых, к коим причисляли и циветт. Впрочем, конкретно эта наглая животина общалась с людьми порыкиваниями просто потому, что еду он не выпрашивал, а натурально требовал.
Кошак снова тоненько вякнул, привлекая внимание Ани. Дернул пятнистым хвостом в сторону Тимура, который стерёг миску с яйцами, и попытался на своём циветтьем объяснить девушке, что всё уже давно остыло, а этому пусть скажет (тут в сторону парня снова неодобрительно зыркнули), чтобы делился. Аня заулыбалась — до чего забавным показался ей зверёк — и склонилась в намерении погладить жёлто — серую шёрстку, но оклик Мишель заставил её руку замереть в паре сантиметров от вмиг насторожившейся циветты.
— Не стоит, дорогая, — пояснила врач. — Этот кошак может поцарапать тебя, и довольно сильно.
— А Тим на руки спокойно брал, — удивленно сказала Аня.
— Он не считает меня человеком, — ответил Тимур, ловя на себе любопытный взгляд Мишель и внимательный Хэ Яна. Конечно, им обоим было интересно, насколько много знает Анна, и если не знает ничего, то как он собирается пояснять эту будто бы невзначай брошенную фразу.
— Ну, хотя бы шкура пятнистая. Всё же лучше, чем оленьи рога, — тут же развеяла все сомненья девушка, и хотя выразилась не менее туманно, но понять, о чём идёт речь, им обоим труда не составило.
— Не припомню, чтобы тебя слушались олени, — с улыбкой подхватил Тимур.
— Не припомню, чтобы хоть раз видела живого оленя.
— А зоопарк?
— Ты опять о моих коллегах?
— Разве? — наигранно удивился парень.
— Да, — смешливо кивнула она, — есть там парочка рогатых.
— Так это ж козлы, Ань.
— А вы всегда так… — изумленно пробормотала Мишель, но сама себя оборвала на полуслове. При виде их искрящихся смехом взглядов, направленных друг на друга, вопросов у неё, в общем — то, не осталось. Вместо этого она с довольной улыбкой подмигнула подошедшему к столу Хэ Яну и посторонилась, когда тот решил присесть на диван рядом с ней.
Аня тем временем, поддавшись на нетерпеливое ворчание циветты, запустила руки в миску и начала ноготками счищать скорлупу на едва теплых перепелиных яйцах. Самого зверька, по — свойски рассевшегося у Тимура на коленях, пришлось придерживать обеими руками — тому не терпелось выхватить угощение прямо из мокрых Аниных пальцев, заодно потоптавшись лапами по чистой поверхности стола.
— Дай ему одно, — сжалилась девушка, опуская Тиму на ладонь желтоватый шарик очищенного яйца. Не успел парень поднести его к жадной мордочке, как добыча тут же была сцапана, и, не жуя, проглочена целиком.
— Обожрётся, — усмехнулся на это зрелище Ян.
— Н-да, — задумчиво хмыкнул Тим, — прошлый раз его знатно так рвало.
— И позапрошлый тоже.
— А я чёрт знает, можно ли зверушке те противорвотные, что есть у меня в аптечке, — отозвалась Мишель.
— Он и их сожрёт.
В мисочке у Ани ещё оставались яйца, и несколько из них она даже успела очистить, но судя по располневшему брюху зверька, с него действительно было достаточно. Сам он так не считал, и хотя вновь играть в попрошайку ему не позволили, опустив на пол и в строгом тоне приказав вести себя тихо, все равно предпочёл дожидаться подачки. С обиженным на весь свет видом он плюхнулся тут же, у их ног, прямо на бок. Покрытый светлой опушкой живот расплющился по поверхности пола, а лапки вытянулись во всю длину. Словно бы назло зверёк сначала хвостом стегнул голые лодыжки Тимура, а после с фырканьем уложил голову на пальцы Аниной стопы. Она как раз сбросила легкие плетеные шлёпки и хотела было подобрать под себя ноги, но замерла, чувствуя на своей коже щекочущие прикосновения.
— Надо же, — улыбнулась девушка, опуская взгляд вниз. — Пальцы мне не отгрызёшь?
— Я ему тогда сам что-нибудь отгрызу, — пригрозил Тимур, за что вновь ощутимо получил кисточкой хвоста.
Аня с мягким смехом прислонилась к округлой спинке своего кресла и ленивым расслабленным взглядом окинула пространство террасы, на которой они все собрались к обеду.
Послеполуденный жар обдавал тяжелым дыханием солнца, заставляя звонких цикад трещать ещё громче и даже будто бы пригибая ниже легкие, искрящиеся изумрудной зеленью листочки вьюна, что обвивали столбики крыши. Но здесь было по-особенному хорошо. Терраса удобно выходила на ту подветренную сторону, откуда океан приносил порывы легкого ветра, солоноватого и освежающего. Вдобавок под потолком вертелись лопасти нескольких вентиляторов, украшенных цветистыми ленточками и, почему-то, стодолларовыми купюрами.
«Есть в русском языке такое сленговое слово «вписаться», — подумалось Анне, когда в Тимура через стол полетела одна из тех палочек для еды, которую ещё мгновением назад Хэ Ян преспокойно сжимал в пальцах. «И вот это «вписаться» не про войти с размаху в столб, нет, скорее…» — попыталась продолжить мысль Аня, но тут Тим со смехом поймал вторую летящую в него тонкую деревяшку и обозвал Яна «тапиром одноногим», что в переводе на русский на памяти девушки равнялось фразе «свиньюха косорылая». И тут началась просто неистовая бойня. Кружочки нашинкованных овощей, косточки от фруктов, даже какие-то шкурки — весь мусор, который парни сумели найти в своих тарелках, был приравнен к статусу бронебойных снарядов и тут же отправлен на вражескую сторону. Поскольку в меткости они друг другу не уступали, никто из соседей по столу от их баталии не пострадал. Мишель лишь раз с легкостью отмахнулась от прилетевшей ей в руку редиски, и продолжила преспокойно просматривать на своём мобильном новостную ленту.
Аня, с интересом наблюдая за шутливым препирательством парней, продолжила размышлять над тем, что в эту часть семьи Тимура, о которой он правда очень много и с огромной любовью рассказывал, в общем, в неё даже вписываться не пришлось. Не ощущалось той нескладной неловкости при их первом более или менее осознанном знакомстве, не чувствовала Аня себя лишней и сейчас.
Они все были жутко разнообразные, иначе не скажешь. И к яркой внешности Мишель, а уж тем более к идеально выверенным чертам Хэ Яна так сразу привыкнуть казалось сложно. Но это не помешало Анне перекинуться с тем же Яном парочкой фраз по поводу того, сколько времени потребуется для варки перепелиных яиц, чтобы получились всмятку и скорлупа сошла полегче. Кто бы мог подумать, что брат Тимура тот ещё эксперт в кулинарии.
Мишель же постоянно сыпала уменьшительно-ласкательными словечками. При общении закадычных каких-нибудь подружек такое услышишь и посчитаешь чересчур слащавым, но у врача выходило произносить их так, будто бы ты правда была для неё дорогая, милашка и самая что ни на есть маленькая птичка, которую взять бы в руки да ворковать.
