Острова объяты тьмой (СИ) - Лангрейн Тори

— Не было возможности заломить ей руки, — нехотя пояснил Ян. — Сеймур просил не применять силу и не причинять вреда никому из гостей. Тем более женщинам.

— Он просил? — задумчиво повторила Мишель. — Надо же, его отец поступил бы совершенно иначе.

— Подвесил бы всех заложников вверх ногами к пальме и поджог бы им бошки.

— Хэ Ян!

— К примеру, — легко пожал плечами парень. — Ты не хуже меня знаешь, кто на что в нашей семье способен.

— Но от Сеймура я совсем не ожидала такого, — мягко возразила врач. — Он кажется таким…

— Дураком?

— Я хотела сказать "окрыленным". А ты, видимо, настроен весьма скептично.

Ян едва заметно выдохнул, впервые за это утро позволив себе своё обычное состояние, не насмешливое, не командирское, а всего лишь нормальное. С той толикой усталости, присущей молодым людям, которые не разменяв и третьего десятка успели повидать на своём веку столько, что хватит на три жизни вперёд.

— Шесть лет назад мы его едва не потеряли, — негромко проговорил он, прислоняясь задом к высокому багажнику машины и протягивая Мишель вынутую из кармана пачку сигарет. — Я не хочу проснуться однажды утром и вновь получить сообщение на телефон, что у моего брата передоз. А виной тому блядское разбитое сердце.

— Но я не вижу поводов для беспокойства, дорогой. Сейчас он вполне стабилен, — отозвалась собеседница.

— Гостей в клетках давно проверяла?

— О, это такие мелочи.

— Мне бы твою уверенность.

***

Спустя десяток — другой шагов она вышла на небольшую открытую поляну, обрамленную тонконогими высокими метелками каких — то кустов с большими сердцевидными листьями. За ними виднелись пальмы и приземистые, все в сочной зелени деревья Аглайи, название которых Аня когда — то давно запомнила, проведя смешную параллель с женским именем.

Тимур сидел на корточках у изгиба широкого, но мелкого ручья, который брал своё начало в каменистой насыпи по другую сторону поляны. Там земля уходила в возвышенность холма и стелилась дальше, к прибрежным скалам на противоположной оконечности острова.

— Это что вообще такое? — возмущенно выдала девушка, подходя ближе и шутливо стукая парня по плечу.

— Чего? — не понял он.

— Почему ты не говорил, что твой брат выглядит как азиатский Аполлон?

— Кто? — со смехом переспросил Тимур. — Аполлон?

— Ну у него реально внешность фотомодели! — воскликнула девушка. — Или как у актёра из какого — нибудь крутого боевика.

— Уж извини, Ань, но у тебя нет шансов.

— Да я же не об этом, — мягко возразила Анна, но тут же, повинуясь лёгкому любопытству, с лукавой улыбкой поинтересовалась: — А что? Лицом не вышла?

— Лицом ты очень вышла, правда, — с едва заметным смущением пробормотал Тим. — Но ему все равно.

— А-а-а, точно, ты же говорил.

— Расстроилась?

— Нет, — легко пожала плечами она. — Это разве мешает мне искоса пялиться на его накачанные мышцы? Чистая же эстетика.

— Тебе нравились парни с такой внешностью, — без особых эмоций выдал Тим. — Я помню.

— Это правда только эстетика, да и они всем нравятся. Вряд ли бы я стала с таким встречаться.

— Почему?

— Дело ведь не во внешности, — Аня вновь улыбнулась ему. — Только в том, что тебя цепляет в самом человеке, да, Тим?

Он отвернулся, с трудом выговаривая тихое «да» и делая такой вид, будто нечто в салатовых листьях папоротника завладело его пристальным вниманием. Как нельзя кстати там раздался едва различимый шелест, и что-то шустрое юркнуло на ближайшую ветку дерева.

— Вот ты где! — воскликнул Тимур, словно того и ждал. В ответ листва подозрительно затихла. — Я тебя видел, давай спускайся!

Аня проследила за направлением чужого взгляда, но так ничего и не высмотрела, однако на всякий случай понизила голос до шёпота:

— Там кто-то есть?

— И кто-то очень вредный! — кивнули ей в ответ и грозно продолжили: — Я с кем разговариваю?!

«А действительно: с кем?» — изумленно подумалось девушке. Тут же до слуха донеслось негромкое, но полное недовольства то ли пищание, то ли тонкое порыкивание.

— Иди-иди, — поторопил Тим.

Ветки легко зашелестели, и, описав дугу вокруг поляны, с соседнего дерева прямо им под ноги спрыгнул длиннохвостый, весь в леопардовых пятнах зверёк. Размером с большую кошку, он был более приземист и не столь плавен в движениях. На узкой вытянутой морде застыло выражение, будто призванное показать людям, насколько он раздосадован тем фактом, что его любопытный нос так некстати заставили высунуться наружу. Поводя им из стороны в сторону, словно бы ловя новые запахи, животное осторожно покосилось на Аню, а затем с глухим шелестом прошипело в сторону Тимура, потянувшего к нему пальцы. К удивлению девушки, зверёк покорно принял чужие поглаживания и не стал сопротивляться, когда его взяли на руки.

— Чей это хитрющий зад стащил мой завтрак, а? — умилительно проговорил Тим. — Что вякаешь? Нет, не ты? А-а-а, это я ещё должен «спасибо» сказать за дохлого птенца в моих тапках?

— Боги мои, это вообще что? — всё ещё пребывая в лёгком изумлении, спросила Аня.

— Тангалунга.

— Как?

— Ну, циветта островная, не знаю, как ещё их называют.

— На помесь гиены с куницей похожа.

— По характеру так и есть, — отозвался Тим, с негромким «ауч» отдергивая надкушенный палец.

— О, теперь я точно не попрошусь её погладить.

— Да не, это любя. — Он склонил лицо к мордочке зверька и заглянул в карие бусины настороженных глаз. — Если я прикажу, то будет паинькой.

— Она дрессированная?

— Он. И нет, не дрессированный, просто меня слушается.

— Офигеть можно.

— Погоди-погоди.

— Что? — не поняла Аня.

— Офигевать, — улыбнулся парень. — Тебе предстоит увидеть кое-что удивительное.

— Да я уже…

— Это? — он кивком головы указал на вытянувшее лапки животное, что внимательно следило за их диалогом, также, видимо, как и Анна, не очень понимая происходящее. — Да нет, — усмехнулся Тимур, — на моих родных островах цивет как кошек держат, обычное дело.

— Тогда зачем он тебе?

— Поможет кое в чём.

— В чём же?

— Сейчас увидишь, — ответил Тим. — Только отойди, пожалуйста, к началу тропинки. Да, вот туда, откуда ты вышла пару минут назад. А мы пока пошушукаемся.

Спрашивать, о чём её друг собрался шушукаться с дикой островной полукошкой, полу — непойми — чем, Анна не рискнула. Тимур выглядел странно и одновременно с тем ужасно мило, когда принялся нашептывать в маленькое ухо зверька какие — то указания и даже, кажется, спрашивать совета. Девушка поймала себя на мысли, что уж точно не удивилась бы, закивай циветта мордочкой в ответ.

Закончив импровизированное совещание, Тим поставил животное на землю и слегка подтолкнул ладонью вперёд, на что получил очередной недовольный взгляд.

— Манго? — уточнил парень, но в ответ раздалось фырканье, и пришлось предложить плату за услуги куда как весомее: — Яйца всмятку? Серьезно? Ничего не треснет?

Судя по очередному вякающему рыку, трескать зверёк собрался только щеками и то только от удовольствия, поэтому Тимур со вздохом согласился на такие условия. Циветта посмотрела на него пристально, словно бы соображая в какой степени можно доверять этому чудаковатому человеку, и, наконец что — то для себя решив, побежала в сторону ручья.

Только сейчас Аня обратила внимание, что вся влажная глинистая поверхность прибрежной линии была усеяна торчащими вверх черными треугольниками то ли камней, то ли тончайших раковинок.

Так ей сначала показалось. Но когда зверёк добрался до них и приготовился к прыжку, в нетерпении смешно подергивая кисточкой хвоста, один из треугольников внезапно раскрылся огромными ярко — синими крыльями.

Бабочки поднимались в воздух неспешно, целым сонмом разноцветных огней, величественными, почти сонными взмахами рассекали влажный в своей плотности воздух. Потревоженные беспорядочными метаниями циветты, что не позволяла им сесть обратно, они принялись хаотично кружить по всему пространству поляны. Одна из таких красавиц, изумрудная, с черными прожилками узоров на крыльях, села Тимуру на руку. Он осторожно отвёл пальцы в сторону, неторопливо, чтобы не спугнуть, поднялся на ноги и приблизился к Анне.