Пенни Винченци - Злые игры. Книга 1
— Даже слишком. Ему это не на пользу. — Она вдруг обернулась к Чарльзу и улыбнулась ему. — Мы устраиваем на Рождество бал. Почему бы вам не приехать?
— С удовольствием, — ответил он. — Спасибо.
Впоследствии, оглядываясь на этот момент, вспоминая, как она стояла там, в камышах, со слегка растрепавшимися от влажного воздуха темными волосами и на ее бледном лице отражались одновременно и задумчивость, и радость, вызванная его согласием, Чарльз понял, что именно в тот самый момент все и началось.
Бал состоялся в последнюю субботу перед Рождеством, и весь Хартест был в праздничном настроении. Хозяева сумели организовать даже полную луну, заливавшую дом и парк серебристым светом; выстроившиеся вдоль Большой аллеи деревья были густо усеяны огоньками праздничной иллюминации; а в самом центре Ротонды стояла огромная, в двадцать футов высотой, елка, убранная бирюзовыми и серебристыми игрушками и украшениями. Вначале был ужин для двухсот избранных гостей; после этого, к десяти часам вечера, должны были съехаться еще триста человек, и для всех гостей устраивался еще один ужин; Вирджиния и Александр, стоя на лестнице перед входом, встречали приглашенных. Чарльз, входивший во вторую группу, подумал, что ему еще никогда не доводилось видеть столь классически блистательной женщины: на Вирджинии было черное бархатное платье с огромным шлейфом, на голове у нее красовалась тиара из крупного жемчуга. Никаких других драгоценностей, не считая жемчужного браслета, на ней не было; лицо ее, с огромными золотистыми глазами, в свете луны особенно бледное и прекрасное, казалось странным, экзотическим, почти неземным.
Александр, во фраке и белом галстуке, красивый, обаятельный, улыбающийся, стоял с ней рядом, с гордостью демонстрируя два предмета, которые он любил больше всего в жизни, — свой дом и свою жену. Чарльза поразило то почти детское удовольствие, которое было со всей очевидностью написано у Александра на лице.
Он поздоровался с Чарльзом за руку, произнес: «Чарльз! Хорошо, что вы приехали. Как диссертация?» — и повернулся к другим подходившим гостям; Вирджиния задержала руку Чарльза в своих ладонях и проговорила:
— Очень рада, что вы смогли выбраться. Надеюсь, найдете себе тут пару. А если нет, отыщите меня.
Приглашение, которое он получил, было на двоих; Чарльз, однако, решил никого с собой не брать, его слишком заинтриговали и приглашение, и предстоящий праздник, и он не хотел оказаться там связанным присутствием какой-либо девушки, да еще едва знакомой. Он хотел быть свободным, хотел иметь возможность внимательно понаблюдать за празднеством и разобраться в мотивах, которыми руководствовалась хозяйка дома, приглашая его; поэтому, давая ответ на приглашение, он написал, что у него нет какой-то определенной дамы, с которой он мог бы приехать, что он будет прекрасно чувствовать себя и в одиночестве и что, если это не нарушит планов и правил предстоящего праздника, он предпочел бы приехать один. Вечер был организован с большим размахом: играли два оркестра — танцевальный и джаз, работали две дискотеки, танцы были устроены в бальном зале и в Ротонде, а в полночь состоялось небольшое представление: выступал молодой человек, который очень неплохо пел, а потом по просьбам собравшихся перешел на пародии; Чарльз оценил его таланты и попросил изобразить королеву-мать, и в следующий же момент королева предстала перед ним — полная, снисходительно, но приятно державшаяся, она, правда, была облачена в смокинг, но выглядела в нем естественнее, чем в обычных своих туалетах от Хартнелла. Она улыбалась, приветственно махала рукой, задавала банальные вопросы, и ее было бы невозможно ни с кем спутать.
Под конец вечера откуда-то появился Санта-Клаус с большим мешком, и каждый из гостей получил по подарку. Мужчинам достались шелковые носовые платки, женщинам — тоненькие записные книжечки в кожаных переплетах и с золочеными корешками. Чарльз краем уха услышал, как одна из девушек негромко сказала другой:
— Эти книжечки станут самой престижной вещицей. Все ведь обязательно расскажут, где они их получили, верно?
Санта-Клаус завершил раздачу подарков и исчез, заиграл джаз, и гости помоложе снова пустились танцевать. Чарльз, который до сих пор чувствовал себя превосходно, вдруг ощутил легкий приступ одиночества; он раздобыл себе бокал шампанского и устремился на поиски Вирджинии, впрочем не особенно надеясь ее найти.
Однако отыскал он ее очень легко, она сидела на лестнице в окружении массы народа; увидев Чарльза, поднялась и протянула ему руку.
— Чарльз! Рада видеть. Пришли пригласить меня потанцевать? Честно говоря, я этого ждала.
— Да, — ответил он, и Вирджиния повела его туда, где продолжались танцы.
Танцоршей она оказалась великолепной, Чарльз рядом с ней чувствовал себя совершенно беспомощным и бездарным.
— Вы просто бесподобны, — проговорил он, со смехом останавливаясь и любуясь ею со стороны, — вам бы на сцене выступать.
— Знаете, я подумывала об этом. Но мама сказала, что это было бы очень заурядно. Я танцую с папой. Его и танцевать-то я научила. У нас есть даже номер, который мы исполняем вместе. Поем и танцуем.
— Очень бы хотел посмотреть.
— Вам бы не понравилось. Номер довольно кричащий и дешевенький. Совершенно в нью-йоркском духе. Здесь бы такое не смотрелось.
Музыка сменилась, заиграли что-то медленное; она вдруг прильнула к нему, и он ощутил мягкое, теплое, ласковое прикосновение всего ее тела. Она положила руки ему на плечи, взглянула в глаза и улыбнулась:
— У тебя очень приятное лицо, Чарльз Сейнт-Маллин. Не то чтобы красивое…
— Спасибо.
— Не обижайся. Я хотела сказать — но очень, очень сексуальное. Этот ирландский цвет кожи, синие глаза, темные волосы… во всем этом что-то есть… мне нравится, очень нравится.
Вирджиния успела уже выпить немало шампанского и теперь была сильно навеселе.
— Твое тоже довольно сексуальное, — вдруг отважился произнести он, сознавая, что рискует нарваться на резкий отпор.
— Спасибо тебе. Большое спасибо. А все остальное у меня как, сексуальное?
— Абсолютно нет, — совершенно серьезным тоном заявил он. — Никуда не годится.
Она рассмеялась и уронила голову ему на плечо:
— Надеюсь, ты не считаешь меня слишком навязчивой?
— Напротив, именно такой я тебя и считаю. — Он сказал это в шутку и был поражен, увидев, что она восприняла его слова всерьез; она отпрянула, словно он ее ударил, взглянула на него, повернулась и, бросившись вдоль коридора, скрылась в одной из комнат.
Чарльз пошел за ней, пробуя по пути ручки всех дверей; большинство из них было либо заперто, либо за ними находились какие-то стенные шкафы; однако в самом конце коридора он обнаружил маленькую гостиную; вначале Чарльзу показалось, что в комнате никого нет, но потом он увидел Вирджинию: сгорбившись, она сидела на стуле возле окна и смотрела куда-то в темноту. Вирджиния услышала, как он вошел.
