Джоанна Кингслей - Сокровища
Она получала много подарков и привыкла к ним. Когда она взяла этот, то медленно улыбнулась, воспринимая его как должное. Она, однако, изобразила некоторое волнение, когда торопливо развязывала ленты.
В тот миг, когда она подняла крышку шкатулки, лицо ее озарилось восторгом.
Творение Пит привлекло к себе знаменитые изумрудные глаза с поистине магической силой — поскольку само по себе было глазом. Звездчатый сапфир изображал большой синий глаз. Пит укрепила его в платиновом гнезде экзотической формы, в которой было что-то восточное, вдоль края век шел ряд крошечных ониксов, словно оно было подведено краской. Ресницы из длинных узких изумрудов в форме багеток были укреплены на платиновых проволочках, настолько тонких, что дрожали от каждого движения. И заключительным штрихом были превосходные круглые бриллианты, разбросанные по ресницам, изображая слезы.
Глаз, который можно было носить как брошку и кулон, обладал несомненной силой. Глядя на него, ощущаешь внешнюю осязаемую красоту и внутреннюю духовную тайну, поскольку этот кусок камня мог казаться не менее живым, чем реальный глаз, смотрящий на тебя. Думая о глазе как о посреднике, через которого человек видит красоту, Пит и нашла ту необходимую форму для оправы сапфира. Какую можно лучше придумать оправу для драгоценного камня, который будет подарен красивой женщине любящим ее мужчиной?
Лила так долго смотрела на сапфировый глаз в безмолвном изумлении — незнакомое для нее состояние, что Мак-Киннон наконец не выдержал.
— Ну что, дорогая, тебе нравится?
— Нравится? Ой, мой Дуглас, — выдохнула она, — это самая изысканная вещь, которая когда-либо была у меня. Мне нравится она. Я люблю тебя. — Она коснулась рукой его щеки и погладила ее, ничего такого страстного и сексуального, как раньше в машине, однако не менее искренне.
Увидев то, зачем она пришла, Пит попятилась назад, собираясь распрощаться с ними. Но Лила остановила ее.
— Мисс Д’Анджели — возлюбленная ангелов, — ты величайшая художница. Но тебе надо остаться и завершить картину.
Пит вопросительно посмотрела на нее.
Лила легкой походкой направилась к ней.
— Драгоценность надо носить, не так ли? Думаю, тебе следует приколоть ее мне.
Пит заколебалась, не зная, какую игру ведет звезда, но чувствовала, что отнюдь не невинную. Однако волнение от того, что она находится одна в обществе двух шикарных звезд, перевесило ее неловкость. Когда Мак-Киннон ободряюще кивнул ей, Пит подошла к Лиле. Лила притянула ее к себе за руку так, что Пит чувствовала ее теплое дыхание, когда она говорила.
— Как ты считаешь, где мне носить его? Здесь? — Лила приложила брошь к плечу. — Или здесь? — Теперь брошь была под ложбинкой.
— Там, — сказала Пит. Она взяла украшение и приколола его. Лила вновь взяла ее за руку.
— Особые драгоценности имеют собственные имена, верно? — нежно спросила она. — Как бриллиант «Надежда». Не думаешь ли ты, что мое сокровище тоже должно иметь имя?
— «Звезда Уивер», — раздался голос Мак-Киннона, который в этот момент наливал себе виски.
— О нет, дорогой. Это так просто. Нет, я просто не могу, чтобы такая драматическая драгоценность имела такое заурядное имя. — Она опять повернулась к Пит, по-прежнему держа ее за руку. — У тебя есть на примете имя?
— С самого начала я думала о нем как о «Глазе любви».
— «Глаз любви», — пробормотала не один раз Лила, опробовая его. — Превосходно. Журналисты на это клюнут. Вокруг нас троих будет такая шумиха. Не упусти свой шанс, возлюбленная ангелов, и ты очутишься прямо на вершине. Ты можешь оказаться там рядом со мной и Дуги. — Она подмигнула Пит и бросила взгляд на Мак-Киннона. — Как тебе это, Дуги, — ты хочешь, чтобы наша ослепительная возлюбленная ангелов была рядом с нами?
Мак-Киннон подошел к ним с ошеломленным выражением на лице.
— Не думаю, дорогая, что мне решать. Конечно, если наша прелестная Пьетра не хочет домой.
— Домой, Дуги? Но она часть моего прекрасного сокровища. Я хочу, чтобы она была частью всего, что происходит сегодня вечером. — Она коснулась рукой щеки Пит. — Останься с нами, возлюбленная ангелов, останься на всю ночь.
Внезапно Пит поняла, к чему все шло с того момента, когда Лила попросила ее закончить картину — нет, даже раньше, когда Мак-Киннон настаивал, чтобы она пришла на прием одна. Пит была шокирована только на мгновение, потом все быстро погасло, как светлячок. Ей было очень любопытно. Она вспомнила, как наблюдала за поцелуем звезд перед всей публикой, когда они пренебрегали условностями. Она вспомнила о своем желании подняться в тот избранный мир особых страстей и чувств. Неужели это и был путь туда?
Ее нерешительность поощрила Уивер. Она снова взяла ее за руку и потащила к спальне.
— Пошли, — хрипло сказала она.
Пит запаниковала. Жизнь, проведенная в рамках условностей, держала ее мертвой хваткой, из которой нельзя было освободиться.
Или все дело в желании? Почему не отдаться минутному наслаждению? Подняться.
И, словно заметив, как она замедлила шаг, Мак-Киннон наклонился к ней и шепотом процитировал Фальстафа:
— «Говорят, есть божественность в нечетных числах».
Пит позволила привести ее в затемненную спальню.
— Ты художник, Пьетра, — зашептала Лила. — Ты похожа на нас… тебе нужно испытать.
— Пьетра, ты по-прежнему можешь уйти, — еще раз заверил ее Мак-Киннон.
Пит медленно покачала головой. Она у нее слегка кружилась от успеха, от надежд на будущее и, конечно, от шампанского, но она контролировала себя. Она стояла, не двигаясь, когда Мак-Киннон подошел к ней и слегка коснулся губами ее губ. Пит закрыла глаза. Поцелуй был таким воздушным, что ей показалось, что он кончился. Потом его губы вернулись, но сейчас уже более настойчивые, его язык проник ей в рот. Тепло прошло по ее телу, теплее и нежнее, чем от шампанского, и она полностью отдалась этому ощущению.
Когда оно прошло, Пит открыла глаза. Дуглас стоял в стороне, улыбаясь, как святой. А у своих губ она увидела чувственный рот Лилы Уивер.
Внезапно Дуглас поднял ее на руки и понес к кровати. Лила быстро выскользнула из туфель, скинула чулки и стала не спеша стаскивать с длинных ног Пит прозрачный шелк. Скольжение гладкой ткани было невероятно чувственно. Пит изогнулась, когда Мак-Киннон спустил узкие бретельки ее платья-трубы с плеч и медленно опустил вниз гладкий атлас, покрывая все тело обжигающими поцелуями.
Ощущения атаковывали ее со всех сторон — Лила лизала кончики пальцев, Дуглас, обняв ее бедра, гладил изгибы ее спины, слегка облизывая ореолы вокруг сосков.
