Джуди Кэролайн - Мэгги и Джастина
— Миссис Уилкинсон, согласно уставу специальной службы вам строжайше запрещено сидеть позади водителя.
Мэгги заупрямилась:
— Солнце будет с этой стороны, и я хочу сидеть здесь, вы не можете мне этого запретить. И плевать я хотела на уставы.
Теряя терпение, Конти повернулся вполоборота к Мэгги.
— Охраняемый должен сидеть за спиной своего телохранителя — так говорит устав, — твердо повторил он. — Единственное, что я могу вам позволить, это чуть-чуть сдвинуться к середине.
Мэгги решила стоять на своем.
— Нет, — так же твердо, как и Чарли, сказала она.
Гордо подняв голову, Мэгги откинулась на спинку сиденья и демонстративно отвернулась, глядя в окно.
Чарли сделал примерно то же самое: он повернулся и, застегивая ремень безопасности, сказал:
— Простите, мэм, но мы не отъедем от дома до тех пор, пока вы не сядете в установленном месте и не пристегнетесь ремнем безопасности.
Мэгги сидела не шелохнувшись, будто и не слышала обращенных к ней слов телохранителя. На лице ее личного шофера проявилась целая гамма самых разнообразных чувств, основными из которых были страх и сожаление. Нервно поглядывая то на Чарли, то в зеркало заднего вида на свою хозяйку, он ерзал на своем месте, чуть слышно поскрипывая креслом.
Воцарилась гнетущая тишина.
Сидевшие во второй машине Бобби Бентон, Джеф Чендлер и — на заднем сиденье — толстяк Жерар Лакруа изумленно всматривались в силуэты в первой машине, не понимая, что происходит.
— А, она не хочет сидеть за Чарли, — наконец сказал Джеф. — А он, похоже, будет стоять на своем.
Да, было действительно похоже, что отъезд откладывается на неопределенное время. Чарли и Мэгги заупрямились, считая себя главными здесь. Она неподвижно сидела на заднем сиденье за спиной шофера, Чарли, не поворачивая головы, — в кресле рядом с водителем. Все молчали.
Джеф, сидевший во второй машине, наконец не выдержал и выругался:
— Черт возьми, да пусть сидит, где хочет, пусть сидит хоть всю жизнь. Тоже мне, принцип. Нам уже ехать давно пора, а мы здесь ерундой занимаемся.
Наконец Мэгги не выдержала. Тяжело вздохнув, она криво улыбнулась и передвинулась за спину Чарли. Он мгновенно дал команду водителю:
— Поехали.
Одновременно Чарли произнес в небольшой портативный передатчик:
— Мы выезжаем.
Бобби, который сидел за рулем второй машины, облегченно вздохнул и завел двигатель. Лакруа, сидевший на заднем сиденье, громко засопел и, потирая жирный подбородок, сказал:
— Да, вас можно понять. У вас очень нервная работа.
Машины тронулись в путь. Мэгги сидела у окна за спиной Чарльза Конти и безучастно смотрела на мелькавшие за окном довольно унылые пейзажи. Да, зима была в самом разгаре, но все чаще и чаще задерживавшееся на небосклоне солнце постепенно разогревало землю, подготавливая ее к быстрому приходу весны.
Прошло несколько минут, прежде чем Чарли взглянул в зеркало заднего вида и обратил внимание на то, что Мэгги сидит, прислонившись головой к дверной стойке и закрыв глаза. Он обернулся, в этот момент Мэгги подняла веки.
Словно застигнутый на месте преступления, Чарли тут же отвернулся.
Оперу Моцарта «Волшебная флейта» в этот день в Канберре давали солисты труппы Венской оперы. Исполнение было изумительным. Зал был полон, и публика, настроенная крайне благожелательно, сопровождала каждую арию громом аплодисментов. Поскольку этот спектакль был единственным, который давала труппа из Вены, зал в этот вечер больше напоминал хранилище драгоценностей. Множество известных политиков, дипломатов, бизнесменов пришли на спектакль со своими женами, которые блистали шикарными вечерними платьями и бриллиантами.
Мэгги сидела на балконе, позади нее — Чарльз. Соседний балкон занимали Жерар Лакруа и Джеф Чендлер. Джеф внимательно следил за залом, а француз с увлечением разглядывал в небольшую подзорную трубу происходившее на сцене.
Чарли пропустил тот момент, когда в начале второго действия глаза Мэгги стали медленно закрываться и она почувствовала, что ее неудержимо клонит ко сну. Все еще сказывалось дикое нервное напряжение, в котором она жила последние месяцы. Однако поначалу она справилась с этим и снова стала слушать оперу. Но спустя несколько минут Морфей пересилил, и голова Мэгги стала клониться все ниже и ниже. Глаза ее закрылись, и в конце концов она задремала.
Кое-кто из пышно разодетой публики в зале, разумеется, не мог пропустить такого пикантного зрелища. Несколько дам принялись передавать друг другу маленький театральный бинокль, показывая пальцами на балкон, где сидела Мэгги. Голова ее клонилась все ниже и ниже, но Чарли пока не замечал этого. Он был погружен в собственные, не слишком веселые мысли, которые отчасти усугублялись музыкой.
Лишь когда по залу прокатился легкий ропот и публика стала вертеть головами, Конти понял, в чем дело. Он осторожно положил руку на плечо Мэгги и только сейчас убедился в том, что она спит. К сожалению, ему ничего не удалось добиться, тряхнув ее за плечо. Мэгги по-прежнему спала.
Тогда Чарли осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания, придвинул к ней свой стул и, взявшись за спинку стула, на котором сидела Мэгги, осторожно — во всяком случае так ему казалось — тряхнул его.
К сожалению, Чарли не рассчитал, и толчок получился слишком сильным. Мэгги едва не упала со стула, а программка, которую она держала в руке, выпала из ее ладони и, медленно колыхаясь, упала вниз, в зал.
Шум на балконе привлек внимание публики, и на несколько мгновений все забыли о «Волшебной флейте» и артистах.
Чарли только сейчас понял, что совершил ошибку. Смертельная бледность залила его лицо, и он почувствовал, как у него по виску стекает капелька пота. Мало того что Мэгги уронила программку, узел волос который был закреплен лишь двумя заколками, рассыпался, и волосы упали ей на лицо. Это вызвало отчетливый смех в зале, который совершенно утратил интерес к происходящему на сцене и теперь лишь с любопытством следил за тем, что творилось на балконе.
У сидевшего по соседству Жерара Лакруа отвалилась челюсть от изумления, а Джеф просто схватился за голову руками — это была непростительная ошибка Чарльза Конти.
Разумеется, от такой тряски Мэгги проснулась. Увидев обращенные на нее взгляды целого зрительного зала, она мгновенно вскочила и выбежала с балкона. Чарли едва успел освободить ей дорогу.
Конти, Лакруа и Чендлер долго топтались у дверей женского туалета, куда забежала, сгорая от стыда, Мэгги Уилкинсон. Прошло, наверное, не меньше получаса, прежде чем она наконец вышла, ее заплаканное лицо и полные слез глаза лучше всяких слов говорили о том, что она чувствует.
