Номи Бергер - Бездна обещаний
Кирстен со стороны наблюдала, как Эндрю и Маркос разглядывают друг друга оценивающими взглядами. Если бы момент не был столь трогательным, она разразилась бы смехом. Картина выглядела так: Эндрю — огромный, как медведь, мужчина в расцвете сил — и Маркос — изящный золотоволосый юноша — стояли друг против друга подобно соперникам, готовым вступить в бой за честь Прекрасной Дамы. Но прежде чем успела разразиться битва, Кирстен положила руки на плечи обоим и предложила им выйти в сад.
— Дайте мне закончить свои дела, — Кирстен кивнула на оставшиеся открытые баночки варенья, — а потом я приготовлю лимонад и присоединюсь к вам.
— Я помогу! — в один голос вскричали Эндрю и Маркос.
Кирстен собрала все свои силы, чтобы сделать строгое лицо.
— Спасибо, думаю, что справлюсь сама. И поскольку у вас не так уж много времени, чтобы узнать друг друга поближе, советую приступить к знакомству. — Эндрю и Маркос обменивались испытующими взглядами. — Время пошло.
Кирстен зажала рот руками, чтобы не расхохотаться во весь голос, наблюдая, как мужчины пытались одновременно протиснуться в узкую дверь, ведущую в сад. Эндрю отступил и галантно уступил Маркосу право пройти первым. Но Маркос настаивал на том, чтобы первым прошел Эндрю. Возраст наконец уступил красоте и покинул дом раньше. Кирстен все же не удержалась и от души рассмеялась, как только мужчины отошли на расстояние, с которого не могли уже ее слышать.
У Кирстен осталось не так уж и много работы, но ей хотелось, чтобы Эндрю и Маркос пообщались между собой как можно дольше. Она сама не могла объяснить своего желания — просто шестым чувством понимала, что так надо. Кирстен неожиданно показалось необычайно важным, чтобы два этих самых любимых ею человека ближе узнали друг друга и подружились. Кирстен с интересом наблюдала из окна кухни, как постепенно менялся язык их жестов. Довольно скоро они сдвинули шезлонги, в которых полулежа вели неторопливую беседу, и на глаза Кирстен навернулись слезы.
Вечером они втроем поужинали в «Жилао», полакомившись традиционными устрицами и распив бутылку «Лагоа». Легкий, непринужденный разговор то и дело перескакивал с темы на тему — такие беседы ведутся между людьми, давно и хорошо знакомыми, и по взглядам сидящих за соседними столиками людей Кирстен понимала, что все принимают их за прекрасную, дружную семью. Но Кирстен знала и другое — они семья взаймы, семья на один вечер.
Маркос улетел в Афины в полдень следующего дня, и Эндрю выглядел столь же расстроенным его отъездом, как и Кирстен. Когда он на прощание обнял Маркоса, со стороны можно было подумать, что отец провожает любимого сына, и у наблюдавшей эту сцену Кирстен слезы навернулись на глаза. Настала и ее очередь. Она так долго и крепко обнимала Маркоса, что у нее заболели руки, потом жарко расцеловала мальчика в обе щеки.
— Я приеду в следующем году, — пообещал Маркос, изо всех сил старавшийся не расплакаться. — И тогда я, может быть, пробуду не одну, а целых две недели.
— Мне бы этого очень хотелось.
— А Эндрю?
— Спроси у него сам.
— Я уже спросил. — Маркос широко улыбнулся сквозь неудержимые слезы. — Он обещал покатать меня на своей яхте.
Кирстен промолчала, но сердце ее пронзила необъяснимая острая боль.
Прощальный поцелуй — и Маркос ушел, а на Кирстен невыносимым грузом навалилось чувство одиночества. Подошел Эндрю и обнял Кирстен за плечи. При первом прикосновении Кирстен сжалась в комок, но вслед за этим медленно расслабилась. До следующего года еще так далеко. Бог весть, что может случиться за это время. Эндрю нежно, как ребенка, поцеловал Кирстен в макушку.
— Ты просто представить себе не можешь, до чего же Маркос тебя обожает. — В его голосе звучал легкий оттенок печали. — Он подробно проинструктировал меня о том, как о тебе следует заботиться. Не смейся. Мальчик говорит дело. Будь он на десять лет старше, я увидел бы в нем своего соперника.
Сердце Кирстен учащенно забилось. Она вдруг почувствовала желание веселиться и проказничать.
— На твоем месте я бы не беспокоилась. — Она засунула руку в задний карман джинсов Эндрю и ущипнула его за правую ягодицу. — У тебя нет соперников.
«Кроме меня самого», — расстроенно подумал про себя Эндрю. Но мгновенно охватившее его желание отгоняло эту мысль прочь.
— Что ты скажешь на то, чтобы поскорее выбраться отсюда, — прошептал Эндрю, поясняя свою мысль красноречивым поцелуем Кирстен в губы, — и наверстать то, что было упущено вчера?
39
Лоис Холден вновь обрела способность дышать.
Она спрятала маленький металлический ингалятор в карман черного вельветового домашнего платья и откинулась на спинку кресла. Больше всего на свете Лоис ненавидела ругаться со своей лучшей подругой, особенно из-за того, что совершенно ее не касалось. Или же не должно было касаться. Но как ни крути, а семейные узы иногда сильнее дружеских, и потому, рассудила Лоис, Дирдра имеет определенные права на подобный разговор.
— Если только Джеффри узнает о том, чем ты занималась весь год, он…
Дирдра замолчала, умышленно не закончив фразу.
— Что он? — спросила Лоис.
Но Дирдра не ответила, а лишь отхлебнула свой кофе.
— А я скажу тебе. — Лоис нахмурилась. — Он ничего не сделает, потому что не может ничего сделать. Если бы Джефф не брал уроки у меня, он нашел бы еще кого-нибудь. Чем он, по-твоему, занимался, прежде чем пришел ко мне? Переходил от одного полуграмотного учителя музыки к другому.
Лоис рассмеялась, втайне радуясь своей победе над всеми этими учителями. Теперь Джефф принадлежит ей. Теперь она может лепить из мальчика все что захочет, и теперь наконец-то Кирстен Харальд заплатит ей за все. Она, Лоис Элдершоу Холден, увидит, как сын достигнет мастерства своей матери, а потом и превзойдет его. Что за прелесть! Что за сладкая месть!
Дирдра поставила чашку с блюдцем на низенький столик красного дерева и краешком салфетки вытерла уголки губ.
— До сих пор не могу поверить, что Джефф решился на то, чтобы ездить каждую субботу с какими-то незнакомыми водителями только затем, чтобы брать у тебя уроки музыки.
— Если хочешь стать лучшим из нас, не останавливаешься ни перед какими жертвами, — раздраженно ответила Лоис. — Ты что, никогда не читала и не слышала о гениях, Ди? Он — гений. Если считаешь Кирстен Харальд великой пианисткой, то тебе стоит послушать игру Джеффа. Джеффри сделал большую ошибку, пытаясь отлучить сына от музыки. Это только оттолкнуло мальчика от него. Большую ошибку, — повторила Лоис, — может быть, фатальную ошибку.
