Мариус Габриэль - Маска времени
– Вы уже не просите меня поцеловать вас перед уходом?
Джозеф посмотрел на девушку. Улыбнулся. И вдруг лицо его совершенно изменилось, словно осветилось изнутри:
– Поцелуйте, если хотите.
Кандида почувствовала, будто вся тает внутри, и горячий воск капает прямо в сердце. Она наклонилась и быстро поцеловала американца не в щеку, а в губы.
– Вы очень смелый, – прошептала девушка при этом. Затем она встала и оставила Джозефа одного во тьме. Отец уже вернулся с работы. Он стоял у самого огня, пытаясь согреть руки. Вид у него был мрачный.
– Как там наш американец, девочка?
– Лучше, – тихо произнесла Кандида, чувствуя какую-то вину перед отцом.
– Схожу вниз. Надо поговорить с ним.
– Скажи ей, – вмешалась неожиданно Роза.
– Скажи что? – недоуменно переспросила Кандида.
– Что твои замечательные партизаны натворили. Скажи, скажи, Винченцо.
– Это были эсэсовцы. В отместку за смерть немецких солдат они вчера повесили в Сан-Вито около двадцати человек.
– Всех мужчин, – добавила Роза, – от подростков до стариков. На площади немцы соорудили настил и повесили всех на глазах у женщин. Никому нельзя было уйти с этого проклятого места, пока последний несчастный не перестал биться в судорогах.
Кандида опустилась на стул, чувствуя, что теряет сознание. Сан-Вито – маленькая деревушка, которая находилась неподалеку от места, где произошел взрыв. Даже для эсэсовцев это была слишком жестокая месть.
– Но почему? – прошептала девушка.
– Кто знает. Расскажи об этом своему американскому другу. Расскажи, скольких женщин он сделал вдовами, а детей сиротами своим дурацким взрывом.
– Роза, – спокойно вмешался Винченцо, – ты не можешь винить партизан в том, что сделали эсэсовцы.
– Я ненавижу их всех, – сказала женщина и вновь принялась за работу. – Тео был прав. Нам не нужна была эта война в 1940 году, и мы не хотим ее сейчас. Пусть убивают друг друга где-нибудь в другом месте.
– Другие места тоже заняты, – мрачно произнес Винченцо и направился к двери, ведущей в подвал. – Мы сами позволили Муссолини тащить нашу телегу в течение двадцати лет. А сбросить его оказалось делом не таким уж и легким. Значит, Роза, мы должны следовать своей судьбе.
Кандида сидела в заброшенном сарае уже с полчаса, прежде чем она услышала шаги Дэвида.
Он появился в дверном проеме, полностью закрыв его. Сначала он просунул голову, пытаясь привыкнуть к темноте.
– Вы пришли слишком рано. Леди себя так не ведут.
– Почему? Мне что, следовало опоздать? – переспросила, смущаясь, Кандида.
Она никому не сказала о своем свидании. Впервые мужчина назначал ей встречу, и это свидание казалось ей делом огромной важности. У нее не было ни косметики, ни духов, но она все равно тщательно готовилась и, расчесав свои красивые черные волосы, перевязала их сзади красной бархатной лентой. Кокетство было у Кандиды в крови.
Дэвид опустился прямо перед ней на землю. Он не брился с того последнего раза, и его щеки были покрыты сейчас золотистым пушком. Он улыбнулся Кандиде снизу:
– На свидания леди всегда должны опаздывать, Кандида, чтобы мужчина чувствовал, что он у нее не один.
– Но вы же один, – смущаясь, начала девушка. – Я специально постаралась, чтобы не опоздать.
– Что ж, я очень тронут. Но долго я не могу с вами оставаться. Всего несколько минут. Я очень рисковал, придя сюда.
– У вас все в порядке? Немцы как с ума посходили.
– Пока меня не схватили.
– Паоло сказал, что вы расстались.
– Джакомо вернулся в свою деревню в Венето. Мы слышали, что некоторые из англичан ушли в Валле-д'Аоста, в Швейцарию. Другие добрались до Доломитовых Альп, куда немцы не сунутся.
– А вы?
– Я не собираюсь замерзать в горах или проводить остаток войны где-нибудь в швейцарском отеле.
– Но вы же совсем один.
– Ничего. Присоединюсь к другому партизанскому отряду. А пока мне все помогают. Меня кормят, укрывают. Прекрасная жизнь.
– Вы уверены, что никуда не уйдете?
– Уверен, потому что знаю, что делаю. Не беспокойтесь обо мне, – лениво произнес англичанин.
– Вы слышали, – нерешительно начала Кандида, – что случилось в Сан-Вито?
– Да. Этого и следовало ожидать. – Англичанин прикрыл свои тяжелые веки.
– Я так беспокоилась о вас. Где вы спите, кто вас кормит? Возьмите. Я принесла это для вас.
– Что это? Хлеб, колбаса, сыр. Добрая девочка. Я умираю с голоду. – Англичанин начал раскладывать еду прямо на полу. – Как там Джозеф?
– Лучше. Завтра его осмотрит доктор. Он говорит, что Джозеф выжил только благодаря чуду.
– Паоло мне рассказал, что вы ухаживали за раненым как настоящая медсестра.
Кандида улыбнулась от удовольствия.
– Многому пришлось учиться па ходу. Сначала я была так напугана.
– Не принимайте все близко к сердцу.
– Почему?
– Потому что женщины всегда влюбляются в того, за кем ухаживают как медсестры.
Кандиды вспыхнула от этих слов:
– Я не стану влюбляться в Джозефа. Он хотел увидеть вас. Он настаивает на том, чтобы вы забрали его от нас.
– Мы слышали, что немцы были у вас в доме, что они жестоко избили вашего брата.
– Да. Они могли просто убить Тео.
– Если бы нацисты хотели это сделать, то, поверь, вы бы уже оплакивали брата.
Дэвид начал жадно есть, а Кандида внимательно следила за ним.
– А на что похожа ваша страна – Англия?
– Прекрасная страна зеленых лугов. Но в нашем краю довольно мрачно и сурово.
– А где это – в вашем краю?
– Нортамберленд. Последнее место, куда успели добраться ваши предки, пока варвары не остановили их.
– Предки? Мои?
– Римляне.
– А…
– Император Адриан построил стену через весь Нортамберленд. – продолжал объяснять Дэвид с набитым сыром ртом. – Здесь и закончилась цивилизация. Крайняя граница империи. Как бы там ни было, но мои предки – Годболды – именно там основали свое фамильное гнездо.
– Это что – замок?
– Не совсем. Просто большое имение. Очень много места для охоты и рыбной ловли.
В голове Кандиды возникли странные образы – джентльмены в твидовых пиджаках и с ружьями под мышкой и леди в широкополых шляпах на фоне роскошных лимузинов. Этот мир она знала только по фотографиям из журналов.
– Вы что, очень богаты? – спросила девушка.
– Ну, не очень, – произнес Дэвид, закусывая колбасой, – но с хорошими связями.
– Что значит «хорошие связи»?
– Все семейства высшего общества приезжали поохотиться в наших краях, включая и принца Уэльского[31].
Глаза Кандиды раскрылись.
– Это тот самый, который пожертвовал троном ради любви?
– Да. Тот самый.
