Карин Боснак - Сколько у тебя? 20 моих единственных!..
Думаю, на этот раз я понимала, почему он молчит. Я ведь наверняка направлялась прямиком в ад, и он не хотел мне об этом сообщать. Ну да, дело именно в этом. Глубоко вдохнув, я приняла свою судьбу: воздержание длиною в жизнь, а потом сразу преисподняя.
Я поднялась, собрала свои пожитки. И когда я уже готова была уйти, священник наконец нарушил молчание. Но сказал вовсе не то, чего я ожидала. Он произнес… мое имя.
— Делайла?
Я в ужасе застыла. Я не только не бывала в этой церкви прежде, но до сегодняшнего дня даже не подозревала о ее существовании.
— Э-э, откуда вы знаете, кто я такая? — медленно, дрожащим голосом поинтересовалась я.
— О, э-э, я… простите, я просто… — пролепетал он в ответ.
Тут я начала кое-что понимать. Голос священника казался приятным и успокаивающим не потому, что звучал ласково; просто потому, что голос был знаком.
— Мы знакомы? — решительно спросила я.
— Можно и так сказать, — ответил священник. И я оторопела.
— Как это?
— Ну… мы вместе учились в школе.
— В школе? — удивилась я. — В какой школе?
— В средней школе.
— В средней школе? — Я все еще не могла поверить. — В Коннектикуте? Мы вместе учились в школе в Коннектикуте?
— Да. Меня зовут Дэниэл. Дэниэл Уилкерсон. Дэниэл?
Дэниэл Уилкерсон? Тот самый Дэниэл Уилкерсон? Священник?
О нет! О нет, о нет, о нет!
— Ты… э-э… священник?
— Да… — тихо отозвался он.
У меня внутри все оборвалось.
— Это было так давно, Делайла, — продолжал он. — В последний раз, когда мы с тобой встречались, мы…
— Занимались сексом! — взвизгнула я, перебивая. Точно. Мы занимались сексом на заднем сиденье роскошного джипа его мамочки. О Боже! У-упс! В смысле — вот черт!
Помните, Грег-Идиот-Из-Ист-Виллиджа был № 19, а Роджер — № 20? Так вот, Дэниэл — это № 2.
У меня закружилась голова — как такое могло случиться? Разве это возможно? Неужели мое признание о сексе с двадцатью мужчинами должен был выслушать именно один из двадцати? Какое унижение! Конечно, я обречена гореть в аду! Я поднялась, подхватила сумочку и направилась к выходу. За спиной послышались шаги.
— Делайла, постой, — позвал Дэниэл. — Прости. Мне следовало промолчать, но я хотел остановить тебя, прежде чем ты наговоришь лишнего.
— Прежде чем я наговорю лишнего? — расхохоталась я. — Тогда следовало прервать меня после слов «Благословите, отец, ибо я согрешила»!
— Да, ты права, но, пока ты не начала рассказывать о маме и Дейзи, я даже не подозревал, что это ты.
Я остановилась в дверях и обернулась. Невероятно. Поверить не могу: Дэниэл — священник. Он стоял передо мной, зеленоглазый, с немытыми светлыми волосами — точно такой, каким я его помнила. Ну, кроме костюма, конечно.
— Я так виноват, Делайла, — тихо произнес он. И во взгляде я увидела раскаяние. — Правда, очень виноват.
— Да, я тоже. — И с этими словами отвернулась. Но, потянувшись к дверной ручке, почувствовала его руку на своем плече. Воспоминания о нашей единственной ночи пронеслись в памяти как кадры киноленты. Сцены сменяли одна другую, словно в слайд-шоу.
Осень 1993 года. Я приехала домой из колледжа на выходные. Мы с подружками хохочем. Мы на концерте Сантаны[14] в «Джонс бич». Ржем, потому что понятия не имеем, кто такой Сантана. (Это было задолго до его триумфального возвращения.) Мы пришли на этот концерт, только чтобы подцепить парней. Я пришла, чтобы подцепить парней. Парня. Одного конкретного парня. Не Дэниэла. С Дэниэлом я переспала, чтобы заставить того парня ревновать.
Как неудобно!
Мы с Дэниэлом ушли с концерта раньше и спутались на заднем сиденье того самого роскошного джипа. Он на меня не смотрел — глаза его были закрыты, лицо исказилось. Почему-то он не мог взглянуть на меня. Я не стала спрашивать почему — предпочла не знать, притворилась, что не замечаю.
Припоминая все это сейчас, я задумалась: Дэниэлу не понравился секс со мной, потому что он уже тогда знал, что хочет стать священником? Или он стал священником, потому что его разочаровал секс со мной? Вновь повернувшись к нему, я осторожно коснулась черно-белого воротничка.
— Это из-за меня? — спросила я. Мне необходимо было знать.
Дэниэл отрицательно помотал головой:
— Нет, нет, не из-за тебя, Делайла. Клянусь.
— Уверен?
— Абсолютно. — Взяв мои руки в свои, Дэниэл умолял меня не уходить: — Пожалуйста, прошу, вернись и поговори со мной. Я хочу помочь тебе разобраться с этим, правда.
Я смотрела на Дэниэла, и мне было жаль его. Жаль себя. Жаль нас обоих, потому что оказались в ужасно неловкой ситуации.
— Я уже все узнал, — продолжал он. — Так что все равно.
Я вздохнула. Он был прав.
— Ладно, — чуть помедлив, согласилась я. Дэниэл радостно улыбнулся. Пока он вел меня в дальний тихий угол церкви, чтобы спокойно поговорить, я не удержалась и заметила: — Знаешь, обычно я лучше выгляжу.
Дэниэл ухмыльнулся:
— Не сомневаюсь.
В течение следующего часа мы с Дэниэлом подробно обсуждали мои проблемы. Хотя я пришла не за отпущением грехов, тем не менее начинала злиться из-за того, что он не давал мне его. Я упорно настаивала на своем раскаянии, а Дэниэл столь же упорно возражал.
— Делайла, если бы у тебя не было секса с Роджером прошлой ночью, сегодня ты не пришла бы сюда исповедаться. Я ведь прав?
— Ну да, возможно.
— Именно так — ты не сожалела ни об одном из них, пока не переспала с последним. И единственная причина твоей невыразимой печали заключается в том, что ты превысила лимит, который установила для себя.
— Ну и что? Сейчас же я раскаиваюсь. Разве не в этом суть?
— Нет, потому что установи ты лимит в двадцать пять мужчин — и тебя здесь не было бы и ты не испытывала бы чувства раскаяния. Сидела бы спокойно дома, лечила похмелье и пыталась вычеркнуть из памяти вульгарного мужика, рядом с которым проснулась утром. Ты не раскаиваешься по-настоящему.
Я приуныла — Дэниэл был прав.
— Послушай, тебе нужно проанализировать другую проблему, и, пока ты этого не сделаешь, пока не разберешься, почему меняешь мужчин как перчатки, я не дам тебе отпущения грехов.
— И как же мне это сделать? — спросила я, мрачнея. Это все-таки было нечестно.
— Что ж, можешь для начала вернуться домой и составить список всех двадцати своих мужчин.
— Список?
— Да, список. Вспомни, почему ты переспала с каждым из них, а потом попробуй разобраться, почему из этого ничего не вышло.
— Разобраться?
— Вот именно.
Я мотнула головой:
