Лина Дорош - Новые туфли хочется всегда
Марк приехал на обычной черной немецкой машине Mercedes. Он открыл мне дверь, потом закрыл за мной дверь. Потом сел за руль, включил музыку. К своему удивлению, я идентифицировала Рахманинова. Кто-то хорошо исполнял второй фортепианный концерт.
– Любите Рахманинова? – скрыть изумление мне не удалось.
– Слушать – да, а так – нет.
– Странный выбор для немца – не находите?
– Не забывайте, что я из русских немцев – раз.
Я ждала продолжения, но Марк молчал.
– Два Вы передумали говорить?
– Если Вы знаете, что это Рахманинов, то, скорее всего, знаете и произведение.
– Знаю, и что?
– Тогда Вы знаете, что второй концерт – это не для русского человека, а для человека в определенном душевном состоянии.
– Сие витиеватое и есть «два»?
– Да.
– Хотите сказать, что выходите из «ледникового периода»?
Марк молчал. Будто и не прозвучало никакого вопроса.
– Вам никто не говорил, что Вы и Ваша машина внешне безупречны до… подозрительности?
– Я думал, Вы скажете, что «аж противно».
– Красивое меня не отталкивает, но безупречно красивое вызывает раздражение. Я не верю в безупречность.
– Возможно, но Вы справедливо заметили, что мы с машиной безупречны внешне. Внутреннее содержание может иметь недостатки.
– Это меня и настораживает.
– Возможно, Вы не сочтете мои недостатки уродствами.
– Это меня и настораживает.
– Да, возможно.
Повисла тишина. Рахманинов – уважительная причина для молчания. Но Марк, видимо, не любил несанкционированных им пауз в разговорах и заговорил, продолжая некий разговор, который он вел со мной, но без меня:
– Не могу понять, как в Вас сочетаются Вы и Ваши красные сапоги. Я думал, что несу вино весьма легкомысленной особе.
– Значит, Вы все-таки пялились на мои ноги?
– Ну, я же нормальный мужчина.
– Откуда мне знать.
– Вот и я говорю: что общего у Ваших прекрасных утонченных сапог и Вас?
– Размер.
– Возможно.
– У Вас есть другие версии?
– Возможно, но об этом позже. Мы приехали.
Мы приехали в странное заведение на окраине города. Я бы очень обрадовалась, если бы нас не пустили. Но нам открыли, и официант, почтенных лет мужчина, выражал большую радость по поводу нашего раннего визита. Подозрение, что заведение открыли специально для нас, быстро подтвердилось. Вслед за нами дверь опять заперли – до открытия для всех было еще почти четыре часа.
Окраина города, запертая дверь – мое беспокойство росло.
– Здесь совершенно безопасно, – Марк посмотрел на меня вопросительно, – но если Вам здесь не нравится, мы можем уехать. Какие еще я могу дать Вам гарантии?
– Ничего не нужно. Просто я здесь никогда не была.
Я оглядела зал. Всё просто, по-домашнему: семейные фотографии на стенах, старые стулья, льняные скатерти, хрустальные стаканы из детства. Нас проводили за столик, спрятанный от посторонних глаз, если бы таковые были в зале. Столик прятался за крутой винтовой лестницей. Чугунные перила и темного дерева ступени. Закуток, куда мы попали, был стилизован под балкон. Цветы в горшках отделяли нас от остального зала. Столик на двоих, отдельная вешалка для одежды. Фальшивое французское окно с видом на какую-то узкую европейскую улочку.
– Вы в принципе завтракаете? – Марк сел спиной к стене с фотографиями.
Если ему так же всё равно, как звучит его голос, тогда зачем мы здесь? Мы опять возвращались к игре, с которой началось наше знакомство.
– Конечно, а Вы думаете, я бы сделала ради Вас исключение? – я продолжала осматриваться.
– Думаю, – Марк следил за движением моих глаз.
– С переменным успехом. Вам это удается, – я села за столик и подняла глаза на Марка.
– Думать? – он не отводил взгляд.
– Именно.
– Кофе я попросил принести сразу.
– По утрам я пью чай с лимоном. Говорю это не из чувства противоречия, поверьте.
– Значит, принесут чай.
– С лимоном.
– Сахар?
– Обижаете!
– Любите?
– Кого?
– Мужчин. Хотя по логике, говорим мы сейчас о чае или кофе.
– А Вы умеете улыбаться?
– Да. Так как насчет мужчин? – Марк улыбнулся левым уголком рта.
– Вы попали в точку. Именно «мужчин вообще». А вот в частности, с отдельными представителями этого любимого мною рода отношения – это из сферы интимного. Уж, извиняйте – распространяться сейчас не настроена.
– Не удивительно, что не складываются.
– Что Вы сказали?
– Что, судя по интонации, отношения с мужчинами у Вас не складываются. И в общем, и в частности. Вот и Ваш чай. А я кофе, с Вашего позволения. Сейчас принесут омлет, кашу, тосты, блинчики. Не знал, чем Вы любите завтракать, а времени выяснить у меня вчера не хватило. Не обессудьте.
Седой официант поставил на столик чашку чая, чашку кофе, блюдце с дольками лимона, молочник и сахар. Официант нас не обслуживал, а накрывал стол как радушный хозяин – с заботой и любовью. Мне так показалось.
– Творог. Я люблю на завтрак творог.
– Его тоже принесут. Не стал оглашать весь список, чтобы Вы хоть что-то поели.
– Вы так любезны.
– Ну что Вы. Так что там у нас с «мужчинами вообще» и «в частности»?
– Что у Вас – Вам виднее. А у меня есть своя теория на этот счет.
– Знаете, чего-то подобного я ждал.
– Оставлю Ваше замечание без комментариев. Я бы даже назвала ее «Теория, стилизованная под пьесу. Короткая».
– Любопытно, – Марк даже перестал пить кофе.
– Рада была позабавить Вашу милость! Кстати, который час?
– 8-12.
– Увы, мне пора.
– Да, нам пора, – Марк сказал «нам пора» так, будто «мы» было чем-то решенным. Оно очень прочное, настолько прочное, что мы не расстанемся ни сейчас, ни позже, мы вместе поедем на работу или не на работу. Его «нам пора» прозвучало, будто мы не расстанемся, страшно сказать, никогда. – Может быть, продолжим разговор за обедом?
– Я так часто не ем, – я старалась оказывать сопротивление, чтобы не подписать капитуляцию в первые 24 часа знакомства.
– Ужин?
– А как же классическая схема?
– Схема?
– Завтрак, потом обязательно обед, потом ужин, и только потом…
– Что потом?
– После второго «потом» – снова завтрак, но уже без лишних церемоний и на «ты».
– Это Вы называете классической схемой?
– Не я. Не буду присваивать чужого. Лишь повторяю чужое «я».
– Поэтично.
– Спасибо, всё было очень вкусно.
– Пойдемте. Классической схемы не получится. Вечером я улетаю, возможно, надолго.
– Счастливого пути. Обеда тоже не получится – работа требует уделить ей внимания.
– Я уверен, что Ваша теория воплощена на бумаге, например, в словах.
– В графиках и графике.
– Продайте?
– Валюта?
– Давайте обсудим нашу сделку за обедом? Продайте мне два часа Вашего времени и теорию.
