Нора Робертс - Королевский роман
– Они мне сказали какую-то чепуху о том, что ты ничего не помнишь. Ба! – Старуха вдруг стукнула кулачком по ручке кресла. – Чтобы моя девочка не помнила свою старую няню!
– Я действительно не помню, – объяснила Габриела спокойно, – не помню абсолютно ничего.
Няня не зря прожила семьдесят три года, за свою жизнь она вынянчила много детей, потеряла своего собственного, чтобы подобное известие ее шокировало.
После короткого молчания она встала с кресла. Несмотря на морщины, на пальцы, изуродованные артритом, движения ее были легки, как у молодой женщины.
– Я Карлотта Барышнова, няня леди Гонории Брубек, твой тети, леди Элизабет Брубек, твоей матери. Когда она стала принцессой Кордины, я приехала с ней, чтобы нянчить ее детей. Я меняла тебе пеленки, вытирала нос, перевязывала разбитые коленки. Когда ты выйдешь замуж, я буду делать то же самое для твоих детей.
– Понятно. – Габриела снова улыбнулась, потому что видела, что няня не столько расстроена, сколько обижена. И подумала, что, наверное впервые ей по-настоящему хорошо с тех пор, как она пришла в себя. Надо бы снова посмотреться в зеркало. – А каким ребенком я была?
– Хммм, – это могло означать все, что угодно, и при этом обязательно доброту и любовь, – всяким, но всегда лучше, чем братья. А они были нелегким испытанием. – Няня приблизилась, разглядывая Бри с близоруким вниманием. – Ты почти не спала, – сделала она вывод, – что неудивительно. Сегодня на ночь я принесу тебе горячего молока.
– Я любила горячее молоко?
– Нет. Но ты выпьешь. А сейчас я налью тебе ванну. Слишком много суеты и докторов вокруг, вот что тебе вредит. Я сказала этой глупой Бернадетте, что сегодня сама уложу тебя. Что это ты сделала со своими руками? – вдруг спросила она и, взяв руку Бри, поднесла к глазам, после чего начала причитать и хлопотать над своей подопечной, как курица над отставшим цыпленком: – Только неделя, и ты испортила ногти. Они хуже, чем у кухарки. Обломаны и запущены, как будто ты не тратила столько денег на маникюр.
Бри слушала страческое ворчание, и ей казалось, что она помнит эту сухую теплую руку и притворно сердитый голос, таивший ласку. Но воспоминание ускользнуло, не задержавшись надолго.
– Я часто делала маникюр?
– Раз в неделю, – фыркнула старуха, не выпуская пальцы Бри, – и мне кажется, тебе срочно надо сделать его снова.
– Мне нужно позвать кого-то?
– Для этого у тебя есть эта твоя секретарша с вечно поджатыми губами. Она назначит встречу. И волосы твои тоже требуют ухода. Посмотрите только – принцесса бегает где-то с обломанными ногтями и распущенными волосами! – Няня покачала с осуждением головой. – Ну и дела. – Продолжая ворчать, она пошла в соседнюю комнату.
Бри встала с постели и сняла с себя одежду. Она не чувствовала никакой неловкости в присутствии этой старой женщины, которая хлопотала сейчас в ванной. Вскоре няня появилась и помогла ей накинуть легкий шелковый халатик.
– Заколи волосы, – скомандовала она, – потом, после ванны, посмотрим, что можно с ними сделать. – Увидев замешательство на лице Бри, она сама прошла к туалетному столику и принесла шкатулку с эмалевой инкрустацией. Бри увидела в ней груду заколок. – Вот. – Голос старой няни потеплел, – твои волосы такие же густые, как у матери. Тебе понадобится много заколок.
Продолжая что-то говорить, няня повела Габриелу в ванную комнату, где с шумом наполнялась ванна. Над ванной потолок был прозрачный, лежа в ней, можно было в любую погоду и зимой и летом видеть небо. Пол и стены сверкали белым кафелем. На стенах было много цветущих растений, они свисали по стенам. Ванна, покрытая изнутри зеленой эмалью, поражала размерами, она была так вместительна, что туда могли поместиться трое. Интересно, неужели в ней мылись сразу три человека и одной из них была она? Эта мысль посетила Бри, пока она наблюдала, как из большого крана вливается широким водопадом вода. Пар уже наполнил помещение. Здесь пахло так же, как те духи, которые князь Арманд прислал сегодня утром. Любимый аромат Габриель, напомнила она себе.
Халатик легко соскользнул с плеч Бри, и она погрузилась в воду. Няня ушла в спальню, бормоча о том, что приготовит для нее одежду.
Горячая вода приятно расслабляла, и Бри поняла, как ей недоставало именно этого. Она, наверное, лежала здесь сотни раз, глядя в небо и обдумывая планы на день.
Сегодня будет ужин. Она вообразила официально накрытый стол, серебро, льняную скатерть, хрусталь и китайский фарфор. Она с легкостью могла составить меню и подобрать вина к блюдам. Но понятия не имела, какой рисунок будет на тарелках торжественного сервиза и в каком шкафу он находится. Она стряхнула ненужные мысли и погрузилась глубже в воду. Как Бри уже поняла, она вообще не отличалась особым терпением. Но придется им запастись, в свое время память обязательно вернется. И поможет ей Рив Макги.
Она потянулась за мылом и огромной губкой и стала думать о нем. Какой он? Бывший полицейский, друг семьи. Хотя и не близкий друг, с ней почти незнаком. У него своя жизнь в Америке. Она там была? Он сказал, что была.
Нежась в ванне, она попыталась опять снять завесу со спящей памяти. Но мелькали лишь обрывки впечатлений и отдельные картины: мраморные здания и фрагменты официальных приемов. И река – широкая, с зелеными берегами и большим количеством судов. Она почувствовала утомление от усилий вспоминать. Это были не столь значительные события. И все-таки они подтверждали, что она была в стране Рива.
Если она надеется на его помощь, то должна понять, что он за человек. Безусловно красив, силен, по-мужски привлекателен, воспитан. Это внешне. Что там внутри, неизвестно. Род занятий предполагал жесткость и решительность. И одиночество. Как раз то, что ей надо.
У него не было причин, как у отца и братьев, стараться ее уберечь от опасности. И возможно, он не станет ей помогать так, как она хочет. Может быть, он соглашается с ней и делает вид, а на самом деле играет роль только потому, что принял предложение отца. В таком случае он станет выполнять его указания, а не следовать ее желаниям. Телохранитель. Слово вызывало раздражение. Ей не нужна тень, которая будет настойчиво и неотступно преследовать ее по пятам.
Но она сама просила его остаться. Почему? Потому что вдруг вспыхнула та искра, когда они стояли близко в коридоре. Нет. Ей было с ним легко. Как стыдно – иметь любящую семью, которая так хочет ее оберегать, и выбрать незнакомца. Но в их присутствии она чувствует напряжение и отчуждение. С ним ей спокойнее, и она сможет вести себя как ей захочется. А может быть, беспамятство к лучшему? Она бросила губку так, что вода выплеснулась на пол. Откуда ей знать, что она представляла собой раньше и понравится ли ей та прежняя Габриела? Она могла быть холодной, высокомерной, эгоистичной. Единственное, что Бри пока узнала, – она любила красиво одеваться, умела пользоваться косметикой и следила за руками, делая маникюр. Была пустышкой?
