Где мы начали (ЛП) - Муньос Эшли
Джеральд засуетился, поправляя брошюры и раскладывая их ровнее.
— Все номера забронированы для частного мероприятия.
Перевод — Уэс велел ему не сдавать мне комнату.
Кто-то уже наблюдал за мотелем. Или за нами. Черт, возможно, он даже установил слежку. Уэс наверняка выяснил, почему Джеральд разрешал «Рейдерам Смерти» тусоваться здесь, и это служило лишим поводом для владельца мотеля не помогать мне.
— Ладно. Все равно спасибо, Джеральд. — Я развернулась, уводя Макса за собой.
Лора бросилась следом, широко разведя руки.
— Погоди, ты собираешься просто уйти? Он врет, Калли. Никакого частного мероприятия нет, это полный бред. У него должен быть свободный номер!
Я дернула дверцу машины, усадила Макса и снова села за руль. Лора неохотно последовала за мной, плюхнувшись на пассажирское сидение.
— Ты не удивлена. Почему?
Двигатель ожил, когда я повернула ключ зажигания. В городе наверняка были варианты — аренда для отпуска или что-то подобное. Лора уже листала телефон, пока я выезжала с парковки, направляясь к реке. Туристы обожали реку.
— Что-нибудь есть? — Я взглянула на лучшую подругу, заодно украдкой бросив взгляд в зеркало заднего вида. Пока никаких мотоциклов.
— Свободных мест нет. — Она продолжила листать, сосредоточенно нахмурив брови. — Окей, вот этот вариант, возможно, подойдет. Давай я позвоню.
Через десять минут мы стояли на обочине, пока Макс справлял нужду в зарослях сорняков.
Лора кипела от злости, а я пыталась принять новую реальность.
— Пять мест, Калли. Пять.
Она имела в виду количество заведений, которые нам отказали. Не потому что они были заполнены, и даже не из-за моей собаки. Все они приводили одну и ту же загадочную причину, которая сводилась к Уэсу.
Частное мероприятие забронировало все до конца лета.
Это был бред, и Лора знала это. Я знала это. Макс знал это.
Мы все, блядь, знали это.
— Ты хотела знать, почему я не удивлена... вот почему. Эти парни заправляют городом. С этим не поспоришь и не поборешься.
Лора опустила голову, уперев руки в бока. Тишину нарушил только хор сверчков в высокой траве где-то вдалеке.
— Следующий город в пятнадцати милях. Похоже, придется ехать туда.
Обычно я была спокойна и не цеплялась за то, что не могла изменить. Когда мы с Уэсом расстались, и я решила уехать, он отпустил меня. Как и отец. Никто не пытался меня остановить, и этого было достаточно. Какой смысл злиться, кричать или орать? Ничего бы не изменилось. Но сейчас я чувствовала, как в моей груди разгорается огонь. Война, о которой говорил Уэс, уже началась — тихая и спокойная на поверхности, но бурлящая и яростная под ней.
Надо было предвидеть такой ход.
Оттолкнувшись от машины, я вздохнула. Последние лучи света угасали, уступая место звездам. Луна была всего лишь тонким серпом в небе, а жара наконец начала сдаваться ночи.
С наступлением сумерек мое недовольство всей этой ситуацией с Уэсом тоже стало ослабевать. Он не пускал меня домой, к единственному, что оставил мне отец. К черту клуб, и к черту Уэса.
— Мы идем к причине проблем.
Лора подняла волосы с шеи и собрала их в пучок.
— Именно так, черт возьми.
Цикады пели знакомую мелодию, пока мы ехали по Белвин-драйв с опущенными стеклами.
Ностальгия цеплялась за мои воспоминания, словно призрачными когтями, царапая и пронзая меня насквозь. Мы двигались по грунтовой дороге, ведущей к дому моего детства, и сердце бешено колотилось в предвкушении того, что ждало впереди.
Я не видела клуб семь лет, не возвращалась домой ни разу после отъезда. И хотя я все еще оплакивала кончину отца, в глубине души копилось чувство вины. Я понимала, что оставалась вдали из-за упрямства и злости на клуб, а когда Уэс вступил в него, это стало последней каплей. Тогда мой гнев и обида казались оправданными. Я цеплялась за эти причины до стертых в кровь пальцев, но сейчас чувствовала себя просто глупо. Это я пропустила почти десятилетие воспоминаний, и теперь была чужой в собственном доме.
Пока мы огибали поворот, я представила себя маленькой темноволосой девочкой, которая училась кататься на ржавом велосипеде под смех и крики членов клуба — большинство из них были пьяны, некоторые под кайфом.
Отец даже не помогал мне физически — это всегда делали Брукс или Роудс, держали за сидение и направляя мой старый велосипед.
Бедность тоже давалась нелегко. У нас никогда не было денег.
Насколько я знала, «Каменные Всадники» были созданы моим дедом — как ответ на эпоху недоверия и грязных дел местной фабрики. Отец стал главной причиной, по которой клуб расцвел и разросся. Семь лет назад в нем было почти триста членов, разбросанных по округе. Судя по количеству людей на похоронах, цифры не изменились. В детстве клуб не приносил доход — по крайней мере, я этого не ощущала. Если они занимались чем-то незаконным, я никогда не видела денег от этого.
Моя одежда была из ящиков для пожертвований и того, что Рэд находила для меня в дешевых магазинах. Обувь никогда не подходила мне по размеру, а волосы представляли собой грязный беспорядок, пока я не стала достаточно взрослой, чтобы пользоваться Google и предлагать свои товары.
Все изменилось только в старшей школе, когда у клуба внезапно появились деньги. Но я была слишком влюблена в Уэса, чтобы обращать на это внимание или понимать, что они, вероятно, начали торговать чем-то более серьезным.
Лора ахнула рядом со мной, что вернуло меня в реальность.
— Ты выросла здесь?
Я уставилась на массивное строение перед нами. Это было совсем не то место, где я выросла.
— Нет. Я жила в старом двухэтажном доме, который отчаянно нуждался в ремонте. Это... что-то другое.
Я разглядывала огромные окна на верхнем этаже — высотой не меньше трех метров, с арочным красивым дизайном, подчеркивающим высокие потолки и роскошь. Чуть ниже располагались массивные французские двери, ведущие на просторную террасу, а на первом этаже была широкая веранда, опоясывающая весь дом. Дом был разделен на две части: с одной стороны — уютная крытая терраса с калиткой, с другой — огромная стеклянная дверь гаража, сейчас открытая, демонстрирующая толпу членов клуба, которые пили, смеялись и даже возились с мотоциклами.
— Это нереально, — пробормотала Лора, не отрывая взгляда.
На краю двора было большое место для разведения костра, а справа выстроились в ряд мотоциклы. Исчезли ржавые машины, велосипеды и хлам. С сорняками было покончено, трава была подстрижена, а дорожки выложены речной галькой. Это место выглядело так, будто сошло с обложки журнала.
— Где парковаться?
Я собрала всю уверенность, которая была во мне ранее.
— Где, блядь, захочу. Теперь это место принадлежит мне.
Лора опустила руки на бедра и тихо присвистнула.
— Никогда не видела тебя такой, Калли. Я одновременно в восторге и ужасе.
Ощущая прилив сил, я подъехала прямо ко входу, игнорируя глазеющих на нас членов клуба.
Макс тут же начал лаять, привлекая еще больше внимания, но мне было плевать. Я схватила его поводок и помогла выбраться из машины.
— Просто будь рядом, ладно? — прошептала я Лоре.
Изнутри дома гремела музыка Hozier, и было странно успокаивающе осознавать, что это не тот классический рок, под который я выросла. Макс успокоился, шагая рядом со мной, его голова доставала мне до пояса. Я смотрела прямо перед собой, не обращая внимания на перешептывающихся, смеющихся и толпящихся вокруг меня мужчин. Кто-то свистнул, кто-то крикнул похабности, но я продолжала смотреть вперед.
Лора держалась рядом, когда мы вошли в клуб. Ее походка была более расслабленной, чем моя, будто ей было здесь комфортно. Или как будто ее нисколько не беспокоила окружавшая ее опасность.
За широко распахнутыми дверями виднелось помещение, похожее на автомастерскую высокого класса, с натертыми воском полами и несколькими мотоциклами, над которыми кто-то работал. На противоположной стороне была длинная стойка бара, за которой толпилась дюжина людей. Две девушки танцевали на барной стойке, наливая напитки в стаканы, как будто они были статистками в фильме Бар «Гадкий койот».
