Будет больно, моя девочка (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна"

Вдалеке начинают виднеться отблески фар. Будет супер, если это наше такси.

Когда машина тормозит у ворот, вылетаю на улицу. Сбегаю по ступенькам, оборачиваюсь и понимаю, что Вера за мной еле плетется.

— Я не поеду, — бормочет, теребя пальцы. — Если мои родители узнают…

— Ладно, — забираюсь в салон. — Я тебе наберу, как приеду.

— Прости…

— Не парься, все нормально, Вер, — закрываю дверь.

Вера обнимает свои плечи и, развернувшись, шаркая ногами, идет в сторону дома.

Мельникова с сестрой — поздние дети, у них очень строгий отец. Полковник на пенсии. Последние десять лет занимается бизнесом, но командирские замашки остались еще с прошлых времен. Я это знаю, поэтому не обижаюсь.

Пока еду, думаю про Веру, ее родителей и постоянно смотрю на часы. Половина девятого. Попасть в школу можно еще без проблем, потому что в актовом сегодня допоздна идет читка спектакля. Каждый год в начале октября школа устраивает родительский день с достаточно обширным кругом мероприятий. Спектакль как раз одно из них.

Радует, что я с пятого класса участвую почти во всей самодеятельности, состою в куче чатов, из которых-то все и знаю, даже когда сама в чем-то не задействована.

Пробегаю мимо охранника, извиняясь и бормоча, что опаздываю на репетицию в актовый.

Оказавшись в пустом коридоре, выдыхаю. Замедляюсь и понимаю, что ключ я оставила в школьном пиджаке.

Снова ускоряюсь, просто на панике. Забегаю в спортивный корпус, спускаюсь этажом ниже и выруливаю к бассейну. Свет не зажигаю. Ориентируюсь в полумраке. Здесь огромные окна, и света уличных фонарей, льющегося сквозь стекла, вполне хватает.

Всматриваюсь вглубь зала. Вижу узкую светящуюся квадратную арку. Стул все еще стоит. Подпирает дверь. Задерживаю дыхание и крадусь туда.

Что говорить? А самое главное, как его теперь открыть-то?

До боли закусываю нижнюю губу, набираю в легкие побольше воздуха через нос, а когда все-таки решаюсь открыть рот, понимаю, что даже звука выдать не могу.

Черт! Хватит трусить, Майя. Хватит!

— Ты тут? — прижимаю ладонь к двери. — Арсений?

— Шесть часов, — слышу его голос и выдыхаю. Камень с плеч падает тут же. — Ты превзошла мои ожидания на целых два часа, Панкратова. Открывай давай уже.

— Я…

Переступаю с ноги на ногу. На миг даже алфавит забываю. Перед глазами только пиджак, в который я сунула ключ и повесила дома на плечики.

Я же не знала, что придется ехать сюда прямо из ресторана. Не знала!

— У меня нет ключа, — бормочу, но, судя по смеху из-за двери, Мейхер отлично меня слышит. Тут тишина гробовая, поэтому каждый шорох воспринимается громко.

— Ходячая комедия. В сторону подальше отойди там.

— Зачем?

— Давай без тупых вопросов.

Хочу возмутиться, но в итоге, покорно делаю, как он говорит. Отступаю и тут же вздрагиваю. Потому что Мейхер, судя по всему, наносит удар по двери ногой. Один, второй, третий. В какой-то момент отлетает стул.

Висящая до этого тишина только усиливает эффект надвигающейся бури. Каждый звук бьет по барабанным перепонкам. Хочется зажать уши ладонями.

Смотрю на происходящее не моргая, продолжая неосознанно вздрагивать от каждого удара, а когда дверь распахивается, зажмуриваюсь оттого, что яркий свет мгновенно бьет в глаза.

Мысли в голове сплетаются в клубок, которой будет трудно распутать.

Моргаю. Именно в этот момент понимаю весь абсурд ситуации и свою беспросветную глупость.

То есть он мог выйти с самого начала? Но вместо этого просто ждал, когда я запаникую и вернусь?

Мейхер, вывалившийся из комнаты стаффа, тем временем наклоняется, растирает ладонью колено, а когда выпрямляется, смотрит уже на меня. Сглатываю, ощущая какое-то слишком нехорошее чувство. Будто в помещении стало как минимум градусов на десять холоднее. Хочется себя обнять. Морозит, а щеки огнем горят. Я сплоховала. Просчиталась. Сама себя ему на блюдечке с голубой каемочкой сейчас подала.

— Если что-то решила, Майя, надо идти до конца, а не сворачивать на полпути.

Арс ухмыляется и в два шага сокращает расстояние между нами до минимума. В горле в этот момент встает ком. Воздух становится таким сухим, что от каждого вдоха режет легкие.

— Я не ты, — отступаю. — Я хотела тебя проучить, а не поиздеваться.

— И очень зря. Телефон гони, — выставляет ладонь.

Морщу нос, стиснув зубы. Телефон. Его телефон, тот, что лежит в верхнем ящике моего стола. Именно его я должна вернуть, и именно его у меня с собой нет…

Пячусь, ощущая, как мои лопатки прижимаются к стене.

— Он как бы не тут.

Мейхер делает еще шаг. Окончательно вжимая меня в стену, упираясь в нее ладонью над моей головой.

— А где?

— У меня дома. Я завтра верну. И рюкзак тоже.

Арс ухмыляется.

— Окей, — лениво кивает. — Ладно. Только до завтра, — сжимает мое запястье, — твой, — проскальзывает ладонью в карман моего пиджака, — побудет у меня.

Глава 6

Арсений

— Это мой телефон, — бормочет Панкратова, растерявшая все остатки своей борзоты.

— Уверена? — отцепляю от себя ее руки. — Посмотрим, что тут у нас, — свайпаю и понимаю, что стоит блокировка по Face ID. — Иди-ка сюда, — разворачиваю фронталку так, чтобы выхватить лицо Майи.

Она, естественно, сопротивляется.

— Не трогай меня! — визжит, как корабельная сирена. — Не смей, — пытается вырвать свой телефон, но, конечно, все ее попытки не приносят результата.

Вжимаю ее обратно в стену, удерживая за плечо, параллельно открываю настройки, чтобы деактивировать пароль.

— Цифры диктуй.

— Не буду!

— Ладно, — поддеваю ее за шиворот пиджака. — Тогда посидишь в раздевалке. Всю ночь.

В эту минуту ее страх становится почти осязаем. Я его так ярко чувствую, что в моменте становится не по себе. Стряхиваю этот морок лишь спустя секунды.

— Что ты делаешь? Ты же несерьезно?! Отпусти. Мне больно, — визжит, перебирает ногами, пока я тащу ее к раздевалке.

Ослабляю хват, но не отпускаю, конечно. Слишком легко. Слишком просто за то, что она сделала.

Первые минуты, когда сообразил, что эта дрянь меня закрыла, мозг придумал как минимум три варианта мести. Если бы сразу вышел, точно бы ее в бассике утопил. Коза, блин.

Потом решил не торопиться. Знал, что она вернется. Испугается. Занервничает и прибежит обратно. Плюс дверь тут хлипкая. Орлов явно присвоил себе большую часть денег, которую спонсоры школы выделяли на ремонт спортивного корпуса. Выбить большого труда не составит.

А опыт у меня есть. Отец в прошлом году решил поиграть в воспитателя и запер меня в комнате. Видел бы он свое лицо со стороны, когда я ее выбил. Пришлось прошерстить интернет, чтобы понять, как это правильно делается.

Так что в любом случае я бы вышел и отсюда. Но вот уверенность, что Панкратова вернется, была железобетонной просто. Поэтому в какой-то момент бахнулся на кожаный диван, стоящий у стены, чтобы ее подождать, а потом вырубился. Собственно, Панкратова меня и разбудила, когда вернулась. В полной тишине мой сон становится глубоким, но при этом более чутким.

— Цифры, — заталкиваю Майю в раздевалку и закрываю дверь, подпирая ее ногой. — Как ощущения? Нравится?

— Выпусти меня! — орет, долбит по двери и переходит на сверхзвуковой визг.

— Не нравится. Понял. Цифры, — повторяю, но она явно не слышит из-за своего писка.

— Я боюсь темноты. Тут темно.

— Включи свет, — улыбаюсь. — Там есть выключатель.

— У меня клаустрофобия!

— И инфаркт миокарда, судя по всему. Завязывай вопить. Пароль говори, и пойдешь домой.

Майя затихает на время. Ладно, подождем. Впереди вся ночь.

— Согласен. Давай помолчим. Я сегодня ж точно никуда не спешу.

— Три, — всхлипывает. — Семь. Восемь. Два.

Ввожу. Подтверждаю. Срабатывает. Убираю ногу, и дверь медленно открывается.