Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни
Она ничего не понимала: как купили? Ведь это ее квартира. И у нее все документы есть, и Агния не выставляла квартиру на продажу. Она была готова показать им документы, как доказательство, только боялась отойти, оставить этих мужчин одних, хоть и не знала, чем сейчас-то им мешала. Но как же ей было страшно, Господи!
И только тут она вспомнила, что Боруцкий говорил, если что-то по квартире «всплывет» — сразу ему звонить. Она уже полезла в карман за телефоном, когда не выдержал тот, второй мужчина, что постарше:
— Да что ты с ней церемонишься, Дим? Мошенница это какая-то, точно тебе говорю, — зло и раздраженно проговорил он повышенным тоном. — И мозги нам пудрит, под девчонку косит. Выгоняй ее взашей. А лучше, вообще, милицию вызвать и сдать ее. Где она ключи взяла, а? Как сюда влезла?!
— Да это моя квартира! Моих родителей! И я ее по наследству получила! — уже не выдерживая, чуть ли не плача, крикнула Агния, достав телефон из кармана. — Это вы что тут делаете?! Вас в милицию надо, что вломились ко мне! — с трудом сдерживая страх и отчаяние, нахлынувшее от непонимания ситуации, добавила она.
И нажала на дозвон, выбрав номер Боруцкого. Хорошо, что у нее было записано совсем мало номеров, искать не пришлось.
Увидев, кто ему звонит, Вячеслав искренне удивился. Не то, чтоб Бусинка так уж часто ему названивала. Особенно после Нового года, как вся эта канитель началась. В последние три недели Боров ее сам больше по телефону дергал, она и два раза не звонила, кажется. Даже любопытно стало, что это вдруг на нее нашло? Не дай Бог, еще что-то выдумала. И сегодня попытается от него слинять? Дудки. Все равно ведь не отвертится. На долю секунды даже было искушение не ответить, чтобы не дать малышке шанса что-то наплести. Но он прекрасно помнил, как обещал девочке, что она теперь всегда до него сможет дозвониться.
Махнув рукой Федоту, с которым решал вопросы по клубам, Вячеслав отошел в сторону, чтобы не так мешала грохочущая музыка нового ди-джей, которого они «тестировали», и ответил на вызов:
— Да?
— Вячеслав Генрихович…
Его будто током прошибло от того, как звучал ее голос.
— Бусинка? Что случилось?! — он сам не заметил, как «стал в стойку», будто почуяв что-то недоброе.
Зато увидел, как Федот, наблюдавший издалека, нахмурился и двинулся к нему, с явно читаемым настороженным вопросом во взгляде.
— Вячеслав Генрихович, извините, что я вас отвлекаю, — как-то робко и чуть ли не плача лепетала она. — Тут какие-то люди, они говорят…
— Малышка, ты где? — потребовал Вячеслав ответа, уже двинувшись в сторону выхода из клуба. Чтобы там ни было, а он собирался разыскать ее как можно быстрее.
— Я дома, Вячеслав Генрихович, — она словно таилась от кого-то, потому что приглушила голос, но продолжала всхлипывать, — а тут люди пришли, и они говорят, что квартира — не моя, и документы у них…
Может из БТИ кто приперся, или из опекунского совета?
— А ты спрашивала кто? И зачем пустила? — привычно возмутился он, но больше для того, чтобы слышать ее, наверное, а не упрекнуть. Чтобы понять, разобраться.
Потому что голос Бусинки… Бл…, кажется, Вячеслав испытывал сейчас что-то, очень близкое к страху. Он боялся за свою девочку. И готов был пристрелить того, кто довел ее до такого состояния, в котором она сейчас звонила. Даже если это будут лишь самоуверенные клуши из опекунского совета.
— Я, нет… Не пускала. Они сами, Вячеслав Генрихович… — он уже садился в машину.
Боров не очень разобрался, слишком сильно она всхлипывала, и ничего не объясняла толком. Но то, что он уловил, ему очень не понравилось. Он уже собрался успокоить малышку, и сказать, что через пятнадцать минут подъедет. Но в этот момент в трубке раздался еще один голос, отдаленный, словно говорил кто-то, стоящий рядом:
— Слышишь, ты, давай-ка, выметайся! Мне без разницы, с кем ты говоришь! Квартира наша. Ты в нее влезла. Убирайся, пока мы милицию не вызвали! Пошла вон!
А потом прозвучал какой-то непонятный, резкий треск и звук удара, словно бы мобильник упал на пол, подпрыгнув при этом.
Твою мать!
Он не знал, что там происходило. Вячеслав не слышал уже слов Бусинки. Вообще ничего не было слышно, видно связь разорвалась. Однако, выехав на бешеной скорости с парковки и подрезав какую-то тачку, он точно знал, что кого-то сегодня точно прибьет. И это вряд ли будет оборотом речи.
Доехал он быстро, хотя Борову казалось, что машина конкретно тормозит, и постоянно матерился, обгоняя и пересекая сплошные. Он настолько завелся, что даже не понял, откуда взялся Федот, когда машина друга с визгом затормозила сразу за его авто во дворе Бусинки.
— Что? — потребовал у него ответа друг, выскочив из машины. — Что случилось? Про малышку узнали? Что? Боров, кто звонил? Малевин? Косяч? Она у них? Да, стой ты, бля! Ты объяснить можешь? Хоть знаешь, куда мы счас сунемся? Сколько их? Чего хотят?
Вячеслав уставился на Федота, который уже и пушку вытащил, и деловито, внимательно осматривал окрестности. Но ничего не сказал, только головой отрицательно дернул, показывая, что не в том дело, похоже, и заскочил в подъезд.
Блин, ему и в голову не пришло, что Федот такое себе надумал и двинулся за ним, чтобы прикрыть. И ведь, несмотря на постоянную злость — приехал же. Вон, готов впереди него лезть в квартиру, спасать Бусинку.
— Боров, что случилось? — Федот шел за ним.
— Без понятия! — проревел он. — У нее кто-то квартиру, по ходу, забрать пытается, или что-то в этом роде… — не особо заморачиваясь объяснениями, он перескакивал через ступени.
И гнал его вперед больше страх, что его девочку кто-то посмел тронуть.
Видно, Федот решил больше не заморачиваться вопросами, и молча бежал за ним, потому до квартиры они добрались за какие-то секунды. Двери оказались открытыми, а из квартиры доносился разговор на повышенных тонах. И одной из говоривших, точно, была Бусинка. Однако Боров, к своему удивлению, узнал и еще один голос — вместе с малышкой, с кем-то, кого Вячеслав не знал, ругалась и ее вечно-во-все-лезущая соседка. И тут не обошлась без Алины Дмитриевны. Но сейчас Вячеслав был даже рад, что с его девочкой был кто-то знакомый и преданный, и она не одна. Он по себе помнил, какой упорной может оказаться эта бабка в защите Агнии.
— Так, я не понял, и чего это тут происходит?
Она не помнила, когда еще была так рада видеть Вячеслава Генриховича. Нет, Агния всегда радовалась ему. Но то, что она испытала, увидев Боруцкого в проеме входных дверей сейчас — невозможно было описать словами. За его плечом зачем-то маячил Федот, с таким же напряжением и вниманием, как и Боруцкий, осматривая всех, кто был в коридоре.
