Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни
Ее захлестнула волна такого облегчения, такой радости, что ноги задрожали. Да, что там ноги, каждая мышца в теле! Захотелось прислониться к стене и сползти по ней на пол. Вместо этого Агния вцепилась обеими руками в сухонькое плечо Алины Дмитриевны и уставилась на Вячеслава Генриховича.
Вот, все стало неважно. Совсем. И как-то даже сомнений не возникло, что все теперь будет хорошо и понятно. И он все уладит. И все ее обиды забылись, и даже напряжение, что она не знает, что делать и как. И совсем не задумываясь, Агния просто улыбнулась Вячеславу Генриховичу:
— Вот, Вячеслав Генрихович! Хоть вы объясните этим извергам, что они неправы! И это квартира принадлежит Агнии! — Алина Дмитриевна с воодушевлением, вызванным появлением Боруцкого, ткнула пальцем в сторону старшего из мужчин. — Объясните им!
Но Агния даже на это не обратила внимания:
— Здравствуйте, — легко выдохнула она, ощущая почти счастье.
И все-таки не удержалась на ногах, привалилась к ближайшей стене коридора, не заметив, что потянула при этом за собой и соседку.
Взгляд Боруцкого, до этого осматривавший обстановку, тут же замер на Агнии, его глаза чуть прищурились, будто сосредотачиваясь только на ней, отсекая все другое в этот момент. Он смотрел на нее какую-то безумно долгую секунду. Ей показалось, что за это, по сути, мгновение, он успел осмотреть ее с ног до головы и заметить все, что только можно было, и что бы он там не искал:
— Бусинка, тобой все в порядке? — не повышая голоса, спросил Боруцкий, все еще глядя на нее.
Она только кивнула, продолжая улыбаться улыбкой, которая ей самой уже казалась глупой, но у Агнии не хватало сил прекратить.
Боруцкий почему-то сжал зубы, она увидела, как у него дернулась мышца на щеке. Взгляд Вячеслава Генриховича скользнул дальше, он кивнул Алине Дмитриевне, замер на долю секунды на треснувшем телефоне, поднялся, проследовав от одного мужчины, к другому. Те с некоторым недоумением и настороженностью смотрели на самого Боруцкого и Федота. Появление такой поддержки, определенно, было совсем неожиданным для них. И эти двое выглядели куда менее уверенно теперь, не в пример тому, как при появлении Алины Дмитриевны, прибежавшей на шум.
А потом Боруцкий снова глянул на Агнию:
— Бусинка, иди на кухню, поставь чайник и завари чай, — распорядился он таким голосом… ну, в общем, Агния поняла, что надо послушаться. Обязательно надо. — И двери закрой, чтоб мы тебе разговорами не мешали, — добавил он. — Я скоро подойди. Вот только с людьми решу все.
Он махнул рукой в сторону кухни, явно указывая, чтобы она немедленно ушла. И Агния пошла. Сама не знала почему, но в этот момент почти поняв, почему Боруцкого так боялись. Его невозможно было не послушать. Серьезно, глядя в глаза Вячеславу Генриховичу, она знала, что ей действительно следует уйти. И почему-то она и не подумала спорить.
— Спасибо, Алина Дмитриевна, — услышала она за спиной, уже уходя, — мы дальше сами. Правда, не сомневайтесь, уверен, мы быстро все проясним, — похоже, он и соседку выставил, так, чтоб в коридоре остался только он, Федот и эти двое.
Агния подумала о том, что стоило бы оспорить распоряжение, и вернуться. И объяснить… А может просто постоять там, на всякий случай. Но у нее совсем сил не осталось…
— Вячеслав Генрихович… — не оборачиваясь, позвала она его с самого порога кухни, упершись рукой в косяк двери.
— Ставь чай, Бусинка, все будет нормально, мы все решим, — Боруцкий не дал ей договорить.
Почему-то ей показалось, что если она даже не послушается, он сам затолкает ее в кухню и закроет. Снаружи. Еще и подопрет дверь чем-то, для надежности. А у нее как-то совсем сил не было сейчас на споры.
Агния закрыла за собой дверь и, взяв чайник с плиты, включила воду.
Удостоверившись, что Бусинка ушла, да и Алина Дмитриевна уже закрылась в своей квартире, Боруцкий еще раз осмотрел двух мужиков, мнущихся перед ним. Струхнули, он по глазам видел. А нечего было лезть. Как ребенку угрожать, телефоны ломать, да на бабок орать — горазды. А как с кем-то нормальным спорить, так уже и на дверь за его спиной поглядывают. А вот фиг вам. У Борова сейчас столько всего внутри бушевало, что этим двоим не светило мирно уйти, однозначно. Довели его девочку до того, что на ногах не стоит, бледная, как смерть, и перепуганная. Пусть молятся, чтоб не выяснилось, что они ее хоть пальцем тронули. Тогда он их прямо здесь в бетонный пол закатает.
— Ну? — Боров тяжело глянул на мужиков.
Федот за его спиной наконец-то отошел от двери и так непринужденно оперся о стену плечом, типа незаметно и спокойненько пряча ствол в карман. Мужики синхронно сглотнули. Ну, как дрессированные прямо.
— И зачем пришли? — надавил он, видя, что сами они что-то не очень готовы теперь языком ляпать.
— Так мы, это. Вот, это — наша квартира, — один из мужчин, помассивней и постарше, вышел вперед, тыча ему под нос какие-то бумажки. Значит, этот главный. На нормальных пацанов, в теме, эти двое не тянули. Видно так, мошенничеством промышляют. — Мы ее купили. Все по закону. Так что вы нам тут не угрожайте, мы свое отстаиваем. И, давайте-ка, убирайтесь, мы сейчас милицию вызовем. У нас там свои контакты, мало вам не покажется…
Вячеслав с ухмылкой глянул на хмыкнувшего у него за спиной Федота.
— Слышь, Федот? Во как, люди-то серьезные, контакты у них, — заметил он, наклонив голову к плечу. — А мы что? Мы так, погулять вышли, — передернул он плечами со вздохом.
А потом вновь глянул на мужика, продолжающего трясти какой-то бумажкой у него перед лицом. Резко поднял руку и выдернул ту. И все с той же ухмылкой порвал надвое, даже не рассматривая.
— Значит так, начхать мне на ваши бумаги. По какому это закону квартиру сироты без ее ведома продали? Что-то я не знаю таких законов в нашем прАвовом государстве, — ехидно заметил он, смерив опешившего мужика взглядом. Перевел глаза на второго, пока молчавшего и предпочетшего стоять в стороне. — Будем разбираться?
— Послушайте! Вы что думаете, что вам все можно? — попытался возмутиться первый. — У нас уже не те порядки в стране! Мы все законно сделали! И нечего нам тут угрожать!
— А кто вам угрожает? — делано удивился Боров. — Вам сказали, что хозяйка — девчонка-сирота? — не слушая его возмущения, потребовал ответа Вячеслав.
Первый только выше задрал подбородок. А вот второй скосил глаза в пол. Неопытный еще. Или совестливый пока.
— Значит, сказали, — Боров разорвал два обрывка бумажки еще надвое, сделав вид, что полностью сосредоточен на этом занятии. — И что вы с ней делать собрались? Запугать? Выставить на улицу? Зимой? На ночь глядя?
