Кира Дэвис - Только одна ночь
Я приподнимаю бровь, но не прерываю его.
– Я скрывал все, что могло выглядеть как нечто теплое и уязвимое. Я был…
– Ты был незнакомцем, – заканчиваю я за него.
Он кивает:
– Да. Незнакомцем для тебя… а ты была незнакомкой для себя самой.
Я вздыхаю, погружаясь в воспоминания.
– Я позволила незнакомцу снять меня за игровым столом.
– Да, – хмыкает он. – А теперь я спрашиваю – можно ли другу снять тебя в баре?
Я смеюсь. Ничего не могу с собой поделать.
Он заглядывает мне в глаза, и этот его взгляд… он пробуждает все старые чувства. Восторг, желание, возбуждение, все.
– Ты все еще мой океан, – шепчет он.
– Нет, – качаю я головой.
Он спадает с лица, но не злится.
– Ну ладно. Я не стану давить на тебя…
– Я не твой океан, – говорю я. – Но если сегодняшний вечер пройдет нормально, я смогу считать себя твоей девушкой.
Он замирает. А потом на его лице расцветает улыбка, еще шире, чем прежняя, и такая яркая, что она заливает светом всю комнату.
У меня становится радостно на сердце.
Не отрывая от меня глаз, он подзывает официантку.
– Виски просто замечательный, – говорит он ей. – Мы желаем взять целую бутылку наверх, в номер.
– О, мы так не делаем.
Он вынимает бумажник и кладет на стол четыре сотни.
– Может, все же сделаете.
Официантка колеблется всего пару секунд, деньги исчезают со стола, и через минуту она уже возвращается с бутылкой виски в бумажном пакете.
Мы быстро покидаем бар, направляясь прямиком в большой холл, который ведет в лобби.
– Поверить не могу… – начинаю я, но не успеваю закончить, как он притягивает меня к себе. Он заключает меня в объятия и целует. Его пальцы нежно гладят мои волосы, спину. Мои руки судорожно сжимают его плечи, словно я боюсь его отпустить.
Мимо нас проходит пара подростков.
– Снимите номер! – кричит один из них.
Роберт немного отстраняется от меня.
– Паренек-то умен не по годам!
Я хихикаю по пути к стойке регистратора и скромно встаю у него за спиной, пока он заполняет анкету и получает ключи.
Глядя на то, как он общается со служащим, я замираю. Это безрассудно… куда более безрассудно, чем та ночь в Вегасе, потому что теперь я знаю, во что впутываюсь. Что, если опять все пойдет не так?
Но когда я поворачиваю голову, я ловлю свое отражение в зеркале. Я узнаю эту женщину. Теперь я знаю, кто я.
Больше никто не будет меня контролировать. У меня есть смелость быть самой собой. Даже тот факт, что я осознаю это… он что-то да значит. На этот раз я ни за что не потеряюсь.
И когда он поворачивается и предлагает мне руку, я беру ее без колебаний, без дрожи, и вместо того, чтобы идти за ним, я иду рядом. Через несколько минут мы уже в номере. Он не такой грандиозный, как в отеле The Venetian, но теплее, уютнее, цвета мягкие, приятные. Роберт поднимает меня на руки, как принцессу из сказки, и так нежно укладывает на огромную кровать, что я вздыхаю.
Он осторожно ложится рядом и касается моей щеки.
– Кейси, – говорит он.
– Да?
– Пообещай, что больше никогда не позволишь незнакомцу отвести тебя в номер отеля, ладно?
Я хватаю подушку и бью его по голове. Через мгновение мы уже катаемся по кровати, хохочем, и я целую его снова, и снова, и снова.
В итоге он пришпиливает меня к матрасу, взяв за руки, и улыбается мне в лицо, прежде чем опуститься и поцеловать в шейку.
– Сегодня на тебе нет никаких духов.
– Какие-то проблемы? – смеюсь я.
– Вовсе нет. – Голос его становится мягким. – Мне нравится твой собственный запах. И все же…
Он замолкает и скатывается с меня. Встает, подходит к комоду, куда мы поставили бутылку виски, и возвращается с ней в кровать.
Мои глаза затуманиваются, стоит мне вспомнить, как он наливал мне первый стакан… когда еще был незнакомцем.
– Ты не составишь мне компанию? – спросила тогда я.
И он улыбнулся, в глазах тайна и озорство.
– О, я непременно составлю тебе компанию.
Но сейчас никакого стакана нет. Он просто садится на край кровати, открывает бутылку и запускает в нее палец. Когда он вынимает его, он весь мокрый. Он осторожно проводит холодным пальцем у меня за ушком; я лежу не шевелясь, зная, что меня ждет, сгорая от нетерпения.
Он наклоняется и зарывается лицом в мои волосы, потом я чувствую, как его язык слизывает виски, кусает меня за мочку, лижет и кусает, пока мое дыхание не учащается, и я не тянусь к нему.
Но он отталкивает меня. Он еще не закончил наносить на меня этот странный парфюм.
– Сними блузку, – командует он.
И я подчиняюсь.
На этот раз меня ничто не останавливает. Ни чувство вины, ни предательство, ни страх. Я знаю, чего хочу. Я выгибаю спину, позволяя ему расстегнуть бюстгальтер. Соски напрягаются, когда он смазывает их виски, я начинаю стонать, когда он слизывает его языком, покусывает их зубами, гладит мое тело руками.
Он снова запускает палец в бутылку, но теперь его палец ложится в мой рот, и я могу вкусить насыщенную, ароматную жидкость вместе с солью его кожи. Я нежно посасываю его палец, который он вынимает и вновь вкладывает мне в рот, и слизываю с него капли виски. Его свободная рука ложится мне между ног и стискивает лоно, я собираю в кулак его рубашку. Я извиваюсь на мягком покрывале, а он продолжает ласкать меня.
Вот он стаскивает с себя рубашку, и я снова тянусь к нему. На этот раз он откликается, и я роняю его на себя. Потом переворачиваю на спину и забираюсь верхом.
– Теперь моя очередь, – шепчу я.
Я расстегиваю его ремень, не отрывая взгляда от его глаз. Он принимается играть с моими грудями, пока я сражаюсь с пуговицами на его брюках, стягиваю сначала их, потом трусы. Я складываю ладонь лодочкой и наливаю в нее немного виски. Он начинает просачиваться сквозь пальцы, и я поспешно покрываю холодной жидкостью его копье, а потом беру его в теплый рот.
Вкус идеальный. Именно то, что нужно.
Он стонет, запускает пальцы в мои волосы, пока я вкушаю его, вожу губами вверх-вниз, а мои руки бродят по его телу. Как приятно, когда грудь прижимается к его мускулистому бедру.
Когда-то Роберт хотел превратить нас в богов. Но, как античные греки, я поклоняюсь человеческому телу. Он мой Олимпиец, и я не могу дождаться, когда овладею им.
Я отпускаю его, встаю и медленно избавляюсь от остатков одежды. Он следит за моими движениями, пространство между нами наполняется восторгом желания. У меня начинается дрожь от одного его взгляда. Нормально ли это? И вообще, будем ли мы когда-нибудь нормальными?
