Соль под кожей. Том второй (СИ) - Субботина Айя

— Что? — беспокоится моя маленькая обезьянка. — Еще какие-то «пожелания», Шутов? Учти, я не собираюсь…

— Привет, родной, — мягкой хрипотцой говорит подошедшая Юля слегка наклоняется и целует меня в висок. — Прости, что я всегда опаздываю. Сегодня все пробки мира и светофоры устроили против меня сговор.

— И не только сегодня.

— Да ладно тебе ворчать. — Юля переводит взгляд на Лори и заговорщицки спрашивает: — Он со всеми такой или это только мне так несказанно повезло?

Валерия смотрит на нее широко распахнутыми глазами, медленно кладет вилку на тарелку и выдавливает из себя только короткое: «Я не знаю». Юля тем временем ждет, пока я отодвину ей стул, усаживается и неуловимым движением задерживает мою ладонь, когда я провожу ею по спинке стула. Кладет ее себе на плечо, очень легко трется щекой, как будто мы позируем для постера мелодрамы с обязательным хэппи-эндом. Причем делает это настолько естественно, что мне хочется придержать ее рвение и попросить хоть немного переигрывать.

Потому что это причиняет Лори боль.

Она прекрасно владеет собой, в любой ситуации, но сегодня ее способность держать удар дает сбой. Зеленый взгляд хаотично скользит то по столу, то по моему лицу, то по моим ладоням на плечах Юли, как будто она пытается найти точку, в которую может смотреть без страха умереть от разрыва сердца.

— Валерия, это… — начинаю я, но Лори меня перебивает.

— Юлия Рудницкая, я знаю. — Она смотрит прямо на нее. — Видела ваши фото на обложках. И в рекламе того волшебного средства для волос. Наверное, это единственная в мире реклама, которой стоило бы поверить.

У Юли роскошные длинные русые волосы, и она очень гордится тем, что не поддается модным веяниям и никогда да двадцать пять лет жизни их не красила. Лори вряд ли осознает, что уже третий раз за минуту рассеянно проводит ладонью по своему едва отросшему «ежику».

Я знаю, как ей больно. И уже давно плюнул бы на все и выложил правду, но в этой комнате есть еще страдающее не меньше, а может даже и больше. И это существо — я.

Надо разрубить этот Гордиев узел. Раз и навсегда, блять, чтобы больше не было соблазна откатить назад.

— Валерия, это Юля, — повторяю с самого начала, подчеркивая, что собирался сказать совсем другое. Юля — Это Валерия, моя знаменитая правая рука и боевая подруга.

Юля выуживает из своего арсенала еще одну великолепную улыбку, и как бы невзначай кладет поверх своей левой ладони, которой продолжает удерживать меня рядом, правую. Ту, на которой у нее помолвочное кольцо с желтым бриллиантом за очень много денег.

Зеленый взгляд Лори моментально его замечает, хотя этот булыжник можно увидеть даже из космоса.

— Красивое кольцо… бормочет она, и тут же осекается, видимо не сообразив, что невольно озвучила свои мысли.

— Правда, оно идеальное?! — Юля вытягивает вперед руку, не под нос Лори, но так, чтобы та могла рассмотреть поближе. — Подарок этого охламона.

— Валерия, Юля — моя невеста, — добавляю сразу в лоб.

— Уже тринадцать дней как, — счастливо чирикает Юля.

— Ты за этим меня позвал? — Лори смотрит на меня как на предателя.

— В том числе. Подумал, будет лучше, если мой лучший друг и боевой товарищ узнает об этом из первоисточника, а не из говнопаблика «Подслушано в столице».

— Я не читаю такие новости, ты же знаешь. — Голос Лори становится все больше механическим.

— Похоже, кроме самого Шутова их тоже больше никто не читает, — смеется Юля. — Это я настояла, чтобы он нас познакомил. Хотела на всякий случай убедиться, что мы обе друг о друге знаем.

Очень правильная фраза — максимально естественная, прямая, не вызывающая никаких подозрений. Когда я встретился с Юлей и попытался посвятить ее в детали своего плана, она перебила меня со словами: «Я девушка, Шутов, и знаю, как убедить другую девушку в том, что ей нечего тут ловить». Естественно, я не стал посвящать ее в детали, почему иду на этот фарс, придумал более сдержанную версию о том, что Валерия, моя старая подруга, которая мне как сестра, внезапно в меня влюбилась, а я не могу ответить ей взаимностью, но сказать об этом напрямую не могу, потому что не хочу потерять ее ни как друга, ни как ценного сотрудника. С этой точки зрения, Юля и правда выбрала лучшую тактику. Если бы я дал «зеленый свет» на более радикальные действия, уверен, она бы уже вылила на Лори ведро отборных помоев.

— Мы просто… коллеги, — сдержанно, явно колеблясь в выборе правильного эпитета, говорит Лори. А потом демонстрирует растопыренные пальцы правой руки, которые, как бы сильно она ни старалась, все равно предательски дрожат: — У меня на этом пальце, как видно, ничего нет.

— Есть отличный маникюр! — воодушевленно подхватывает Юля, берет ее ладонь в свои руки и придирчиво изучает. — Боже, Лера, мне срочно нужны контакты твоего мастера маникюра! Это же просто идеальный короткий квадрат. После того, как моя обожаемая Гала ушла в декрет, я целый год не могу найти мастера, который сделает мне именно такую форму. Только посмотри, что со мной сотворили на прошлой неделе! А я просила квадрат, понимаешь? Ква-драт!

И сует под нос Валерии уже левую руку, как бы подчеркивая, что увидела и услышала достаточно, чтобы закрыть вопросы ревности и недоверия.

Я возвращаюсь за стол и уныло потягиваю сок под воодушевленное щебетание Юли о проклятом маникюре. Ее рот буквально не закрывается, истории о том, как ей страшно не везет буквально со всеми мастерами бьюти-индустрии просто бесконечные.

— Тебе нужно вручить медаль за то, что после всех этих костоправов ты выглядишь… вот так, — говорит Валерия как только появляется возможность. Она никогда не была язвой, никогда не завидовала более красивым и счастливым. Любой другой, даже менее эффектной девушке, она в лоб сказала бы как шикарно она выглядит. Но сказать об этом Юле не может. Как будто расплатиться за этот комплимент придется собственным языком.

— Вот видишь! — Юля неожиданно переключает фокус внимания на меня и грозит пальцем, на котором, по моему дилетантскому мнению, абсолютно идеальный маникюр. — Видишь, на что мне приходится идти! Когда в следующий раз, когда захочешь отчитать меня за то, что я провожу в салоне красоты слишком много времени, вспомни, ради кого я это делаю.

Она сначала выглядит очень серьезной, а потом взрывается от смеха. Так неожиданно, что даже меня на секунду загоняет в ступор.

— Видела его лицо? — наклоняется к Валерии и шепчется с ней, словно с закадычной подружкой. — И вот так всегда.

— Шутов, ты заказ когда собираешься делать? — Лори смотрит на меня почти с тем же укором, с которым это только что в шутку делала Юля.

Моя маленькая обезьянка всегда была умницей, все схватывала на лету. Мне редко что приходилось повторять дважды, да и то лишь в тех случаях, когда, чтобы научить ее новым правилам выживания, приходилось жестко и жестоко ломать старые, закостенелые, те, на которых она выросла. Она и сейчас все прекрасно понимает, точнее — понимает ту реальность, которую Юля так мастерски перед ней нарисовала. И старается в нее вписываться: шутит, гримасничает, включается в игру, в которой она — счастливая подруга уебана в моем лице.

— Кстати, Дима, я есть хочу! — Юля берет меню, деловито его разворачивает.

Мы с Лори снова как будто оказываемся одни за столом.

И когда мне кажется, что она воспользуется шансом, чтобы хотя бы попытаться прояснить обстановку (это же моя школа — она знает, что нельзя верить на глаз, нужно докапываться до сути), Лори внезапно бросает взгляд на наручные часы (на которые вообще никогда не смотрит) и издает стон разочарования.

— Что? — моментально реагирует Юля, отрываясь от меню.

— Через сорок… точнее, уже тридцать восемь минут мне нужно положить свою немощную тушку на массажный стол или это будет стоить мне головы. — Лори роняет в сумку телефон, встает.

Ведет себя так естественно, что я ни на секунду бы не заподозрил ее во лжи. Если бы не был в курсе ее полного расписания. Она действительно ходит на массаж — после аварии начала жаловаться на боль в спине и я нашел ей лучшего мастера мануальной терапии, которого только можно купить за деньги. Но она уже была у него, сегодня, в девять утра.