Кристин Ханна - Всё ради любви
А он заплакал.
У Лорен тоже словно обожгло глаза. Ей захотелось взять эти страшные слова обратно, уверить Дэвида в том, что она имела в виду совсем другое, но она преодолела себя. Она теперь смотрела на жизнь по-взрослому и сейчас отлично понимала, какое именно решение будет самым верным. Энджи сказала ей как-то, что не все мечты сбываются. Но хуже другое: мечта могла бы осуществиться, они могли бы всегда любить друг друга, если бы она не забеременела. Интересно, как долго ее любовь к Дэвиду будет причинять ей боль? Она надеялась, что когда-нибудь рана зарубцуется и от нее останется только безболезненный шрам.
— Я хочу, чтобы ты уехал в Стэнфорд и забыл об этой истории.
— Прости, прости меня, Лорен, — глухо, сквозь слезы, проговорил Дэвид. И Лорен поняла: он услышал ее слова и принял их. Он был с ней согласен.
Мысль об этом была мучительной и одновременно стала спасением для Лорен. Она даже смогла улыбнуться. Любовь требует жертв, и Лорен была готова принести эту жертву ради своей любви к Дэвиду.
Дэвид полез в карман и достал листок розовой бумаги.
— Вот, — сказал он, протягивая ей листок.
Лорен нахмурилась:
— Это же свидетельство о собственности на твою машину.
— Я хочу, чтобы ты взяла ее.
Слезы хлынули из глаз Лорен.
— Ах, Дэвид, не надо!
— Это все, что у меня есть.
Она будет помнить это мгновение до конца дней. Что бы ни случилось, она всегда будет знать, что он любил ее.
Лорен вернула ему документ.
— Поцелуй меня, Спиди-Гонщик, — шепотом попросила она, понимая, что этот поцелуй станет последним.
Едва Энджи приблизилась к посту медсестры, она сразу все поняла.
— Миссис Малоун? — обратилась к ней одна из сестер. — Мисс Коннелли хочет поговорить с вами.
Энджи бросилась к палате. Ее шаги эхом отдавались от стен коридора и казались оглушающе громкими. Она рванула на себя дверь палаты. Койка Лорен была пуста.
Энджи привалилась к стене. В глубине души она знала, что это произойдет, ждала этого, но от понимания легче не становилось.
— Она ушла, — сказала она подбежавшему к ней Конлану.
Держась за руки, они стояли в дверном проеме и молча смотрели на тщательно заправленную койку. В воздухе витал слабый аромат цветов, и это служило единственным свидетельством того, что еще вчера Лорен была здесь.
— Миссис Малоун?
Энджи медленно повернулась, ожидая увидеть лицо больничного капеллана. Он первым навестил ее в тот день, когда умерла Софи. Но это оказался не капеллан, а мисс Коннелли, женщина, назначенная им для опеки.
— Она ушла примерно час назад. — Мисс Коннелли отвела взгляд. — Со своим сыном.
Энджи ожидала и этого, но известие все равно парализовало ее. Какое-то время понадобилось ей, чтобы прийти в себя.
— Она оставила вам письмо. И еще одно для Дэвида.
— Спасибо, — только и сказала Энджи, забирая конверты.
Мисс Коннелли сухо произнесла «Сожалею» и пошла прочь.
Энджи опустила взгляд на один из снежно-белых конвертов. На нем были написаны только ее имя и фамилия — «Энджи Малоун». Она дрожащими руками достала письмо и развернула его.
Дорогая Энджи.
Мне не надо было видеть его, брать на руки. (Здесь Лорен что-то очень тщательно зачеркнула.) Всю свою жизнь я мечтала о семье, и теперь она у меня есть. Я не могу бросить его. Прости.
Жаль, что у меня не хватило духу сказать тебе все это в лицо. Не смогла. Мне остается только молиться, чтобы вы с Конланом когда-нибудь простили меня.
Знай: где-то на свете есть молодая мать, которая будет всегда думать о тебе. И тешить себя мыслью — мечтать, — что она твоя дочь.
С любовью,
Лорен
Энджи сложила листок и убрала обратно в конверт.
— Она же совсем одна, — встревоженно сказала она Конлану.
— Уже не одна, — поправил он ее.
Взглянув в глаза Конлана, Энджи поняла, что он, как и она, ожидал такого исхода.
— И все-таки одна-одинешенька.
Конлан обнял ее, она прижалась к его груди и заплакала.
Дэвида они увидели в комнате ожидания. Он пришел вместе с матерью. Когда Энджи и Конлан вошли, он устремился им навстречу:
— Здравствуйте.
Его мать, Анита, радушно улыбнулась:
— Здравствуйте.
Повисло неловкое молчание, и после довольно продолжительной паузы Анита нарушила его.
— Он чудесный малыш, — произнесла она надтреснутым голосом.
Энджи попыталась представить, каково это — навсегда распрощаться с собственным внуком.
— Лорен ушла из роддома, — как можно мягче сказала она. — И забрала с собой ребенка. Мы не… — Она не закончила, потому что у нее перехватило дыхание.
— Мы не знаем, куда она направилась, — договорил Конлан.
Анита в ошеломлении опустилась на стул и схватилась за голову.
Дэвид нахмурился:
— Что вы имеете в виду?
— Она ушла вместе со своим сыном, — повторила Энджи.
— Ушла? Но… — Он замолчал.
Энджи протянула ему конверт:
— Это она оставила для тебя.
Дэвид поспешно достал письмо. Все безмолвно наблюдали за ним, пока он читал. Наконец он поднял голову, и все увидели, что он плачет.
— Она не вернется.
Энджи изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать.
— Вряд ли она осмелится, — отважилась она вслух произнести то, в чем боялась признаться даже самой себе. Конлан сжал ее руку. — Она думает, что нам всем будет лучше, если мы не узнаем, где она.
Дэвид повернулся к матери:
— Мама, что нам делать? Она же совсем одна. Это я виноват. Я должен был остаться с ней.
Все молчали. Никто не знал, что тут можно сказать.
— Позвоните нам, если она вернется, — попросила Анита.
— Обязательно, — заверил ее Конлан.
Энджи смотрела вслед матери и сыну, которые уходили прочь, держась за руки. Интересно, что они сейчас скажут друг другу? И смогут ли они найти нужные слова?
Когда они вышли, она повернулась к Конлану, и словно вся их жизнь встала у нее перед глазами — и хорошие времена, и плохие, и период безвременья, разделивший их. На мгновение ей показалось, что их любовь ушла, оставив каждого из них в одиночестве. В тот раз они заблудились, потому что считали, что их любви недостаточно. Сейчас они уже научены горьким опытом. Бывает, сердце разбивается, но человек все равно продолжает идти дальше. Такова жизнь.
— Поехали домой, — сказала Энджи, с трудом выдавливая из себя улыбку.
— Да, — произнес он, — домой.
Лорен вышла из автобуса и оказалась в своем старом мире. Она покрепче прижала к себе Джонни, который мирно спал в «кенгуру», и погладила его по спинке. Ей не хотелось, чтобы он проснулся раньше времени.
