Рапсодия в тумане (ЛП) - МайГрид Нален

Остановившись чуть дальше, где уже начинаются пологие белые скалы, и никаких домов и людей вокруг, ставлю Ниррая на каменистый берег. Он стоит так еще немного, видно, привыкая к теплу после ветреного полета, и, отстранившись, скидывает с себя одежду, чтобы тут же нырнуть рыбкой в чистую, прозрачную воду. Понаблюдав за ним несколько секунд, я тоже быстро раздеваюсь и присоединяюсь к нему.

Поднырнув под Ниррая, я проплываю, скользнув кожей о кожу. Это все оттого, что я очень хочу быть ближе, и выдержка моя трескается с каждым мгновением рядом с ним, все сильнее и сильнее.

А стоит нам вынырнуть, как он обнимает меня и целует солеными от воды губами. Сердце от радости готово выскочить из груди, и я, прижав его еще сильнее к себе, отвечаю на поцелуй. Как же я скучал…

Теплое, медленно поднимающееся солнышко согревает нас, вода обнимает, и я бы наслаждался всем этим, если бы мог об этом думать. Но я наконец-то снова его целую, и он так близко, со мной, что становится вообще плевать на то, что вокруг. Только его руки, что крепко за меня держатся, имеют значение, только губы, что целуют так, что становится понятно, что и он тоже… Только он.

Но этот прекрасный момент заканчивается, и Ниррай, отстранившись, чмокает меня в нос и, хохотнув, уплывает от меня глубже в океанские дали. Срываюсь за ним, но играю в его игры по-честному и Силой своей не пользуюсь, а догнав, скольжу по его ноге рукой. Ниррай этот жест не засчитывает и плывет дальше. Снова нагоняю его и на этот раз ловлю, обвивая его вокруг живота, прижимая к себе и оставляя поцелуй за ухом.

— Поймал, — шепчет и, развернувшись, целует меня. И отвечая ему, я взлетаю, чтобы быстрее добраться до суши и положить его на теплый камень.

Поцелуи перебираются на его шею, сцеловывая соленые капельки, руки гладят, ласкают его, не в силах хоть на секунду остановиться. Невозможно его не желать, такого прекрасного, часто очень холодного, но иногда такого теплого, близкого. Колючего, а в другой миг такого открытого. Конфетка моя…

Ниррай явно всем доволен сейчас, улыбается с наслаждением, ласкает руками и никуда не торопится. И я не спешу. Глажу его, целую, насыщаюсь им.

Оставив россыпь поцелуев на его животе, я облизываю головку и медленно вбираю в рот крепкий, желающий член. Ниррай, обрывисто выдохнув, запускает пальцы в мои волосы, а я продолжаю скользить ниже, никуда не спеша. У нас еще полно времени до того, как солнце станет особенно жарким и припекающим, а пока я хочу заполнить каждое мгновение наслаждением.

Медленно вбираю член до основан ия и потом с той же скоростью обратно вверх, почти выпуская, и снова, и снова. А руки гладят его живот, добираются до горошин сосков, чтобы даровать ласку и им, а потом сползти к бедрам и уделить внимание и этой части Ниррая. Хочется залюбить его всего, чтобы каждая клеточка впитала в себя часть моих эмоций, наших совместных ощущений.

Я не думаю ни о чем, кроме вкуса его кожи, не слышу ничего, кроме его выдохов, что мешаются со слабеньким плеском воды. Есть только мы, здесь и сейчас, а остальное будет потом.

Выпустив член из плена, я переключаюсь на яички, облизывая их, всасывая в рот, и иду еще ниже, лаская уже там. Всего бы облизал, полностью.

Подхватив его бедра, поднимаю их чуть выше над камнем и целую ягодицы, поочередно, а потом провожу языком по расщелинке. Ниррай тихо ахает, когда я принимаюсь кружить по колечку сжатых мышц, и приподнимает свои обалденные ноги и ставит их на мою спину. Проникаю языком в его жар, лаская тугие стеночки поступательными движениями. Увлекаюсь этим даже больше необходимого, но в итоге все равно отстраняюсь и, облизав два пальца, медленно ввожу внутрь, принимаясь растягивать. Поймав его ступню, тяну ее ближе к себе и оставляю поцелуй над пальчиками. Мой, сейчас ты весь мой и я твой, полностью. И нет в этот момент ничего лишнего, ничего постыдного или неправильного. Все идеально, все так, как должно быть.

Поцелуями шествую вверх, сначала к колену, а потом и к бедру, чтобы найти самое идеальное для себя место между его ног. Добавив слюны, погружаю в него второй палец и возвращаю губы на член, вбирая полностью, одновременно с этим находя простату и поглаживая ее. Тихий стон, и в мои волосы возвращается его рука, чуть поглаживая кожу головы.

Ласкаю и ласкаю его, пока не ощущаю, что стеночки уже не такие тугие и, оставив на пару секунд его член, добавляю слюны, чтобы проникнуть в него третьим пальцем и всосать головку в рот, играясь с ней языком.

Нирраю хорошо сейчас, я это вижу, ощущаю. Он такой расслабленный, податливый, принимающий мои ласки и наслаждающийся этим. У нас еще не было вот так… Я не о месте, а о самом процессе. Он сейчас иной, и мне нравится и эта его грань. Я их все люблю.

Такой красивый… Его кожа уже подсохла, а волосы еще влажные, и он довольно щурится под яркими лучами солнышка. Его такого хочется беспрерывно ласкать, нежить, но нам уже пора отправиться дальше.

Медленно выпустив головку изо рта, я вынимаю пальцы и, набрав побольше слюны в ладонь, смазываю свой член, чтобы тут же занять позицию поудобнее и легонько толкнуться внутрь, проникая в бархатный жар. Ниррай обхватывает мои плечи и, приоткрыв глаза, смотрит в мои. Он закидывает ноги на мои бедра, а я, войдя до конца, замираю. Облизав губы, наклоняюсь и целую его, только после этого начиная двигаться. Все так же медленно, кайфуя от каждого мгновения. Так хорошо сейчас. Так хорошо с ним.

А стоит поцелую закончиться, как Ниррай радует мой слух тихими стонами, к которым очень скоро добавляются и мои, те самые, которые сдерживать невозможно, да и совсем не хочется. Он жмется ближе, сжимает мои плечи, такой… идеальный. Меня переполняют эмоции, они, словно вихрь, собираются где-то внутри, стирая все лишнее.

Я снова ловлю его губы, целуя, но этого мало. Хочу еще послушать его стоны. Мне приходится оторваться от нежной сладости рта и спуститься к шее, провести языком по безумно вкусно пахнущей венке. Ниррай сильнее впивается пальцами в плечи и стонет на выдохе:

— Кусай.

И я, обнажив клыки, впиваясь в шею, думая лишь о том, чтобы ему было очень хорошо. Я делаю глоток, а Ниррай вскрикивает и, на секунду замерев, чуть сотрясается подо мной, выплескиваясь между нашими животами. Его мышцы стискивают мой член, и я только и успеваю провести по ранкам, чтобы залечить, как меня накрывает, и я изливаюсь глубоко внутри.

Глава 42. Будь что будет

Ниррай

Аман сцеловывает с моих губ последний стон, а я продолжаю жаться к нему, признавая полную капитуляцию. Я хотел избавиться от эгоизма, думать о нем, о его чувствах, а не только о своих хотелках, но сегодня… Если мне осталось несколько дней, как найти в себе силы делать все правильно, особенно, если это «правильно» в данную секунду нам обоим так отвратно?

Стоит узнать, сколько точно тебе отмерено, и время начинает чувствоваться совсем иначе. Оно становится осязаемым, кажется, я даже потрогать его могу. И, получив шанс, эти свои последние дни, часы, минуты, провести не в одиночестве в закрытой клинике, а так, как мне хочется, как я могу не творить глупости? Возможно, в любой другой ситуации я бы потом пожалел об этом, но будет ли у меня теперь время — жалеть?

Аман подхватывает меня, поднимая с мокрого камня, и несет в океан, где я с наслаждением окунаюсь с головой в соленые воды.

Мне нравится, что я живу близ океана. Наш город считается северным, и тут в начале июня местные еще не купаются, так как вода не успела прогреться до комфортного уровня, да и я бы не полез раньше августа, но сейчас так пофиг. В конце лета я, возможно, уже не смогу искупаться.

Вынырнув, жмусь к Аману, обнимая, наслаждаюсь его теплом, что не исчезает и в воде. На самом деле, если задуматься, копнуть поглубже, то я могу прийти к выводу, что по-своему люблю эту жизнь. Есть вещи, которые мне определенно нравятся. И это не виски, как я когда-то сказал Аману.

Например, мне нравится наблюдать за тем, как лучи солнца играют на волнах. И нравится запах сушеных трав, и снег. Я очень люблю снег.