Развод. Да пошёл ты! (СИ) - Ясенева Софа

И Баренцев прекрасно это знал. Знал с самой нашей первой весны. Когда ещё только пытался ухаживать, принёс тогда оранжевые, сказал: "Жёлтые не решился — ты ж веришь в эту ерунду". А теперь внаглую. Внаглую суёт мне букет с намёком — всё, прощай, до свидания. И цинично при этом пишет "Прости". Ты совсем обнаглел, Баренцев?

Я даже не пишу ему ничего, чтобы не скандалить по телефону. Не звоню. Просто хожу по квартире с этим букетом, не зная, то ли выбросить его, то ли сжечь к чёртовой матери. Оставляю цветы на подоконнике. Пускай вянут. По крайней мере, символизм будет полным.

К вечеру я уже не просто злая — я киплю. Сжата, как пружина, и в любую секунду готова сдетонировать. Посуду мою агрессивно. Полы мою агрессивно. Даже кота нет, чтобы на кого-нибудь порычать и сбросить пар. Только я и зреющее внутри чувство — он меня держит за дуру. Он и правда думает, что этим дешевым трюком можно всё уладить? Что я вздохну, расплачусь и брошусь ему на шею, как в плохом сериале? А он продолжит жить как ни в чём не бывало, только теперь возможно будет шифроваться получше.

Дверь открывается. Он заходит, не таясь, расслабленный и довольный. C привычной ленцой снимает ботинки, бросает барсетку на тумбочку. Его походка — уверенная, чуть тяжеловатая, плечи расправлены, взгляд цепкий. И даже сейчас, когда напряжение висит в воздухе, он не теряет этого ощущения власти.

Увидев меня на кухне, он улыбается открыто:

— Ну что, дошёл букет? Я же извинился…

Я поворачиваюсь к нему медленно. Наверное, у меня на лице такая смесь ледяного презрения и гнева, что он на секунду даже отступает на полшага.

— Ты серьёзно? — голос у меня спокойный, чересчур спокойный. — Ты послал мне жёлтые тюльпаны? И думаешь, что этого достаточно?

Женя моргает. Явно не понимает, что не так.

— Ну… да. Ты ведь любишь жёлтый цвет…

— Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу жёлтые цветы. С первого дня знакомства. За все пять лет ни разу мне их не дарил. А теперь вдруг у тебя возникла амнезия? Женя, я уже поняла, что ты меня ни во что не ставишь, но это просто...

Он мнётся, шарит по волосам рукой. Потом вздыхает и, наконец, признаётся:

— Я попросил Кристину выбрать букет. Я не успевал. Она сама заказала. Я просто… хотел как лучше.

Я смеюсь. Нервно, с надрывом.

Вспоминается один вечер. Он тогда пришёл поздно, с каким-то пакетом, прятал за спиной. Там был смешной букет — хризантемы, какие-то колючие штуки, ветка с ягодами. Я тогда засмеялась: "Ты где это взял?" Он обиделся: "Я сам выбирал, мне показалось — тебе подойдёт". Тогда мне стало так тепло. Он старался. Хотел порадовать. Хоть как-то. А сейчас… теперь проще делегировать секретарше.

— Конечно. Конечно, ты поручил это Кристине. Прекрасный ход. Сразу видно — вложился душой. Искренне переживал, ночь не спал. Сам пошёл в салон и выбрал букет цветов, которые я люблю, и вручил лично.

Он хмурится:

— Саш, давай без истерик. Я же попытался извиниться. Как я устал от всего этого. Что тебе ещё надо?

— Что мне надо? — я чувствую, как голос срывается. — Мне надо, чтобы ты хоть раз сам что-то сделал для меня. Хоть раз подумал, прежде чем совершить очередную глупость. Чтобы ты не считал, что одной записки хватит. Что теперь мы просто "помирились", да?

— А что ещё? — он смотрит прямо, уверенно, как будто не понимает, почему я до сих пор злюсь. Потом вздыхает и добавляет буднично: — Я правда сорвался. Дошёл до точки кипения. Не сдержался. Прости. Этого больше не повторится. Я буду держать себя в руках. Обещаю. Но ты же понимаешь… Ты меня довела.

Я отворачиваюсь, потому что знаю — если продолжу, могу сказать что-то, о чём потом пожалею. Но внутри всё пылает, словно меня ошпарили кипятком. И дело даже не в букете. Точнее и в нём тоже, но это лишь вишенка на торте, только подчеркнувшая отношение Жени ко мне. Дело в понимании, что он живёт по какому-то своему сценарию, в котором мои эмоции, мои чувства вообще не учитываются.

Его слова «ты меня довела» звучат, как пощёчина. Это мой личный триггер. Я слышала такое раньше. В детстве, когда что-то случалось, и мама или кто-то из взрослых говорили: «Ну ты же спровоцировала», «сама виновата». Тогда это казалось чем-то обычным, даже справедливым. Взрослые ведь лучше знают, я принимала всё на веру. А теперь я слышу это от собственного мужа — и внутри всё скручивается от боли. Это перекладывание вины на жертву. Как будто то, что он сделал, — это моя вина.

Пока я молчу, он просто проходит мимо, кидает ключи в миску у двери и идёт в душ. А я стою в кухне, рядом с раковиной, смотрю на чашку с недопитым чаем и понимаю, что мы — не "уладили". Мы даже не начинали.

Машинально верчу на пальце обручальное кольцо. Потом медленно снимаю его и кладу на стол. Оно холодное. Чужое. И впервые я понимаю: мне больше не хочется носить его. Всё.

Открываю приложение госуслуг в телефоне. Где тут можно подать заявление на развод?

14 Саша

На самом деле в том, чтобы подать заявление на развод, оказывается, нет ничего сложного. Единственное, что нужно — такое же заявление от Жени. Надеюсь, хотя бы по этому поводу мы быстро договоримся. Искренне не понимаю, почему он так противится. Я же явно мешала ему все эти годы наслаждаться обществом куда более доступных женщин.

Я явно не та, ради которой стоит хранить верность. По мнению Жени, конечно. Расстанемся полюбовно. Мне не нужно ни квартиры, ни компенсаций, ни дележки мебели и столовых приборов. Только машина — чтобы, если жильё, которое я найду позже, окажется далеко от работы, я могла хотя бы быстро добираться и сохранить мобильность. Это ведь не такая уж большая просьба, правда?

Я больше не прошу невозможного. Не прошу любви. Только возможность уйти — достойно, спокойно, по-взрослому. И хотя сердце рвётся на части, я стараюсь держать себя в руках. Потому что если сейчас не сделаю этот шаг — потом не найду в себе сил повторить его снова.

— Женя, ты тоже подпишешь заявление на развод? — спрашиваю без обиняков, когда он заходит на кухню. — Мне кажется, это будет правильно. Чтобы всё было честно и официально. И не затягивать процесс.

Он в этот момент что-то проверяет в телефоне, а потом резко подвисает. Лицо его меняется.

— Ты уже подала заявление? — голос глухой, недовольный. — Не поговорив со мной?

— А что, надо было спрашивать разрешения? — спокойно, но твёрдо. — Это было ожидаемо. После всего.

Он отшвыривает телефон на стол.

— Ну конечно. Удобно. Ты же всегда жертва. А я — тиран, мерзавец, изверг. Да?

Я медленно встаю из-за стола.

— Женя, я тебя ни в чём не обвиняла сейчас. Просто знай, что с таким отношением ко мне я мириться не готова. Я живу всего одну жизнь. И меньше всего хочу тратить её не мужчину, для которого приоритет — покрыть как можно больше женщин, прямо как племенной жеребец. Вовсе не семья со мной.

— Опять эта тема! — Он повышает голос. — Мы же всё выяснили с Кристиной. Ну что ты начинаешь опять? Какие ещё женщины? Откуда ты вообще это берёшь?

Я молча достаю телефон, открываю альбом с фотографиями и показываю ему скриншоты — переписку, фото, переводы, которые явно не связаны с работой и со мной. Он замирает. Бледнеет, взгляд цепляется за экран, потом медленно поднимается и идёт на меня.

— Это что? — от него такой опасностью веет, что я боюсь, как бы снова не ударил.

— То, что ты забыл удалить. Женя, я не слепая. И не дура. Давай не будем. Неужели так сложно расстаться цивилизованно?

Он резко вырывает телефон у меня из рук, замахивается и с силой швыряет об пол. Тот разбивается с глухим треском, а я инстинктивно прикрываюсь руками.

— Ты совсем с ума сошла? — зло бросает он. — Шпионишь за мной? Лезешь в личное?

— У тебя нет «личного», когда речь о нашей семье. А главное — ты не отрицаешь, да? — тихо спрашиваю я. — Просто злишься, что тебя поймали.