Дженис Каплан - Я прекрасна!
Обзор книги Дженис Каплан - Я прекрасна!
Три подруги — Сара, Кейт и Верни — сделали свой выбор… и теперь каждая горько сожалеет о принятом решении!
Некогда преуспевающая бизнес-леди Берни воет от тоски, запертая в уютном доме с очаровательными детьми…
Романтический принц Кейт много обещает, но не горит желанием влезать в брачный хомут!
А невероятная попытка Сары совместить несовместимое привела лишь к бесконечным метаниям между бывшим мужем, любовником и коллегой-поклонником… Так больше не может продолжаться. Сара, Кейт и Верни понимают: пора действовать!
Дженис Каплан, Линн Шнернбергер
Я прекрасна!
Глава первая
Это что за пятно? Я приникаю к зеркалу в кабинете Кейт и с подозрением вглядываюсь в свое отражение. Шоколадная крошка? За ленчем мы ели торт, и… Какой торт? Не было никакого торта! Я потерла пальцем щеку. Эффект прежний. Неужели пигментное пятно? Но, я же еще молода, как же так?
— Что там у тебя? — интересуется Кейт из противоположного угла кабинета.
— Это вопрос к тебе. — Я продолжаю лихорадочно тереть объект своего беспокойства. Если верить «Нью-Йорк пост», моя лучшая подруга, доктор Кейт Стил — «любимый дерматолог» Нью-Йорка. А разве можно усомниться в справедливости того, что пишут в этой газете? — Подойди и посмотри!
— На что я должна посмотреть? — Кейт с готовностью устремляется ко мне. Ее высоченные шпильки уверенно цокают по до блеска отполированному, деревянному полу. В какой-то момент мне кажется, что она вот-вот поскользнется, но нет… Это же Кейт. Женщина, которая и в туфельках от Маноло с легкостью поднимется на Килиманджаро и вернется обратно, а ее костюм от «Эскада» при этом будет выглядеть безупречно. Как бы там ни было, я очень ее люблю. Возможно, потому, что мы знакомы с седьмого класса — тогда Кейт еще носила скобки на зубах, — после этого ее внешность и вовсе стала идеальной и с тех пор не имеет изъянов.
— Пятно! Размером с Техас, — сообщаю я.
— Не преувеличивай, Сара, оно наверняка не больше Хьюстона, — дружелюбно утешает меня Кейт. — Ну, показывай!
Вот она какая — моя Кейт! Может решить любую проблему! То, чему ее не научили в Гарвардской медицинской школе, она наверстала за прилавком с косметикой «Клиник». И все секреты красоты, которыми она владеет, имеют под собой научную базу — это вам не ухищрения с зеркалами в затемненной комнате.
Ну, честно говоря, чаще всего именно так и бывает. Вот сейчас, например, она перенастраивает цифровое зеркало, и мое ужасное пятно тут же становится почти незаметным.
— Я пользуюсь этим зеркалом во время операций, — поясняет Кейт. — Оно увеличивает в сорок раз.
— Тогда попробуй навести его на мой банковский счет.
Кейт смеется и убирает со стола остатки нашего ленча: пустые коробочки с недоеденным салатом и чашки из-под холодного чая. Мы собирались сходить в «Нобу», но не смогли заставить себя покинуть прохладный комфортабельный кабинет, особенно после того, как услышали, что показатель соотношения температуры и влажности достиг ста десяти. Нью-йоркские метеорологи, очевидно, считают, что одного упоминания о градусах недостаточно, чтобы представить, насколько в городе жарко. Поэтому и придумали этот показатель. Впрочем, меня он не впечатляет — я и при девяносто шести потею не меньше.
Кейт возвращается к своим бумагам, а я украдкой снова настраиваю зеркало на сорокакратное увеличение. Теперь поводом для огорчения станут остальные мои недостатки, вот они просто бросаются в глаза — «гусиные лапки» глубже, чем голос Барри Уайта, морщины возле рта — от частого смеха, но смотреть на них совсем не весело. Проклятые «Братья Маркс» состарили меня на пять лет! Еще пять добавляет признание, что я смотрю записи этого комедийного квинтета.
Кейт вдруг замечает, что я снова прилипла к зеркалу. Она подходит и без предупреждения выдергивает шнур из розетки, лишив меня источника бурных эмоций.
— Что это с тобой? — смотрит она на меня, качая головой. — Ты так нервничаешь, будто сидишь в аэропорту Кеннеди!
— Так и есть, — признаю я. В двадцать я была вполне уверена в себе. Сейчас, став вдвое старше, я сохранила лишь половину той уверенности. Хотя в моей жизни есть два человека, которые говорят, что я красива. Мой сын Дилан — самый замечательный семилетний мальчик на всем белом свете. И Брэдфорд — лучший (глубокий вдох!) жених… ну, скажем, в Америке. После развода я поклялась никогда больше не выходить замуж. Но красавцу Брэдфорду с Парк-авеню все же удалось убедить меня, что я одна-единственная — веселая, сексуальная, практичная — преподавательница искусства в пятом классе средней школы, в которую он влюблен. Доказательством его слов стало кольцо с бриллиантом в пять карат.
Кейт достает блестящую пудреницу и начинает причесываться. Замечаю, что она проводит языком по губам и улыбается. Еще бы! Она единственная из всех знакомых мне женщин, которая всегда довольна, видя свое отражение в зеркале. Остальные обязательно находят какой-нибудь изъян. У Кейт светящаяся, словно фарфоровая, кожа, ясные голубые глаза; узкое книзу лицо обрамляют волны золотисто-каштановых волос. Я уж не говорю о ее соблазнительной стройной фигуре и безупречной формы руках. И о самой тонкой — после Вивьен Ли — талии.
И все же…
— Ты хотела бы что-то изменить у себя? — не сдержалась я.
— Адрес, — быстро отвечает Кейт, захлопывает пудреницу и бросает ее в верхний ящик стола — его дизайн разработал сам Мис ван дер Рое[2]. — Мне нравится этот кабинет, но до Пятой авеню целых полквартала. А там я могла бы брать за прием долларов на пятьдесят больше.
— Я имела в виду твою внешность, — говорю я, мысленно ахнув: неужели консультация Кейт может стоить еще больше, чем сейчас?
— Ты хочешь что-то предложить мне? — спрашивает Кейт. — Я знаю, тебе нравилось, когда я была блондинкой, но с этим покончено. Я привлекала слишком много внимания. Не могла пройти по улице, чтобы ко мне под ноги не свалился какой-нибудь парень. — Она улыбается, и я заключаю, что она пошутила. Хотя до конца в этом не уверена.
— А я бы кое-что изменила, — сообщаю я.
— Во мне? — изумляется Кейт.
— Нет, в себе. Прежде всего нос. Что это за пуговка? Если взглянуть ниже, то есть еще толстые коленки.
— Отлично! Значит, от коленей до пальцев ног тебя все устраивает, — с оптимизмом заключает Кейт.
— Спасибо, что напомнила, — бурчу я. — После сорока они у меня покривели…
Опускаю взгляд на свои ноги. Эти босоножки от Миу-Миу я купила на прошлой неделе, на распродаже. Сейчас июль, и еще целых полтора месяца можно носить открытую обувь. Правда, оставалась только фиолетовая пара, но я умею идти на компромисс. С этой моей желтой юбкой… Я вспоминаю о своей слабости к пасхальным яйцам.
— Это устраняется хирургическим путем, — бесстрастно произносит Кейт, словно расхваливает новый стойкий лак для ногтей. — Одна из моих знаменитых клиенток сделала операцию. В «Джимми Чу» ей поставили условие, что она больше не получит бесплатных босоножек, если не исправит пальцы.
— Даже слышать не хочу, на что готова была пойти эта особа! — Я нагибаюсь и ощупываю шишечку на большом пальце.
