Пиримкул Кадыров - Бабур (Звездные ночи)
Грозный враг двинулся. Бабур оставался спокойным. Цепь арб и щитов — крепка. За правое крыло войска отвечает сын, Хумаюн, умный и бесстрашный; с ним — Ходжа Калонбек, Хиндубек и другие надежные и испытанные военачальники. Центр — это пушкари, ружейные стрелки, пешее воинство. По обеим краям конные отряды, готовые к вихревой атаке обхвата. У султана Ибрагима, находящегося на боевых слонах, очень много пехоты, слишком много. Она должна двигаться плотными рядами, потому — неповоротлива. Где пригодится тулгама — некогда сильное оружие Шейбани. А теперь — и его, Бабура. Там, на концах крыльев его войска, — самые быстрые кони.
Тахир вместе со свитой и охраной шаха стоит несколько позади Бабура. Неподалеку от шаха — беки, что отвечают за связь между ратями, гонцы. Голос Бабура, отдающего распоряжения, уверенный и четкий. «Мы шли за этим человеком и из скольких битв вышли живыми, — утешал себя Тахир. — Если будет жив мирза Бабур, и я на сей раз уцелею».
Ждать без движения, без попытки противодействия приближавшуюся черную тучу — тяжело. Многие беки волнуются; Бабур спокойно, внятно-властно изредка ронял:
— Терпеть… Ждать… Никому не выступать…
Ибрагим Лоди видел, что Бабур стоит за стеной повозок и защитных сооружений, вперед не идет. Остановил и он свое войско. Ударить в лоб? Нет, по совету своих полководцев он приказывает перестроить ряды, чтобы нанести основной удар не в центре, а по правому флангу, порвать его и обойти возвышенность со стороны города.
Но пока приказ был распространен по стотысячному войску, пока одни отряды собирались в кулак, нацеленный против правого фланга Бабура, а другие повернули в сторону города, — прошло довольно много времени.
Бабур сделал ответный ход. Две тысячи конных вихрем помчались мимо левого фланга Ибрагима Лоди, мимо нацеленного «кулака» противника, его слонов и пехоты, что двигались от центра влево — в тыл им, в тыл! А конница Хумаюна пошла навстречу — со своей, правой стороны, преграждая дорогу, мешая перестроению. Тут заревели пушки, установленные в центре между арбами — пока еще неподвижными.
Да, весь свой воинский опыт, приобретенный в победах и, увы, в горьких поражениях, Бабур применил здесь, на панипатском поле. До поры до времени Бабур преследовал цель смешать ряды противника четырехсторонним, пусть непрочным окружением, сломать четкость его флангов, завернуть их вовнутрь, создать сумятицу. Окруженное войско превосходило тех, кто его окружил, во много раз, кони быстрее, но слабее слонов, воины Ибрагима Лоди то справа, то слева прорывали кольцо. Конечно, Бабур посылал помощь — отряды из центра — туда, где его всадникам приходилось слишком уж туго. Но главное — это была завлекающая помощь: он намеренно обнажал перед противником тот центральный участок, где стояли арбы. Наконец Ибрагим, отбиваясь от непрерывных ударов с боков и сзади, кинул основные силы, большую часть боевых слонов на этот участок, вверх по склону, чтобы прорваться здесь и решить битву в свою пользу. И тогда Бабур приказал убрать упоры из-под колес повозок.
Семьсот арб одновременно пришли в движение и покатились на вражеские ряды. Пушки и ружья стали бить по слонам и пехоте султана с близкого уже расстояния. Грохот пальбы оглушал, дым и копоть мешали видеть, ядра и раскаленные пули пробивали латы и щиты, а невероятно согласованное, все убыстряющееся движение бесчисленных арб, представших вдруг неким чудовищным живым существом, что ломало, крушило, сбивало с ног, посеяло страх и панику у воинов Ибрагима. К такому они не были готовы. Заметались, яростно затрубили раненые и перепуганные, будто в западню попавшие, слоны; погонщики попытались повернуть их и внесли еще больший хаос, усугубили давку, в которой падали наземь, задыхались люди и лошади.
Пушки и ружья продолжали свою страшную, опустошительную работу. Уже много слонов, мертвых или смертельно раненных, лежало по склону — их гибель сопровождалась гибелью множества воинов, затоптанных и раздавленных. А снизу все шли, напирали ряды Ибрагимовой пехоты, и конные отряды шли, не в силах остановиться, катились волна за волной и громоздили новые завалы мертвых и покалеченных.
Наконец войско Ибрагима Лоди повернуло назад: быстро началось бегство — давили упавших, бросали оружие. На закраинах громадной битвы и в ее тылу конница Бабура значительно поредела, не в силах была сдержать этого напора. Слоны легко прорвались сквозь нее, за ними — густые толпы вражеской пехоты.
Бабур со своего холма увидел и это.
— Враг может уйти и запереться в Дели! — крикнул он и повернулся к бекам связи. Но все эти беки и все гонцы были там, в деле, посланные туда один за другим, они еще из схватки не вернулись. И кто знает, сколько их осталось в живых, — схватка шла не на жизнь, а на смерть. Бабур поворотил коня к своей личной охране.
— Тахирбек, я должен знать, бежал ли сам Ибрагим Лоди или находится на поле битвы. Если бежал, пошлем в погоню врагу резерв.
Тахир как-то сразу, одним взглядом охватил картину битвы — этот ад в дыму и пыли: ощутив на миг странный, непривычный для его крепкого тела озноб страха, попытался скрыть его, но голос дрогнул:
— Готов выполнить приказ, повелитель!
Какой-то гонец подскакал в этот миг. Из раненой ноги кровь стекала на стремя: не слезая с коня, гонец закричал запаленно:
— Повелитель, победа наша! Враг бежит!
— Ибрагим тоже?
— Да, среди слонов, бегущих назад, я видел его белого слона! Ибрагим бежал!
— Тахирбек, останьтесь! Касымтай-мирза!
Вышел вперед бек лет сорока, крупный, крепкий.
Бек этот родился и вырос в Туркестане, отдаленный какой-то родственник властителя Тимурова корня. Вот уже пятнадцать лет он служил Бабуру.
— Если Ибрагиму удастся достигнуть Дели или Агры и запереться там в одной из крепостей, война забушует снова, — сказал Бабур Касымтаю, — А мы хотим войти в Дели и Агру без боя… Касымтай-мирза, вам — тысячу из резерва… еще берите Бобо-чухру с его нукерами… отряд Тахирбека… Гонитесь за Ибрагимом! До Дели, а если побежит в Агру, то до Агры гонитесь за ним!
— Высочайший приказ выполню хотя бы ценой своей жизни!
— Вы — моя надежда! Да поможет вам всевышний! Сокрушайте и будете несокрушимы!
— Омин!
В победоносной битве почетно быть среди первых! Тахир перестал ощущать боль в пальце. Во главе своих нукеров он поскакал в переднем ряду отряда Касымтая.
Солнце стояло в зените. Неимоверно жаркий день мучил и тех, кто отступал, и тех, кто преследовал. Враги отступали беспорядочно, но все еще были сильны.
Где белый слон, где белый слон? А может быть, султан Ибрагим пересел со слона на коня?
Касымтай и Тахир обошли с двух сторон разбитый, ставший нестройной толпой, вражеский отряд, добили его, взяв в плен нескольких погонщиков слонов. Через индийца, который сражался за Бабура, Касымтай обратился к пленным:
— Скажи им: если покажут, в какой стороне тот отряд, где находится сам Ибрагим Лоди, я их отпущу на волю.
Один из пленных ответил горячо и с усердием:
— Он говорит, белый слон Ибрагима свалился еще в разгаре боя, сам султан мертв, — объяснил переводчик.
Но Касымтай не поверил. Сказал сурово:
— Наши люди видели, как бежал Ибрагим. Передай, пусть скажет правду, а не то голову потеряет!
Но пленник снова повторил: Ибрагим был убит на поле боя. Другой пленный предположил, что Ибрагим может находиться в большой толпе разбитых отрядов, что спасались бегством, уходя вдоль реки. Третий показал рукой на тех, кто уходил в правую сторону.
Касымтай всех пленных вместе со слонами отправил под конвоем на холм Бабура. Сам же кинулся за отступавшими вдоль реки. Нагнав их, увидел, что здесь сохранен относительный боевой порядок: слоны и конные шли по бокам. Это были раджпуты, их по праву считали отважными и умелыми воинами. Касымтай обошел их со стороны реки, Бобо-чухра и Тахир справа. Раджпуты, увидев, что преследующих немного, схватились за луки и сабли, приняли бой.
Тахир на скаку поставил на стержень лука стрелу, поднял оружие, прицелился, но когда попытался натянуть тетиву, почувствовал, что большой палец бездействует. Пришлось придерживать тетиву и оперенье стрелы безымянным и мизинцем. Выстрел был все равно удачен: темнокожий воин, из тех, что скакали им навстречу с обнаженными саблями, упал лицом на гриву коня. Но выстрелить еще раз Тахир не успел: раджпуты скакали быстро. Среди них выделялся воин богатырского вида с поднятой чакрой. Тахир выхватил из ножен саблю, кинулся навстречу, намереваясь ударить по взнесенной вражеской руке. Противник увернулся, сабля со звоном стукнула по чакре — и острая боль пронзила палец Тахира, нет, все существо! Тахир даже не заметил, как вылетела из его рук сабля. Он намеревался проскочить мимо раджпута, хотел выхватить из-за пояса кинжал, но чакра опустилась! От плеча к шее, к подбородку хлынула волна дикой боли, погасив боль прежнюю, в глазах Тахира потемнело. Он тоже упал грудью на гриву коня… второй сильный удар… латы, латы спасли! Тахир подумал: «Пока не свалит меня, не оставит! — Почему-то взмолился: — Скорее бы потерять сознание!»
