Джон О'Хара - Время, чтобы вспомнить все
Шарлотт как-то между делом сказала Бесс Мак-Генри, что та отлично справилась со своей работой, однако Шарлотт настолько глубоко была погружена в обязанности матери Джо, что не собиралась посвящать свою жизнь происшествию у Монтгомери. У нее были другие заботы. Шарлотт без всякого труда убедила чету Мак-Генри, что их мальчик обязан учиться в частной школе. Артур Дэвис Мак-Генри в 1870 году окончил обычную государственную школу в Гиббсвилле, а потом учился в колледже Дикинсон. Школьное образование считалось в то время достаточным, колледж — любой колледж — был уже роскошью. Задача Шарлотт облегчалась тем, что Артуру-младшему хотелось делать то же самое, что делал Джо, и Артур Дэвис и Бесс Мак-Генри обрадовались частной школе ничуть не меньше своего сына. Но семья Мак-Генри была предана колледжу Дикинсон, и убедить их, что Артур должен поступить в Йель, было непросто. И дело было не в деньгах. Разница в оплате учебы в Йеле и в Дикинсоне, Лафайетте или Мюленберге была несущественной. Но в Пенсильвании явное предпочтение отдавалось хорошим местным колледжам, и существовало некое предубеждение против Йеля, считавшегося заведением новоанглийским, и против Принстона, в котором слишком сильно было влияние южных штатов. Для жителей Гиббсвилля университетом был Университет Пенсильвании — заведение традиционное. Но он был в Филадельфии, а многие семьи предпочитали, чтобы их сыновья учились в городах поменьше — Истоне, Оллентоне, Карлайле. У большинства тех, кого посылали в Йель, было новоанглийское прошлое, и таковое, например, было в семье Чапин. Не было никаких сомнений в том, что Джо Чапин пойдет в Йель, но на то, чтобы убедить семью Артура Мак-Генри отдать предпочтение не Дикинсону, а Йелю, ушло пять лет. Самым убедительным аргументом оказалось не то, что Йель лучше Дикинсона, а то, что преимущества будущих дружеских связей помогут Артуру, как они надеялись, стать выдающимся адвокатом. И это рассуждение имело под собой почву. Владельцы компании «Уголь и железо» жили в Филадельфии и Нью-Йорке, где выпускников Йеля было гораздо больше, чем в Гиббсвилле.
Шарлотт искренне заботило будущее молодого Артура, но заботилась она фактически о компаньоне для своего сына. Так как она сама не могла сопровождать его в Йель, ей оставалось только одно: обеспечить Джо надежным компаньоном. К счастью для обеих семей, мальчики относились друг к другу с большой симпатией. Когда же дело дошло до высшей юридической школы, старшие Мак-Генри уже не возражали. Они послали Артура в Университет Пенсильвании вместе с Джо, игнорируя то, что в Дикинсоне тоже была первоклассная юридическая школа. К тому времени у Артура Дэвиса и Бесс сын учился в Йеле, и они уже были преданы Большой Четверке[23].
Никому и в голову не приходило спросить самого Артура, в какую он хочет пойти школу и колледж, вероятно, потому, что это не приходило в голову и ему самому. Его дружба с Джо было такой неотъемлемой частью его жизни, что во всех важных жизненных решениях он почти всегда полагался на выбор Джо. И хотя это не свойственно американскому образу мышления, но факт остается фактом: Джо занимал позицию, подобную королевской, а Артур — позицию его знатного компаньона. Однако сам Артур никогда не считал себя покорным слугой или подчиненным Джо. Артур нередко был для Джо удобным партнером, но сам он себя таковым никогда не считал. Он относился к себе с полным уважением и не мучился ревностью, когда Джо веселился в компании Алика Уикса, Дейва Харрисона или Пола Дональдсона. Благодаря внешней привлекательности, отличным манерам и стабильному финансовому положению Джо без конца приглашали на вечеринки и в дома его йельских приятелей, которые не жаждали вместе с ним приглашать Артура Мак-Генри. Джо мог запросто стать жителем Нью-Йорка и раствориться в растущей нью-йоркской толпе выпускников Йеля. С другой стороны, Артур был истинным «йельским пенсильванцем», и только; он никогда не искал ни работы, ни даже возможности работать в Нью-Йорке. Для Артура за все четыре года в Нью-Хейвене и позднее, в Университете Пенсильвании, самым большим событием по-прежнему оставалась «Ассамблея» в Гиббсвилле; на вечеринках в Нью-Йорке и Филадельфии он всегда чувствовал себя гостем, а в Гиббсвилле он был членом «Ассамблеи» (или, вернее, должен был им стать по достижении двадцати пяти лет). Положение Артура Мак-Генри в Йеле по-своему напоминало положение в нем Джо Чапина, если не считать того, что он пользовался большим, чем Джо, успехом в разных студенческих организациях и завел больше дружеских связей. Но Джо Чапин и Артур Мак-Генри были нью-хейвенские выпускники Йеля, а не нью-йоркские. Дейв Харрисон и Алик Уикс, оба жители Нью-Йорка, с радостью бы приняли в свою компанию Джо Чапина, и даже когда они с Джо разлучались, то всегда с легкостью возобновляли с ним отношения. Они с искренней вежливостью спрашивали его об Артуре Мак-Генри, зная, что тот был самым близким другом Джо, в то время как Джо был для них своим парнем, который по чистой случайности родился в городке с названием Гиббсвилль.
Однако после одного-единственного разговора с Артуром Джо Чапин решил вернуться вместе с другом назад в Гиббсвилль.
— Я иногда думаю: неплохо было бы поработать в Нью-Йорке, — сказал как-то раз на последнем курсе Джо.
— У тебя это отлично получится, — откликнулся Артур.
— Ты правда так думаешь?
— Да, я так думаю.
— Почему?
— Ну, тебе нравится Нью-Йорк. Тебе в нем хорошо. И тебе по душе тамошние люди.
— Да, но я не соглашусь там работать, если ты туда не поедешь.
— Нет, я ни за что туда не поеду, — сказал Артур. — Мое место в Гиббсвилле. И потом, я люблю Нью-Йорк не настолько, насколько любишь его ты.
— Тебе он никогда особенно не нравился, верно?
— Раз-два в году я бы туда съездил, но этого мне было бы достаточно. В Нью-Йорке я никогда себя не чувствовал свободно. Так же как Дейв или Алик никогда не почувствуют себя свободно в Гиббсвилле. Но ты бы с Нью-Йорком сроднился запросто.
— Возможно. Но я испытываю то же чувство к Гиббсвиллю, что и ты. Это место, где я родился, ну и всякое такое прочее.
— Насколько я понимаю, твои и мои родители потратили много денег на наше обучение: на Йель и частную школу, — но они нам дали кое-что еще.
— Что же это?
— Все годы до того, как мы уехали в школу, мы изучали там людей и местную географию, нам знакомы и улицы, и соседские городки, и сельская местность. Можно сказать, что мы прошли курс Гиббсвилля. Зачем же все это выбрасывать в мусорную корзину? Нет, я никогда не буду работать в Нью-Йорке, по крайней мере постоянно. Я пойду работать в фирму отца, женюсь, может, даже когда-нибудь стану судьей.
— А как же наше партнерство?
— Мы не сможем стать партнерами, если ты поедешь в Нью-Йорк.
— Я не говорил о Нью-Йорке всерьез.
— Ну, я не осуждаю тебя за то, что ты о нем подумываешь.
— Дейв и Алик завели об этом разговор, только поэтому я и задумался.
— Ты не торопись. Мы еще даже не в юридической школе.
— И я не уверен, что если бы я поселился в Нью-Йорке, мне бы там понравилось, — сказал Джо. — Мне не нравится все время объяснять, кто я такой. И это уже случалось со мной далеко не один раз. Стоит мне познакомиться с девушкой в Нью-Йорке, как она начинает удивляться, что никогда прежде меня не встречала, а когда я ей объясняю, что я из Пенсильвании, она смотрит на меня с изумлением. «Из Пенсильвании?» Как будто это индейская территория. А другие девушки считают, что я, само собой, из Нью-Йорка, и не могут понять… и опять все то же самое: «Почему я встречаю вас впервые?» Нью-Йорк считается огромным городом, но в кругу друзей Дейва и Алика он кажется не больше Гиббсвилля. Единственная разница в том, что в Нью-Йорке я посторонний, а в Гиббсвилле — свой.
— Ты можешь стать своим в Нью-Йорке в любое время.
— Я в этом не уверен. Когда они начинают говорить о том, что они делали в детстве, я обычно помалкиваю. Они все друг друга знали. Мне кажется, пройдут годы, прежде чем я стану своим в Нью-Йорке. И я не уверен, что хочу жениться на девушке из Нью-Йорка.
— Так что, с Мари Харрисон у тебя все кончено?
— У нас с ней никогда ничего серьезного и не было. Я поцеловал ее, но я не единственный, кто целовал Мари. И она готова была позволить мне куда больше, чем поцелуи. Ты, наверно, думаешь, что гадко так говорить о сестре своего друга, но так оно и есть. Я слышал, как один парень из Принстона говорил, что Мари ищет мужа и ей не важно, кто он, что он: она готова его заполучить любым способом. Когда я в феврале гостил у Харрисонов…
— Тебе не обязательно мне это рассказывать.
— Раз я начал, так я тебе уж расскажу всю историю. Меня поселили в гостевой комнате на одном этаже с матерью и отцом Дейва. Обрати внимание: на одном и том же этаже. И вот я вторую ночь там. Было, наверное, часа три ночи. Сплю без задних ног и вдруг просыпаюсь, ну не совсем вдруг. Я просыпаюсь постепенно. Я думал, что мне это снится, будто она лежит со мной в постели. В ночной рубашке, со мной в постели, и гладит мой живот, и когда я совсем проснулся, она зажимает мне рот рукой и шепчет: «Ш-ш-ш, милый». Я думал, что мне это снится, но я точно знаю, что это был не сон.
