Валерий Горбунов - Секреты для посвященных
— Я буду на вас жаловаться, Грачев. Вы используете служебное положение в личных целях. Это вам так не пройдет.
Зюзин поднялся с места. Взор его горел праведным гневом. Но холодная струйка пота неприятно скользнула меж лопаток, а в ногах появилась ватная слабость.
Когда Грачев вышел, Зюзин не сел, а упал в свое кресло.
5Жизнь, как зебра, идет полосами. Вслед за белой обязательно следует черная. Хорошо все-таки, что белые тоже иногда встречаются. После выхода в свет номера «Радуги» с репортажем «Неопознанный летающий объект» в редакцию повалили письма. Вячеслав лично помогал смазливым девушкам из отдела писем таскать к лифту бумажные мешки с откликами на его статью. На редакционной летучке статью Грачева решили вывесить на доску лучших материалов.
В редакции молодежного журнала «Светлячок» его встретили с распростертыми объятьями. С ходу приняли для печати два очерка, написанных по материалам его поездки в Сосновский леспромхоз. Первый Вячеслав назвал «Плакала Саша, как лес вырубали…» Второй — «Опасное лето». Оба очерка в «Светлячке» быстро опубликовали. Они тоже имели успех. Вячеслав ходил по редакционным коридорам, задрав нос.
И вдруг — скандал. В редакцию пришли опровержения. Причем сразу три. И все касались Вячеслава. Для обсуждения опровержений главный распорядился созвать редколлегию. Вячеславу предстояло держать ответ за содеянное.
Подталкиваемый сзади секретаршей, он шагнул на арену «цирка», где его уже поджидали разъяренные «звери». В глаза ударил яркий свет. Включены люстра, бра, настольная лампа, яркий свет отражался в хромированных деталях напольного вентилятора, в цейсовских стеклах редакторских очков. По всему видно, главный гневается. На Вячеслава не смотрит. Седые брови сведены к переносице. Любимая трубка отброшена в сторону, пальцы гневно барабанят по столу.
— Вот прочтите! — хмуро произносит главный редактор и бросает Вячеславу мелко исписанный листок. Подхваченный потоком теплого воздуха вентилятора, он парашютирует и плавно опускается на ковер. — Извините… — недовольно бормочет главный. Он хоть и рассержен, но о правилах вежливости не забывает.
Вячеслав наклоняется и начинает ползать по ковру, стараясь подцепить ногтем прилипший к ворсинкам тонкий листок. Наконец удается, скомкав бумагу, взять ее в руки. Но прочесть он ее не может: буквы расплываются перед глазами.
— Очки позабыл… — бормочет он.
— А голову не позабыли? — ядовито интересуется редактор. — Давайте сюда Я вам прочту. Это опровержение!
Главный не любит опровержений. Он читает брезгливым голосом, выворачивая губы:
«Еще средневековый философ Оккам сформулировал принцип: „Не следует умножать число сущностей сверх необходимости“, который вошел в плоть и кровь современной науки. Это краеугольный камень логического анализа, источник ясности и простоты. До тех пор пока явление может быть объяснено с помощью реальных компонентов мира, не следует выдумывать нечто несуществующее, каким бы заманчивым оно ни казалось…»
Главный прерывает затянувшееся чтение:
— Короче говоря, весь ваш материал «Неопознанный летающий объект» — это, по мнению ученых, галиматья. Они требуют публикации опровержения и наказания репортера. Что вы на это скажете?
Вячеслав разводит руками:
— Одни верят в «летающие тарелки», а другие нет. В моем репортаже приводились разные мнения. К ним можно присовокупить и это. Напечатать, и все. У нас же плюрализм.
— Плюрализм, говорите вы?
Главный заметно успокаивается. Нужное слово найдено.
— Ну хорошо, — примирительно произносит он и вопросительно смотрит на ответственного секретаря Нефедова. Тому почему-то всегда кажется, что Вячеслав написал не о том и не так. Он, Нефедов, написал бы по-другому. Ну и что? Взял бы ручку, заправил чернилами, бумага тоже под рукой, сядь и пиши. Однажды Вячеслав так ему и сказал. Но это Нефедову не понравилось. Теперь он имеет на Вячеслава зуб.
Главный спрашивает Нефедова:
— Вы хотите что-то сказать?
Ответственный нехорошо усмехается:
— Если бы эффективность газетных выступлений определялась по числу полученных редакцией опровержений, то Грачев был бы чемпионом. На «Неопознанный летающий объект» — опровержение. На фотографию парня с гитарой — опровержение. Подружка этого парня нам тут чуть всю редакцию не разнесла. А есть кое-что и похуже.
— Похуже?! — у главного глаза полезли на лоб. — Почему же вы молчите, не докладываете?
Нефедов проговорил загробным голосом, как будто открывал главному ужасную тайну:
— Грачев съездил от нас в командировку на Север. А каков результат?
— Да, каков результат? — главный обратил взор на Грачева.
— Два очерка напечатаны в «Светлячке».
— Это еще почему?
Вячеслав опередил уже было открывшего рот Нефедова:
— Потому, что мои темы забраковал ответственный секретарь.
— Это так?
— Так. Но он все равно не имел права писать для другого издания.
— Чепуха, — сказал член редколлегии Пикалев. — Лично я прочел очерки Грачева в «Светлячке» с удовольствием. Мне тоже до слез жалко леса и того, что хороший материал напечатали не у нас. Нефедов полагает, что нельзя писать об убийствах, забастовках, ошибках следствия. А собственно говоря, почему? Чего вы все время боитесь, Нефедов? Надо вытравливать из себя страх. Грачев написал, напечатал и правильно сделал. А вот отклонение очерков Грачева нашим секретариатом считаю грубой ошибкой.
— Есть еще мнения? — спросил главный. — Нет? Подведем итог. Нефедов, безусловно, не прав. Но я хотел бы попенять и Грачеву… Почему, выйдя из кабинета Нефедова, вы не пошли с очерком к заму или ко мне? Если бы я оказался не прав — идите в ЦК… Доказывайте, отстаивайте свою правоту. А вы поступили, как капризная примадонна. Не нравлюсь здесь, оценят там. Нехорошо!
— Сегодня утром пришла еще одна жалоба на Грачева, — голосом, в котором проскальзывали нотки злорадства, объявил Нефедов. — Из Внешторга. Оказывается, Грачев использует свое положение сотрудника нашей редакции, чтобы протолкнуть изобретение своего отца.
— А почему, собственно говоря, нельзя проталкивать изобретение своего отца, если оно хорошее? Оно ведь хорошее, как вы, Грачев, считаете?
— Очень, — по-детски простодушно проговорил Грачев, чувствуя, как предательская влага выступает на его глазах.
— Защищать отца можно и нужно, все дело в том, какими методами, — мрачно провозгласил главный.
— Ну и что это за методы?
— Пусть скажет сам Грачев. Писать он явно умеет. Наверняка владеет и разговорной речью, — сказал Пикалев.
Все рассмеялись.
Вячеслав понял, что настал решающий момент. Надо произнести всего пару фраз, но таких, которые все поставят на свои места.
Он четко произнес:
— Мой визит во Внешторг позволил мне установить, что оппонент отца, он же автор письма в редакцию, Зюзин участвовал в переговорах с одной из западных фирм о закупках нашей страной бурильной техники. Есть все основания полагать, что позиция Зюзина продиктована вовсе не государственными, а личными, корыстными интересами.
— Но ведь это только предположение, не более того! — бросил реплику Нефедов.
— Как тут не понять… Письмо в редакцию как раз и предназначено для того, чтобы это предположение не превратилось в уверенность! — воскликнул Пикалев.
— Что же вы предлагаете? — спросил его главный.
Пикалев ответил:
— Грачева от расследования дела отстранить. Пусть этим займется кто-нибудь другой. Мне почему-то кажется, что за всем этим скрывается крупная панама.
— А что же будем делать с Грачевым? — спросил Нефедов.
Ему ответил Пикалев:
— Поблагодарим. Я хотел бы, чтобы мой сын так бросался на защиту моей чести, как это сделал он по отношению к своему отцу.
— Ну, насчет благодарности вы, конечно, хватили лишку… Но и наказывать Грачева пока не будем. — Главный сделал паузу. — Посмотрим, как он себя проявит в работе над новой важной темой.
— Над новой? — как эхо отозвался Нефедов.
— К нам поступила бумага из Главного штаба ракетных войск стратегического назначения. Приглашают нашего представителя посетить ракетодром. Не знаю, в чем тут дело, но приглашение адресовано персонально Грачеву. Откуда у вас связи с ракетчиками, Грачев?
Вячеслав и сам не знал, откуда у него эти связи. Но на всякий случай сказал:
— Журналист без связей не журналист.
— Это верно, — подтвердил главный.
— А когда ехать?
— Через две недели. Заседание закончено, товарищи!
Вячеслав вышел из кабинета, спустился по лестнице вниз, выскочил на улицу. Ветерок приятно охладил разгоряченный лоб. Жаль, что его лишили возможности добраться до Зюзина, содрать с него позолоту. У него есть еще один должок. Надо разобраться с этим парнем, который якобы загремел в армию по его вине. Нет, он этого так не оставит.
