KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Любовные романы » Роман » Мамедназар Хидыров - Дорога издалека (книга первая)

Мамедназар Хидыров - Дорога издалека (книга первая)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Мамедназар Хидыров, "Дорога издалека (книга первая)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Мы с Александром Осиповичем остались га кухне. Говорить ни о чем не хотелось, было смутно и тягостно на душе. Из скупых слов отца я узнал: прибыло извещение, что Федя убит во время атаки наших войск под городом Галичем, похоронен в братской могиле.

Так я потерял брата, который был для меня дороже родного. И ради чего отдал он свою молодую жизнь? Преступный характер войны сделался для меня еще более ясен. Теперь я убедился: покончить с ней — наше святое дело.

Между тем наступление на фронте, плохо организованное, не поддержанное многими частями, выдохлось, вслед за тем наши войска под давлением противника начали отходить, а кое-где устремились в паническое бегство. Немцы заняли Ригу. В Питере свирепствовала реакция; правые газеты требовали суда над Лениным и другими руководителями большевиков; их обвиняли в поражениях на фронте. Даже у нас, в полковом комитете, меньшевики и эсеры стали задавать тон.

Однако с начала августа обстановка начала меняться. Поползли слухи о том, что генерал Корнилов, назначенный Верховным главнокомандующим, готовится ликвидировать Временное правительство, а заодно и соглашательские Советы вместе с их незадачливом ЦИКом, установить военную диктатуру, возможно, лаже царя вернуть на троп. Соглашатели принялись открыто заигрывать с большевиками, силу которых ясно почувствовали недавно, в памятные июльские дни. Васильевич рассказывал: из тюрьмы выпустили большевистских деятелей, арестованных месяц назад.

Красногвардейские отряды на заводах проходили усиленную военную подготовку. Никита Воробцов отправился инструктором на завод «Русский Дизель», что из Выборгской стороне. По приказу полкового комитета у нас были усилены караулы; членам ротных комитетов посоветовали не отлучаться из казарм.

Это было уже в конце августа. Как-то вечером проходило собрание полкового, комитета с участием ротных делегатов. Собрались в солдатской столовой. В напряженкой тишине Станислав Василькевич зачитал обращение Петроградского Совета к частям гарнизона: главнокомандующий Корнилов открыто изменил революции, приказал частям с фронта двинуться на Петроград. Революция в опасности… Приказов главковерха гарнизону не исполнять. На пути контрреволюционных войск поставить вооруженные заслоны.

После собрания Василькевич подозвал меня:

— Николай, с корниловцами, похоже, не миновать нам драки, однако большевики не теряют надежды поладить с казаками и солдатами. По сведениям, против нас двинуты полки Туземного корпуса, там кавказцы и твоя земляки — текинцы. Нам нужны агитаторы, чтоб с ними могли разговаривать на их же языке. Пойдешь?

— Конечно, Станислав Генрихович!

Наутро меня вызвали в военное бюро ЦК большевиков на Невском. Оттуда с группой товарищей, главным образом солдат-татар, мы грузовиком отправились на станцию Александровская, находящуюся на западной окраине Царского села. Здесь размещался штаб боевого участка, передовые позиции которого располагались южнее, за станцией Антропшино.

— Подходят донцы, еще чеченцы с ингушами, «дикая дивизия»! — передавали в штабе из уст в уста. «Дикой дивизией» в газетах окрестили части Туземного корпуса, развернутого из Кавказской туземной кавдивизии, только что сформированной в то время главным образом из кавказцев. В составе корпуса, по слухам, находился и Текинский полк. Мы в то время не знали, что генерал Корнилов оставил его при своей особе в качестве личного конвоя.

Два дня прошли в ожидании. Железнодорожники всюду задерживали эшелоны корниловцев. Нам рассказывали, как отсюда, со станции Александровская, ранним августовским утром отошел поезд всего из нескольких вагонов, с флагами красного креста и японскими — под видом санитарного поезда японцев. В них увозили в далекий Тобольск бывшего царя Николая с семьей и приближенными. Отправкой руководил Керенский — торопился убрать низложенного самодержца подальше от столицы и тем самым уберечь от народного гнева и возмездия. Зря старался, как показали последующие события.

На рассвете нас, солдат-агитаторов, подняли по тревоге. В штабе наспех вооружили карабинами — и в грузовики, затем, уже в Павловске, посадили в поезд и повезли к Антропшино. Когда подъезжали, услышали пулеметные очереди, трескотню винтовочных выстрелов. Прибываем в Антропшино — все стихло. Человек в кожаной куртке и такой же фуражке, с курчавой бородкой встретил нас прямо на путях. Поздоровался с каждым за руку:

— Вовремя подоспели, товарищи! Карабины, правда, уже ни к чему. Слово — оружие более надежное.

Оказалось, перед рассветом в направлении станции Семрино на передовой дозор красногвардейцев нарвалась конная разведка корниловцев — до эскадрона всадников из чечено-ингушской бригады князя Гагарина. Красногвардейцы пальнули, не окликнув подходящих, завязалась перестрелка. Есть раненые. Теперь-то уже все уладилось.

Рабочие-агитаторы беседуют с конниками прямо в теплушках на станции Семрино. Жаль, что столковаться трудно: многие из них едва понимают по-русски. Кроме того, важно, чтобы с ними говорили революционные солдаты, а не штатские, к солдатам у них больше доверия.

В тот день дотемна сидел я на откосе железнодорожного пути, в тесном кругу кавалеристов одного из эскадронов Дагестанского полка. Впервые за много лет разговаривал на родном языке. В Дагестане почти все понимают по-кумыцки, а это язык, близкий нашему. Угрюмые бородачи в косматых бурках и папахах сначала неохотно задавали вопросы, казавшиеся мне совсем наивными. Правда ли, что в Петрограде резня, безвластие, что Временное правительство предает страну и армию немцам, что большевики — вражеские шпионы?

Я рассказывал только правду — это и было самой лучшей агитацией, которая разоблачала провокационную ложь генералов. Поведал я и о своей судьбе. Во всем эшелоне беседовали с кавказцами мои товарищи — солдаты-агитаторы. К вечеру эскадрон единодушно постановил: оружия против питерцев не поднимать.

Подобные резолюции принимались во всех частях и подразделениях. Стычка у Антропшино была единственной — в других местах всюду обошлось без выстрела, без капли крови. Корниловский мятеж выдохся. Революция была спасена.

Наступила осень. От Александра Осиповича, от большевиков у себя в полку я слышал: дни Временного правительства сочтены. Власть в столице постепенно переходила в руки Военно-революционного комитета. В полку командир и офицеры на деле уж ничем не могли распоряжаться — верховодил комитет, а в нем большевистское ядро.

Никита Воробцов неделями отсутствовал в казарме — учил своих красногвардейцев с «Дизеля». Я постоянно замещал его в ротком комитете. Приезжая домой, редко виделся с Александром Осиповичем — он работал теперь в штабе Красной гвардии Невского района. Арина Иннокентьевна хворала — горестная весть о гибели младшего сына свалила старушку. Мне хотелось чаще бывать дома, но не удавалось — нужно было держать солдат наготове, этого требовал от полка Военно-революционный комитет. Реакционеры явно готовили новую корниловщину, теперь главную ставку делали на петроградских юнкеров, добровольцев-офицеров, еще на женский и ударные батальоны «смертников».

— Подбери, Коля, команду из надежных солдат, — сказал мне как-то в начале октября Василькевич. — Скоро заварится каша… Держи связь с Вороновым, по сигналу примкнешь к его красногвардейцам.

…И вот приблизился этот день — осенний, сырой и холодный, как обычно в эту пору на берегах Невы. Мы уже знали: в городе началось восстание, Временное правительство не в силах удержать власть. Утром 24-го Василькевич связным вызвал меня в штаб:

— Давай, Коля, в ружье своих! На поезд — и к Воробцову.

— Начинаем?

— Уже и конец недалеко.

Из нашей роты набралось человек тридцать. Сводные отряды остальных рот направились на другие заводы, в районные штабы Красной гвардии. А мы — на «Дизель». Оказалось, у Воробцова тут грозная сила: сотни две красногвардейцев на грузовиках, с пулеметами. Я выстроил своих солдат у ворот завода, на берегу Большой Невки, доложил Воробцову по всей форме.

— Вольно! — скомандовал он, улыбаясь сквозь отросшие усы, и крепко пожал мне руку. Потом я завел отряд на заводской двор и распустил. Солдаты стали знакомиться с красногвардейцами, закурили, разговорились. Настроение у всех было приподнятое. Даже те, кто постарше, горели желанием — поскорее в бой, о молодых и говорить нечего. Из штаба приказали: ждать, быть готовыми к выступлению.

Однако до ночи других распоряжений не поступало. Нас разместили на ночлег в конторе завода, из районного штаба прислали походную кухню с обедом. Под утро все, кроме дневальных, спали кто где, завернувшись в шинели. Часов в шесть пришел Воробцов:

— Подъем, братва!

Оказалось, уже и чай горячий привезли. Встали мы, подкрепились. Туманное утро, моросит холодный дождь. Но думалось в ту пору, что день этот войдет в историю человечества.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*