Валерий Горбунов - Секреты для посвященных
— Ну да, нужен вам старик. Вы, молодые, считаете, что все можете сделать сами… Что ж, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Мне доложили о вас… о ваших подвигах. Садитесь и рассказывайте. Начинайте с начала. Как я слышал, в редакцию пришло письмо из леспромхоза? Анонимное?
— Подпись стоит. И человек такой есть в леспромхозе — рабочий Страхов. Но он утверждает, что не писал письма. Так что, по существу, письмо анонимное.
— Тем не менее, установив, что письмо, по существу, анонимное, вы не отправились восвояси, а продолжили свое журналистское расследование. Почему?
— Потому, что убедился: все написанное в письме — правда.
— Правда или выглядит правдой?
Вячеслав вынужден мысленно согласиться с формулировкой Луконникова. Это выглядело правдой. Но как бы там ни было, он во всем разобрался. Ему не терпится сообщить о финале расследования. Время не ждет. Тот успеет скрыться.
Луконников угадывает его мысли:
— Он действительно может скрыться.
— Кто? Механик Зубов? — восклицает Вячеслав.
— Ага! Вы его вычислили. Молодец. Я в общих чертах знаю эту историю. Расскажите о последнем дне. Как вы догадались, что это именно Зубов?
— Фотопленка… Ее кто-то пытался засветить. Я понял, что на ней запечатлен преступник, и обнаружил его среди людей, собравшихся в тот день на поляне поодаль от трупа Святского: мое внимание привлек механик Зубов. Он стоял в толпе, рука у него была на перевязи. Меня вдруг осенило: тогда, когда я посетил его в гараже, у него была забинтована левая рука. Он слегка придерживал ею зубило, по которому бил молотком, зажатым в правой руке. При нашей встрече у общежития, которая произошла в тот вечер, когда погиб Святский, повязки не было совсем. Мы стояли под фонарем, и я обратил на это внимание. На просеке же Зубов опять был с перевязанной рукой. Я вгляделся и обнаружил — перевязана правая!
На память пришла давняя драка у кинотеатра, в которой Зубов выступил благородным защитником Барыкина и Раисы. К ним пристал подвыпивший деревенский парень, помощник тракториста Сапронов. После драки он угодил в больницу. Я решил выяснить характер полученных парнем повреждений, зашел в больницу. Оказалось, что удар был ему нанесен в область шейных позвонков. Слава богу, он оказался несмертельным. Таким же ударом, только куда более сильным, был убит и Святский. Этот вывод напрашивался сам собой. Должно быть, при нападении на Святского Зубов повредил себе правую руку и решил скрыть — ссадину или синяк — под повязкой, надеялся, что окружающие не обратят внимание, что она перекочевала на другую руку. Это была его ошибка.
— А как, по вашему мнению, события развивались дальше?
— Покончив со Святским и завладев ключами от сейфа, Зубов вышел к зданию общежития и здесь столкнулся со мной. Сообщил о выстреле, который слышал в лесу. Видимо, уже тогда была у него мысль свалить смерть Святского на Барыкина. Ему было известно, что несколько дней назад парень у столовой пуганул холостым выстрелом главного инженера. Зубов решил использовать этот факт в своих целях.
Мы поговорили на отвлеченные темы, казалось, Зубов никуда не торопится. На моих глазах он вошел в подъезд… Я думаю, он тотчас же вышел через черный ход и отправился в контору. Открыл сейф, достал оттуда компрометирующую его бумагу. В этот момент появился сторож Сидоркин. Что меж ними произошло — не известно. Возможно, что Зубов предложил сторожу часть денег, обнаруженных в сейфе, наследство Святского. Сидоркин сел за стол, стал пересчитывать купюры, в этот момент Зубов нанес ему монтажкой смертельный удар по голове. Кто взял эту монтажку из общежития и принес в контору, неясно. Во всяком случае, Зубов охотно воспользовался ею: ведь до этого она несколько дней провалялась у двери Барыкина. Теперь только оставалось спрятать часть похищенных денег в кабине барыкинского лесовоза. И вот дело сделано.
— И все-таки это были пока только ваши предположения. Так сказать, следственная версия, выдвинутая журналистом, не более…
— Да, она нуждалась в доказательствах. Одно из них — косвенное — снимок, запечатлевший маленькую хитрость Зубова, упрятавшего под бинтом поврежденную руку. Второе косвенное доказательство содержало предсмертное послание Святского. Оно подсказало: преступник убирает всех, кто грозит ему разоблачением. И я подумал: а что, если использовать самого себя в качестве подсадной утки? Вернуться в леспромхоз и громогласно объявить, что отснятая и проявленная пленка при мне. Наверняка убийца снова предпримет попытку уничтожить опасную улику.
А пока решил собрать дополнительные сведения. Побывал на почте, выяснил, чьей рукой убийца писал анонимные письма — сначала на Святского, а потом и на Трушина. Этим человеком оказалась почтовая девица. Это она помогла Зубову обеспечить себе алиби — пересказала ему содержание фильма, который шел в то время, когда он, покинув общежитие, отправился в контору.
Теперь мне осталось одно — «засветиться» перед Зубовым. Встретив его в столовой, я рассказал ему о фотопленке… О том, что она цела и находится у меня… А также поставил его в известность о своем намерении побывать в лесной сторожке, где провел роковую ночь вместе с Раисой Константин Барыкин. Зубов клюнул на приманку.
— Я должен вас отругать, — сказал Аркадий Аркадьевич. В его голосе прозвучали строгие отцовские нотки. — Вы затеяли опасную игру. Ловили хищную щуку на живца… причем живцом были вы сами. Только случайность спасла вас от гибели. Так нельзя! Что бы я сказал вашему отцу?.. — Он встал и нервно заходил по комнате.
«Все ясно, — догадался Вячеслав. — Батя звонил Луконникову. Просил приглядеть за мной. Они оба, и отец, и этот незнакомый человек, его старый друг, беспокоились. А я даже не вспоминал о них все эти дни». Он почувствовал себя виноватым.
— Я понадеялся на помощь участкового. А он прозевал Зубова.
— Вы такой же горячий и безрассудный, как ваш отец. Хотите, я вам расскажу, при каких обстоятельствах мы познакомились?
— Конечно.
Нет, он не чувствовал себя таким горячим и безрассудным, как его отец. Но надеялся когда-нибудь стать в чем-то на него похожим.
Вот что он услышал.
2Для начала несколько слов о себе. Я всю жизнь мечтал стать историком. Изучать прошлое. Проникать мыслью и взглядом через толщу лет, постигая смысл далеких от нас событий, угадывая их влияние на нашу судьбу. Но так получилось, что жизнь почти не оставляла мне ни сил, ни времени, чтобы разобраться в прошлом. Настоящее было настолько сложным и противоречивым, что человек на каждом шагу рисковал быть втянутым огромным, бешено вращающимся маховиком в такую круговерть событий, что мог легко потерять и свое лицо, и свою жизнь. Нет, тут не до прошлого.
Итак, окончив два института — юридический и исторический, я засел в архивах: меня интересовала тема интервенции, предпринятой на севере России Антантой в 1918–1919 годах. Но тут началась война. Меня мобилизовали, направили в военную школу, и скоро я очутился здесь, в Северогорске, в роли сотрудника военной прокуратуры.
…Шел 1941 год. Захватив Норвегию и перетянув на свою сторону Финляндию, гитлеровцы приступили к захвату советского Севера. Появились на свет планы «Черно-бурая лиса», «Северный олень», «Ловля лосося». Дела пока у мерзавцев шли хорошо, как видите, им хватало фантазии и юмора, чтобы придумывать для своих грабительских планов столь романтические названия.
Ваш отец, двадцатитрехлетний лейтенант Мирон Грачев, прибыл для прохождения службы в Северогорск в октябре. Его, выпускника Бауманского училища, откомандировали на судоремонтное предприятие в группу военпреда принимать технику, которая, едва успев выйти за ворота завода, тотчас же шла на фронт.
Однажды его вызвали, дали новое задание. В порт прибыл караван союзнических судов с грузом оружия и продовольствия. Среди английских моряков был сын временного английского консула, представлявшего у нас в конце первой мировой войны интересы Британии. Он попросил дать ему переводчика. Просьбу союзника уважили. Мирону Грачеву, отлично владевшему английским языком, предстояло сопровождать любопытного англичанина в странствиях по местам, где когда-то протекала деятельность его отца.
Вот видите: я, жаждавший заниматься изучением того периода, вынужден был заниматься расследованием военных преступлений, а Мирон, рожденный для технического творчества, с головой погрузился в прошлое… К тому времени мы еще не были знакомы. Наше знакомство произошло несколько позже. Хотя для вашего отца было бы лучше, если бы наша встреча вообще не произошла…
Итак, Мирон бродил по Северогорску и его окрестностям с английским моряком и вел с ним яростные споры, что, конечно, никак не входило в его обязанности переводчика и союзника.
