Джон О'Хара - Время, чтобы вспомнить все
— Точно, так оно и было, верно? — сказал Лобэк.
— Да, Энн родилась немного раньше, чем мы ожидали. Я бы даже назвал ее ранней пташкой. В три часа ночи. А Джоби, мне кажется, родился где-то после полудня. Но Энн… я из-за нее не спал всю ночь. Я ей это столько раз повторял. У Чапинов тогда работала та же самая Мариан, что у них сейчас. Она мне позвонила и сказала, что присмотрит за Эдит, а Гарри, их слуга, к тому времени как я оделся, уже ждал меня с машиной. Большой такой «пирс-эрроу», с фарами на крыльях. Помните такие?
— Помним, — сказал Слэттери. — Конечно, помним.
— Майк, у тебя тоже был такой, — сказал доктор.
— Нет, моей первой большой машиной был «кадиллак», и я его купил у Джулиана.
— Правильно, правильно. Я вспомнил.
— А у меня был «пирс-эрроу», — сказал Лобэк. — Отцовский.
— Точно, точно, — сказал доктор. — Занятно, я помнил, что у одного из вас, молодых людей, был «пирс-эрроу», только я перепутал, у кого. Мне-то он был не по карману. На такую машину бензина не напастись. Что ж, господа, пожалуй, пойду к себе наверх. Генри, ты не против проводить меня до лифта? Я его и сам могу найти, но раз уж тут случился мой приятель…
— Конечно, провожу, — согласился Лобэк.
— До свидания, Майк, — сказал доктор.
— До свидания, Билли, — отозвался Слэттери.
— Люблю послушать программу новостей, — заметил доктор.
Майк остался ждать Генри Лобэка в главном холле, пока тот провожал доктора к лифту.
— Майк! — послышался голос Артура Мак-Генри, выходившего из бильярдной комнаты.
— Привет, Артур.
— Как насчет трех робберов?
Майк Слэттери задумался.
— Только если вам нужен четвертый.
— Нам нужен и четвертый, и третий. Я увидел тебя и Генри, и мы с Ллойдом Уильямсом подумали: может, вы с нами сыграете?
— Спроси Генри, хочет он или нет, а я сделаю так, как он решит, — сказал Слэттери. — Генри, Артур предлагает сыграть в бридж.
— Есть четвертый? — спросил Лобэк.
— Ллойд Уильямс, — сказал Мак-Генри.
— Я, Артур, пожалуй, откажусь. Спасибо за предложение, но мне надо заглянуть в офис и просмотреть почту.
— Не знаю почему, но всякий раз, когда я пытаюсь организовать бридж для Ллойда Уильямса, моим друзьям нужно срочно просмотреть почту. Хорошо бы и мне кто-нибудь что-нибудь написал. — Артур Мак-Генри улыбнулся.
— Сыграй с ним в бильярд, — предложил Слэттери.
— Похоже, придется, — сказал Артур.
— Что ж, ты его сюда привел. Он теперь на твоем попечении, — сказал Генри Лобэк.
— Я это прекрасно понимаю, — сказал Мак-Генри.
Он вернулся к судье Ллойду Уильямсу, который, сидя на высоком стуле, наблюдал за игрой в бильярд.
— Не повезло нам, Ллойд. Генри и Майк должны вернуться в свои офисы. В такое время суток найти партнеров довольно трудно. У большинства ребят уже есть свои постоянные компании.
— Направляйте на шестой, — сказал судья. — Он чиркнет — и в лузу.
— Не думаю, — отозвался игрок в бильярд, к которому был обращен совет судьи.
— Конечно, войдет, — сказал судья. — Он практически спекся.
— Спекся? — спросил игрок.
— Ну не спекся, но шар легче легкого. Сделай его справа, и он разобьет кучку. Хочешь, покажу? Ставлю пять долларов, что запросто это сделаю.
— Давайте обойдемся без споров, — сказал игрок.
Он встал в позицию и ударил по шару. Как и предполагал судья, шар чиркнул по номеру шесть и влетел в лузу. Кучка была разбита.
— Видите? — сказал судья.
— Вы были правы, — сказал игрок. — Но что теперь делать?
— Вы его недостаточно сильно вдарили. Надо было дать по нему со всей силы, — сказал судья. — Что ты сказал, Артур?
— Не повезло нам с бриджем.
— А как насчет Лобэка и Слэттери?
— Они уходят.
— И в подпорченном настроении. Они чего-то хотели от губернатора. Не знаю, чего именно, но они этого не получили. Хотя думаю, что знаю, о чем идет речь, — сказал судья. — Бей по двенадцатому, бей по двенадцатому. Не бей по ближнему. Оставь его на потом.
— Простите меня, господин судья, но здесь идет турнир, — сказал игрок.
— Неужели? — сказал судья.
— Я просто хочу обратить ваше внимание на это объявление, — сказал игрок.
— Я его не заметил. Что на нем написано? «Пожалуйста, соблюдайте тишину во время турниров». Прошу прошения. Пошли, Артур. Мы слишком расшумелись.
Судья встал и направился в читальную комнату, а вслед за ним двинулся Артур Мак-Генри.
— Как часто у них проходят турниры? — спросил судья.
— Раз в году, — ответил Мак-Генри.
— В этом году уже, наверное, поздно, но в следующем запишусь: судя по тому, что я тут видел, я могу стать чемпионом. Этих ребят, что играли, запросто обставлю пятьдесят к тридцати. В нашем кольеривилльском «Элксе» мы играм раз в десять лучше, чем эти парни. Хочешь сигару?
— Нет, спасибо, — сказал Мак-Генри.
— Выпьем по рюмочке? Я плачу.
— Да нет, я уже выпил две перед ленчем, и, наверное, выпью одну перед обедом. Но вы, если хотите, выпейте.
— Не-е, я не хочу пить в одиночку. Я уже выпил три у Чапинов. Дом у них прямо как мавзолей. Никогда раньше в нем не был. Если вдова решит от него избавиться, она его запросто продаст — как похоронное бюро.
— Не думаю, что она собирается его продавать, — сказал Мак-Генри.
— Если дадут хорошую цену, продаст. Она женщина сообразительная. Знаю, она твоя приятельница, но я ничего плохого не имел в виду. Я на своем веку перевидал предостаточно беспомощных вдов, так что когда вижу вдову, которая крепко стоит на ногах, я к ней со всем почтением. Эдит… Знаешь, кого она мне напоминает? Помнишь дело Бассо? Помнишь ту шлюху, что уговорила Бассо задушить свою жену? Я знаю, что жена Чапина женщина уважаемая, однако… Да она же твоя приятельница. Ладно, больше об этом не будем. А сколько лет Эдит Чапин?
— Пятьдесят девять.
— Она получит деньги Джо?
— Бо́льшую часть, — сказал Мак-Генри.
— Совсем не плохо для такой здоровой женщины как Эдит. Она с ними не засидится. Нет, долго она не засидится. А знаешь, что такой женщине следует сделать? Она этого, правда, не сделает. Слишком почтенная, да и городок у нас маленький. Но если бы мы не были такими лицемерами, ей бы следовало подцепить какого-нибудь блестящего парнишку на последнем году юридической школы. Какого-нибудь молодого красивого будущего адвоката. Она бы ему сняла офис, обставила мебелью, купила книг, наняла секретаршу. Помогла бы ему встать на ноги. А захочет спать с ним, тоже не возбраняется — как бы часть сделки. Я знал множество молодых ребят, которые спали с женщинами вдвое их старше за существенно меньшее вознаграждение. А уж история… история такими примерами кишмя кишит. И я не вижу в этом никакого вреда. Она получает свое маленькое удовольствие, и ему не надо начинать с нуля и сражаться с жизнью. Правда, я говорю о блестящем молодом человеке, а не о каком-нибудь тупице.
— Но блестящему молодому человеку такого рода помощь и не нужна, — сказал Мак-Генри.
— Вот тут ты ошибаешься. Блестящим молодым людям она нужна больше, чем кому бы то ни было. Что с этими блестящими молодыми людьми происходит? Они получают приглашения от крупных фирм, и те их проглатывают. Я хочу сказать, что парень, который способен защищать дело в Верховном суде, вместо этого похоронен в какой-нибудь огромной фирме.
— Не думаю, Ллойд, что я с вами согласен.
— Я и не ждал, что ты согласишься. Я и не жду, что кто-то со мной согласится, но говорю тебе: это справедливая сделка. Она лишь поддержит парня до тех пор, пока он не встанет на ноги. В чем разница между молодым человеком, который спит с женщиной постарше, и молоденькой женщиной, которая спит с престарелым мужчиной? Оглянись вокруг. Ты сам знаешь, что половина членов этого клуба платят деньги молоденьким девочкам за те или иные удовольствия.
— Половина? Это уж чересчур.
— Артур, твои собственные друзья это делают, и ты это знаешь.
— Нет, я не знаю, — сказал Мак-Генри. — Наверное, есть два-три…
— Ты думаешь, у меня на уме одни грязные мыслишки. А мне плевать, что ты думаешь, и плевать, что думают все остальные. К тебе все это не имеет никакого отношения. Просто я вижу то, что вижу, и не хочу закрывать на это глаза. Сегодня у Джо Чапина было шестнадцать почетных носителей гроба. На что бы ты поспорил, что никто из них после сорока не спал с молоденькой девочкой? Если хочешь знать мое предположение, то я вот что считаю: из них всех только доктор Инглиш и Майк Слэттери после сорока ни разу не спали с молоденькими девочками. Я не думаю, что Слэттери вообще спал хоть с кем-нибудь, кроме своей жены. А доктор Инглиш… обычно говорят, что доктора и медсестры… Так по мне, пока их невиновность не доказана, они виноваты.
— Меня вы в этот список тоже включить не можете, — сказал Мак-Генри.
