Теодор Драйзер - Гений
Юджину было известно, как из первоисточника, так и из книг других мыслителей, что Карлейль говорил: «Материя сама по себе, внешний материальный мир — это либо ничто, либо продукт человеческого воображения» («Дневник Карлейля», из его биографии, написанной Фрудом), и что, по учению Канта, вселенная существует только в нашем восприятии или сознании и представляет собою всего лишь мысль. С другой стороны, Марк Аврелий учил в своих «Размышлениях», что душа вселенной полна любви и милосердия, что в ней нет зла и что она не подвластна злу. В свое время эти слова поразили Юджина; они выражали точку зрения диаметрально противоположную его собственному взгляду на вселенную, дух которой представлялся ему коварным, жестоким и злобным. Его удивляло, что человек, который стал римским императором, мог думать иначе. В Нагорной проповеди Юджин видел прекраснодушные рассуждения мечтателя, не знающего действительности. И все же заповедь: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут», — всегда изумляла его своей красотой, и он считал ее глубоко верной: «Ибо где сокровище ваше, там будет сердце ваше». Ките сказал: «Красота — это истина, а истина — это красота». А еще кто-то утверждал: «Истина — это то, что существует».
«А что существует?» — спрашивал себя Юджин. И сам себе отвечал: «Красота», — так как жизнь, при всех ее ужасах, прекрасна.
Только людям со склонностью к метафизике или с религиозным складом ума было бы интересно проследить тот медленный и так и не завершившийся процесс, который можно было бы назвать «обращением» Юджина и который тянулся долгие месяцы, когда Анджела гостила в Расине и после, когда она, вернувшись по настоянию Миртл в Нью-Йорк, поселилась в родильном приюте, куда ее определил Юджин. В эти бездны отваживается заглянуть только самый бесстрашный ум, и Юджин измерил всю их глубину. Он подолгу беседовал с Миртл и ее мужем на всевозможные темы, житейские и отвлеченные. (Все это уже не имело никакого отношения к Анджеле: Юджин прямо говорил, что не любит ее и к ней не вернется и что он не представляет себе жизни без Сюзанны.) Он набрасывался на философские и религиозные книги и читал и перечитывал их, так как никакого другого дела у него не было. Он читал или перечитывал «Историю евреев» Кента, «Пол и характер» Вейнингера, «Механизм мироздания» Карла Снайдера, «Героев духа» Мэззи, «Бхагавадгиту» в переводе Джонсона, очерк Эмерсона «Сверхдуша», «Науку и еврейские предания», а также «Науку и христианские предания» Гексли. Юджин обнаружил в этих трудах любопытные факты, относящиеся к религии, которых он раньше не знал, или, может быть, забыл, а именно, что евреи — едва ли не единственная раса или нация, давшая миру непрерывный ряд религиозных мыслителей и пророков; что идеалом их с начала до конца был единый бог, или божество, сперва племенное, а потом и всеобщее, чье содержание и значение расширялось и росло, пока не было отождествлено со вселенной, не стало самой вселенной, руководящим началом и вместе с тем единым богом, вера в которого, в его способность исцелять, созидать и разрушать никогда не умирала.
В Ветхом завете много об этом говорилось, в сущности только об этом и говорилось. Юджин с удивлением узнал, что древние пророки на заре истории мало чем отличались от неистовствующих дервишей, — они доводили себя до полного исступления, судорожно извиваясь, катались по земле, кололи себя ножами, как это и сейчас делают фанатики-персы, празднуя десятый месяц года, и прибегали к самым странным приемам, чтобы поддержать в себе фанатический пыл, — что, однако, не мешало им проявлять своеобразное величие духа. Они часто посещали храмы, повсюду выделяясь своим диким видом и странным одеянием. Пророк Исайя в течение трех лет не носил никакой одежды (Исайя, 22, 21); Иеремия (согласно Мэззи) ходил по улицам Иерусалима с деревянным ярмом на шее и восклицал: «Так преклонит Иуда главу свою под иго вавилонское» (Иеремия, 27, 2); Зедекия же, надев на себя железные рога, подобные оленьим, явился к королю Ахаву со словами: «Сим избодешь сириян» (Книга Царств 1, 22, 11). Его почитали безумцем, потому что он вел себя как безумец. Елисей явился в лагерь к грубому вояке полководцу Иую и, разбив у него на голове сосуд с маслом, воскликнул: «Так повелел бог Израиля — я помазал тебя на царство над его избранным народом», — после чего открыл дверь и убежал. Все эти эпизоды, какими бы дикими они ни казались, не противоречили представлению Юджина о пророчествах. В них не было ничего пошлого — наоборот, много величественного, необузданно драматического, каким и должно представлять себе слово божие. Юджин также с удивлением узнал, что эволюционная теория отнюдь не исключает представления об управляющем вселенной божестве и божественном промысле, как это ему всегда казалось. Теперь, когда эти вопросы так остро встали перед ним, он то и дело стал замечать в газетах высказывания ученых, которые повергали его в немалое изумление. Например, в рецензии на книгу современного биолога Джордана Гоулда он наткнулся на следующую цитату: «Жизнь управляет физическими силами с помощью клеточного механизма и, насколько нам известно, только с его помощью». То, что Юджин читал у миссис Эдди и слышал от Бэнгса, не вязалось с этим утверждением, но его поразило, что и оно в конечном счете вело к признанию деятельного божества, определяющего наши цели. «В органической молекуле нельзя обнаружить никаких признаков разума или разумно направленной воли; она продукт математически детерминированных и неизменных физических сил. Жизнь осознает себя в особой, дифференцированной деятельности клетки; человек, следовательно, представляет собой комплекс еще более дифференцированных функций, это еще более высокое и совершенное воплощение, чем отдельная клетка. Жизнь, или бог, проявляются в клетке… (а также и повсюду за ее пределами, и столь же, если еще не более активно, — мысленно добавил Юджин). Разум клетки это божественный разум. (Следуя учению миссис Эдди, с этим нельзя было согласиться. Для нее клетка была иллюзорна.) Человек в конце концов не что иное, как бог… Если вы замените слово «жизнь» словом «Biologos» или «бог» — что я со своей стороны могу только приветствовать, то перед нами предстанет величайший факт биологии. Клетка, таким образом, — это орудие бога и его посредник в мире материи; это механизм воплощения, слово, становящееся плотью и живущее среди нас».
В газете, в одном из воскресных номеров, Юджину попался отрывок, в котором излагалась теория современного физика Эдгара Люсьена Ларкина.
«После того как был изобретен, а в самое недавнее время и усовершенствован новый микроскоп, работающий с помощью ультрафиолетовых лучей, и соответствующая микрофотокамера с движущейся пленкой, был, очевидно, достигнут предел того, что способен различать человеческий глаз. Нашему зрению стали доступны такие мельчайшие органические и неорганические тела, что по сравнению с ними самые крошечные объекты, которые мы раньше улавливали с помощью старых инструментов, кажутся громоздкими и неуклюжими. Это открыло нам новую область — микровселенную, не менее чудесную, чем звездный мир. Мы уже не сомневаемся в существовании этого сложного мира, но исследование его еще только началось — лет через сто микровселенная будет в какой-то мере исследована. Законы микродвижений будут, по всей вероятности, открыты и опубликованы в учебниках наряду с законами движения обширнейших солнечных систем. Пытаясь осмыслить сущность этой мельчайшей жизни и мельчайших движений, я не могу представить себе их иначе как одухотворенными. Каждое движение здесь управляется разумом. Чем больше я смотрю на эти диковинные существа, тем больше крепнет во мне уверенность, что жизнь микровселенной проникнута разумом. Эти движущиеся частицы знают свой путь. Если при рассмотрении в старый микроскоп более крупных частиц, взвешенных в жидкостях, было установлено, что они с большой быстротой двигаются по всем геометрическим направлениям, то микроскоп, работающий ультрафиолетовыми лучами, открывает нам миллионы мельчайших тел, движущихся с неимоверной быстротой по геометрически правильным траекториям под геометрически правильными углами, всегда различными для каждого отдельного вида».
Так что же это за углы? — спрашивал себя Юджин. Кто их установил? И кто и что определило эти геометрически правильные траектории?.. «Божественный разум», о котором говорится у миссис Эдди? Неужели же в словах этой женщины есть какая-то правда? Так он продолжал читать и размышлять над прочитанным, пока однажды не наткнулся в газете на мысли Альфреда Рассела Уоллеса касательно вселенной и ее управления, которые заинтересовали его, так как он увидел в них подтверждение того, о чем говорил Христос и его истолковательница миссис Эдди, то есть, что существует «божественный разум», или же «центральная мысль», не знающая зла и руководствующаяся исключительно благими побуждениями.
