Евгений Полищук - На районе
Мы притихли. Это было неожиданно. Как вожатая могла клюнуть на Муху? Какие к черту двадцать два, когда нам по четырнадцать?
— Её посадят за совращение малолеток! — поржал Иван.
— Может быть, может быть… — мечтательно улыбнулся Муха — Это, в общем, не телка, а ураган какой-то, пацаны, я вам говорю! Я думал, она со второго, максимум — первого отряда. Ну, пригласил на медляк, понаваливал там что-то ей на ухо. Вышли покурить. Я сигарету еще не успел выкинуть, как мы в кустах валялись. Жаркая тёла…
— Что, реально она прям сразу так в тебя вцепилась? — удивился Гвоздь — Как-то даже и не верится. Что она в тебе такого нашла?
— Да я и сам не знаю, пацаны, честно говоря — глупо улыбался Муха — Как-то вот так получилось. Но телка что надо, я вам говорю.
— А зовут как? — поинтересовался Иван.
— Лера — с гордостью ответил Муха — Валерия…
— Чего лыбишься-то как индюк довольный? — вступил я — Влюбился в Валерию?
— Гонишь что ли? Я толком даже не успел понять, как она выглядит.
— Может она страшная, как дизентерия — поддакнул Иван — А ты тут нам хвастаешься.
— Ну, я в лицо особо не вглядывался… — сознался Муха — Но фигура у нее заебок. Сто процентов. Жопа такая упругая… Сиськи нормальные… Короче, есть за что подержаться.
— И что теперь делать будешь? В любви к ее жопе признаешься?
— Рот завали. Я все продумал, на прощание стрельнул у нее городской телефон. Позвоню, у отца ключи возьму от съемной хаты…
— И что? — перебил его Иван — Думаешь, ей в городе будет до тебя дело? Это же лагерь, тут все со всеми везде и подряд. Но, что было в лагере, остается в лагере. В городе ничего не получится, врубаешь?
— Ну, не знаю… Может быть… — расстроился Муха — А может быть, и нет. Ладно, что раньше времени расстраиваться. Поживем — увидим.
— Поживем-увидим, поживем-увидим… — передразнил Гвоздь — проебал ты свой шанс, Амиго!
— Да пошел ты — ответил Муха.
ГЛАВА 7
Сезон в “Мечте” благополучно закончился. Мы больше не бегали утренние кроссы, не махали клюшками по асфальту в разгар лета и не курили в лесу. Последняя дискотека была отмечена эпохальной попойкой.
Единственное, что я запомнил отчетливо, валяясь в кустах в пять утра и пытаясь освободить свой организм от дешевой пшеничной водки — гигантский силуэт деревянной горки на фоне расплывающихся звезд. Невыносимо болела голова, я разгребал ногтями грязные листья, а эта горка возвышалась надо мной каким-то немым упреком. Хотелось просто доползти до корпуса, умыться и аккуратно положить раскалывающуюся голову на мягкую, белую подушку. Пометав фарш еще минут пять, я так и сделал.
На следующее утро позеленевший и опухший спортотряд загрузился в душный автобус и здравствуй город! По пути домой все вытащили из рюкзаков неиспользованные рулоны туалетной бумаги и выпустили из окон. Белые шершавые змеи развевались на ветру, мимо мчались наши русско-серые леса и поля, все радостно гоготали и водитель, ухмыляясь в густые усы, дымил в окно и вытирал пот со лба. Было жарко.
Так и закончилось Лето, потянулись серые школьные будни. Бесконечные уроки географии, биологии, химии, физики… Ручки, тетрадки, рюкзаки, гнилые шуточки пожилых училок…
Стало холодать, мы ходили курить в туалет, во двор и за теплицу. Иногда забегали на тренировки, но после лагеря интерес к флорболу ослаб как-то сам собой. Периодически ходили за школу смотреть махачи, заранее зная, кто победит. В столовой по-прежнему продавались вкусные бутерброды с котлетой, топовые телки по-прежнему одевались так, как будто им за тридцать, самым крутым перцем в школе по-прежнему оставался Вова-наркоман из десятого Б.
По большому счету ничего не происходило, осень хлестала холодным ветром, и уже совсем скоро нужно было искать теплую шапку.
На районе все тоже притихло, основные движняки сконцентрировались в компах и двух-трех подъездах. На улице сидели бабушки в огромных вязаных турбо-пальто, иногда мелькали отважные собаководы. Контра стала надоедать, и многие переключились на Diablo 2. Долгими вечерами я сидел дома и раскачивал своего героя — смертного некроманта. До сих пор помню, что самое эффективное проклятие — corpse explosion. Заманиваешь врагов на кучу трупов и взрываешь их, пока пальцы на мышке не вспотеют… Скука короче.
И как-то раз после школы все изменилось.
Как обычно, мы с Иваном, Мухой и Гвоздем смолили во дворике пятиугольного дома рядом со школой. Молча пускали дым. И тут Муха, чуть улыбаясь, дернул плечами и сказал куда-то в сторону:
— Слышьте, паца, а я ей все-таки позвонил!
— Что? — непонимающе посмотрел Гвоздь — Кому ты там позвонил?
— Ну, этой телке из лагеря… Лере… — чуть засмущался Муха.
— Лере… Лере… А! Этой вожатухе — Валерии! — понял Иван — И что-что! Что она сказала? Побрила тебя сразу же?
Мы мгновенно обступили Муху. Он как-то неестественно заулыбался.
— А ты чего раньше молчал! — накинулся на него Гвоздь — Давай, выкладывай, чего там назвонил!
— Да ничего особенного… — попытался противостоять он нашему напору — Позвонил — да позвонил. Ничего особенного, просто поболтали…
— О чем вы там болтали? — заржал Ваня — Ей же за двадцатник вроде. О чем она вообще могла с тобой разговаривать?
— О чем — о чем! О погоде, блядь, болтали — внезапно разозлился Муха — Это с вами, дегродами, не о чем поговорить, а с девушкой я общий язык как-нибудь найду. И вообще не ваше это, короче, собачье дело — о чем мы разговаривали. Просто вот я ей позвонил и все, чтоб вы не пиздели, что я не могу ей позвонить — ясно?
— Ясно-ясно… Ты не кипятись, дружище — осадил Гвоздь — Мы же не поржать над тобой хотим. Молодец, что позвонил. Я вот тоже могу Памеле Андерсон позвонить, если сильно захочу, а что с того? Ты о встрече договорись, на хату ее привези, покажи результат — тогда да, тогда ты реально крут. А по телефону поговорить — это, друг, извини, для телок. Пацаны делают, а не говорят.
— Все будет, не волнуйся — твердо сказал Муха— Главное — сделать этот первый звонок, остальное само собой пойдет.
— Ну давай, ковбой, удачи — все усмехаются.
— Дам-дам, не ссыте. И мне дадут — самодовольно улыбнулся Муха и кинул истлевшую сигарету в детскую песочницу.
Все ржут как кони, и мы расходимся по классам, вроде как ничего не случилось. На самом деле — готовы жопу порвать от зависти.
На уроке скука смертная. Кучерявая литераторша со зрением в минус десять тыкается носом в книгу и старается зачитать отрывок из Пушкина. Что-то про Евгения и Парашу. Параша вскинула брови… Параша взглянула на Евгения… Её лицо залилось краской… Евгений томится, Параша вся такая неловкая… Через пять минут класс не выдерживает и начинает хихикать.
Училка с недоумением смотрит, все притихают, потом откуда-то сзади сдавленным голосом “Ну и параша…”
Класс взрывается. Смеются все. Покраснел и гогочет здоровенный Гоша. Писклявым голосом извивается Димас. Даже отличница Маша прикрыла рукой рот и тихонько хихикает.
Литераторша догоняет и перевоплощается в медузу-горгону. Толстые стекла роговых очков отблескивают праведным гневом. Кудри струятся змеями. Она начинает орать так громко, что я вижу, как трепещет звоночек внутри ее горла. Литераторша обладает уникальными голосовыми связками. Наверное, она могла бы распять Иисуса одним своим криком.
Оставшаяся часть урока проходит в том молчании, которое в книгах называют “гробовым”. Читаем отрывки по очереди. Параша теперь — просто девушка, а Евгений — ее возлюбленный. Трагичная история и все такое. Урок закачивается. Расходимся по домам.
Домашние задания, Diablo, курим во дворе.
Курим во дворе, Diablo, домашние задания.
Всех интересует, что там с Валерией. Муха молчит как партизан.
Через неделю бухаем после школы в подъезде.
— Ну что, как там твоя Лера? — не выдерживает Гвоздь — Не звонит?
— Почему не звонит? — ухмыляется Муха — Еще как звонит. Позавчера в кино ходили. Матрицу смотрели. Спецэффекты там, конечно. Нео такое творит…
— Да хуй с ним с Нео. Что там с Лерой? На хату приводил?
— Пока еще нет. Сейчас ключики у отца выманиваю. Как только — так сразу. Все будет.
— Все будет, все будет… Пиздишь больше.
— Посмотрим… — довольно улыбается Муха.
Еще через три дня встречаю его в школе. Лыбится как индюк довольный. Все ясно.
— Ну че? — спрашиваю.
— Че-че. Все ништяк. Ключи у отца взял. Встретились в центре. Погуляли по набережной, выпили пива и поехали на хату. А там все как по маслу. Ваще ахуенно.
— А гондоны?
— Че гондоны? Заранее купил, конечно. Все продумано, браза.
— И че? Как?
— Как-как. Как обычно.
— В смысле, как обычно? Ты ж до этого не фачился.
— Ну, я имею в виду охуенно. Ваще круто, короче. Лера — ништяк телка. Горячая. Опытная.
