Сиобхан Паркинсон - Сестры? No way!
Зато у нас есть наша собственная ванная комната. В общую ванную по утрам не попасть, Я думаю, Синди специально подолгу занимает ее, чтобы мы опоздали. Особенно это причиняет неудобства маме, ей ванная нужна чаше, чем нам, но она терпит, все-таки она еще не чувствует себя здесь полноценной хозяйкой.
Среда, 29 октября
Скоро мой день рождения, мне исполняется семнадцать лет, и мама настаивает, чтобы я устроила шумную вечеринку. Я думаю, она всеми способами старается избежать последствий стресса, который мы испытали за последнее время, и думает, что веселый праздник поможет. Я не хочу ничего такого, но она из-за этого так сильно расстраивается, что мне придется сделать так как она хочет. Мысли о предстоящем празднике отвлекают ее от отвратительного поведения Синди. Эта девица ведет себя, как настоящая корова. Мы с Алвой, по крайней мере, стараемся наладить отношения, а она даже не собирается этого делать. Разговаривает сквозь зубы, всем своим видом показывая недоброжелательность и отчужденность. Алва все так же часто плачет по ночам. Дождется, как она думает, что я заснула, и начинает. Это слушать невыносимо. Даже мысли о ребенке не помогают.
Воскресенье, 9 ноября
Мой день рождения прошел потрясающе. Мама не зря хотела шумного праздника. У нас был фейерверк, живая музыка, потом была дискотека, и огромный букет, и торт-мороженое. Мне кажется, мама веселилась даже больше, чем я. Мы все организовали в доме Ричарда; дом действительно просторный, есть где разгуляться. Впервые мама почувствовала себя здесь хозяйкой, и это было для нее тоже важно. Я думаю, в каком-то смысле она отметила свое восхождение на пост главной в этом доме.
Я облегченно вздохнула, когда Синди сказала, что не хочет идти на вечеринку Не пригласить я ее не могла, ведь теперь мы живем все вместе. Она заявила, что поедет на выходные к своей тете и ей очень жаль, что она не сможет прийти. Еще она сказала, что у нее нет подходящего вечернего платья. Не представляю, почему она решила, что мы все собираемся облачиться в вечерние туалеты. Я сказала, что все оденутся кому как удобнее, но разумеется, не в старые джинсы и свитера, а она ответила, что такие мероприятия не в ее стиле.
Конечно, кто-то все равно пришел в старых джинсах и свитере, но большинство все же приоделись. Некоторые девушки выкрасили волосы в розовый, голубой и стальной цвета, такие краски смываются через несколько раз. Другие явились с вечерними прическами, в солидных платьях и туфлях на высоком каблуке, в маминых ювелирных украшениях. Мы с Алвой надели те же самые наряды, в которых были на свадьбе, и они отлично подошли для этого вечера. По крайней мере, мы смотрелись лучше тех, кто пришел в рваных джинсах или спортивных костюмах. Даже мальчики завязали галстуки. Один раскрасил лицо стальной и блестящей краской — выглядело очень здорово.
Мне было немного горько из-за отсутствия Боба. Я могла пригласить его в знак старой дружбы, но подумала, что он откажется. Конечно, я не стала бы его винить, но от одной мысли об этом мне стало плохо, и поэтому я решила вообще не приглашать его. Я до сих пор сильно скучаю по нему.
Синди появилась на пороге дома в безразмерных тапках, которые она позаимствовала у своей тети, как будто у нее на ногах сидели два больших щенка. Она поведала какую-то безумную историю о том, что потеряла один ботинок где-то на автобусной остановке или что-то в этом роде. Она очень радовалась, что сегодня нет дождя, иначе ее тапки могли развалиться. Мы долго смеялись над ее видом. Когда она скидывает маску отчужденности и начинает шутить, то оказывается вполне сносной. Иногда я думаю, что мы могли бы подружиться.
Четверг, 20 ноября
Вчера я взяла трубку, и какой-то молодой человек попросил позвать Синди. На секунду мне показалось, что это голос Боба, и я сказала:
— Эй, это ты, Боб?
И в тот же момент почувствовала себя полной дурой, мне стало стыдно перед незнакомцем в телефоне.
На том конце провода была тишина. Ни звука. После этого пошли гудки. Я пожала плечами и тоже положила трубку. Подумаешь, решила я, не стоит смущаться из-за всякой ерунды.
Но телефон зазвонил снова, и кто-то снова попросил Синди. Голос опять был сильно похож на голос Боба, но на этот раз мне показалось, что звонивший говорит с немецким акцентом. Но я все равно спросила:
— Это Вы звонили минуту назад?
Теперь я уже не смущалась. Снова наступила пауза, а потом человек ответил абсолютно серьезно и как будто немного удивившись:
— Нет.
Тогда я сказала:
— Вы знаете, Синди сейчас нет. А кто звонит, чтобы я могла ей передать?
— Доктор Мартин, — произнес человек очень медленно и отчетливо. — Док-тор Мар-тин.
Я подумала, что обычно доктора разговаривают более взрослыми голосами, но спросила:
— Хорошо, а как вам позвонить?
Снова наступила тишина. Потом я услышала шорох перелистываемых страниц, как будто искали номер. Как странно, что человек не знает собственного номера, подумала я.
В конце концов он продиктовал мне номер, и я оставила Синди записку там, где мы всегда оставляем информацию друг другу В общем, ничего особенного не произошло, но меня немного угнетало то, что я перепутала незнакомца с Бобом. Должно быть, он засел у меня в мозгах прочнее, чем я подозревала. Но раз это был не Боб — на самом деле, я не думаю, что это Боб, — почему тогда он так странно повел себя?
Сегодня для Синди уже было одно сообщение, похоже, от того же самого человека, только я не поняла, чьим почерком была написана записка. Наверное, это писал Ричард. В ней говорилось о записи к врачу-ортопеду. Мне хотелось знать, что это у Синди с ногами. Может, поэтому в тот день она приехала в смешных тапках? Может быть, у нее мозоли или что-то в этом роде? Бедная, если это и в самом деле так. В последнее время мы с Синди стали находить общий язык. Я думаю, она потихоньку начинает смиряться с ситуацией. Все происходящее для нее не легче, чем для нас, скорее наоборот. Наверное, непросто пережить, когда в твой дом заселяется столько чужих людей.
Воскресенье, 23 ноября
Что это был за день! Но начну сначала!
Днем я репетировала наверху. Соседи в округе, кажется, не обращают внимания на то, что я играю. Я могу подолгу заниматься, что для меня очень хорошо, потому что в этом году рождественский концерт пройдет раньше, чем обычно, и мне еще многое нужно выучить. Единственная проблема в том, что наша комната слишком мала для двух кроватей, двух шкафов и двух письменных столов, а также контрабаса и подставки для нот. Все впритык друг к другу.
Когда я репетировала, раздался звонок в дверь. Я не пошла открывать, а просто выглянула в окно и увидела возле двери женщину. Наверняка хочет посмотреть, кто здесь поселился, подумала я, и решив, что хватит прерываться, продолжила играть. Пусть откроет дверь кто-нибудь другой. Почти сразу я услышала, как щелкнул замок, и уже через минуту Алва бежала вверх по лестнице. Невозможно ошибиться, если идет Алва. У нее какой-то особенный шаг Она ворвалась в комнату, шнурки на ее черных ботинках развязались, и с криками: «Эшли, Эшли! О Эшли!» она бросилась на кровать. Я не знала, что и подумать. Потом она села на кровати и, качая головой, без конца повторяла: «Эшли!» Тогда я осторожно отодвинула контрабас к стене и, схватив Алву за запястья, хорошенько встряхнула ее.
— Алва, Алва, успокойся, расскажи, что такое случилось?
— Это Боб! — прошептала Алва,
— Что? Что ты сказала?
— Он там, за дверью, — встревоженно произнесла Алва. — Не спускайся, Эшли, не ходи!
— Почему? — спросила я. — Не надо делать из этого трагедию, Алва. Но как он узнал, где меня найти?
— Эшли! — резко крикнула Алва каким-то не своим голосом, когда я выходила из комнаты. — Не ходи вниз, Эшли! Он пришел не к тебе!
На верхней ступеньке лестницы я остановилась как вкопанная, увидев в холле Боба. В этот момент он обнимал Синди, а потом поцеловал ее. Мой единственный и неповторимый Боб целовал эту дуру! Я стояла и смотрела на них, ничего не в силах поделать. Это был не дружеский поцелуй. Я думала, мое сердце разорвется.
Потом до меня стало доходить, что это с ним Синди встречалась на автобусной остановке, когда придумала нелепую историю о том, что потеряла ботинок, и, конечно же, это Боб звонил ей на прошлой неделе, а я подумала, что у меня не все в порядке с головой, раз мне мерещится его голос. Наверное, он сильно удивился, когда я подошла к телефону, и потому возникла неловкая пауза. И все же, скорее всего, он не знал, что я живу здесь. Я ведь могла быть просто подругой Синди или зайти по-соседски и случайно подойти к звонившему телефону. В конце концов, я могла быть няней, если бы у Синди был брат или сестра. Он не мог быть уверен, что это именно я взяла трубку, но уточнять не стал. Тогда почему он назвался вымышленным именем? Понятно, почему он не дал собственный номер — ведь я сразу бы все поняла. Наверное, оставил номер своего приятеля. Я стояла и наблюдала за их бесконечным поцелуем, и все происходящее напоминало мне какой-то дурной сон.
