Самсон Шляху - Надежный человек
— Только при одном условии: немедленно расскажи, что это за немец? — -Он подошел и присел на край кровати. Она легко соскользнула с кровати, ухватившись для верности за руку Волоха. Потом обхватила его за шею и, смеясь, поцеловала в щеку — еле ощутимо и осторожно.
— Почему ты хмуришься, сухарь? — пролепетала, обдавая лицо теплым дыханием и даже не думая убирать руку с шеи…
Все это приводило его в замешательство.
«Влюбилась… Дон Жуан в истинном смысле слова. Покоритель женских сердец! — подумал он, не зная, как высвободиться из неожиданных объятий. — Получается, совсем не зря стоит на страже бедный Кику. Следит, чтоб не нагрянул соперник!»
— Хотелось бы также знать, если, конечно, не секрет, в каких ты отношениях с «добровольцем»? Что‑то серьезное или флирт?
— С Антонюком, Василе? Это чудесный парень! По-моему, я окончательно в него влюбилась, — искренне призналась она. — Насколько храбрый, настолько же и… симпатичный. Смешной–смешной! Рвется, видите ли, на войну! Только бы драться… с гитлеровцами, с большевиками — все равно! Слава богу, теперь дорога закрыта. Был с нами, когда проводились «Три минуты». Кричал, наверно, громче всех… А вспомни, как держался в том конспиративном доме? Настоящий рыцарь… Даже не назвал меня по имени!
Теперь она уже не только обнимала Волоха за шею, но и достаточно крепко прижимала к груди.
— Ты кажется, боишься, что Василе не выдержит побоев! Не стоит волноваться! Если стойко держится с девушкой, значит… Это — витязь, герой, поэтому я приложу все усилия, чтоб вызволить его.
— Но каким образом? — проговорил Волох. — Ты в самом деле можешь это сделать?
— В любом случае не отдам в руки гадам! Пока еще твердого плана нет, но что‑нибудь посоветует Дэпуц.
— Кто это Дэнуц?
— Разве ты не слышал? Дан… — Она улыбнулась немного устало. — Очень хороший парень. Я уже говорила: студент–юрист, изучает право. Кроме того, подрабатывает в «Полиции нравов», — продолжала она, стараясь не рассердить Волоха. — Дан Фурникэ прежде всего порядочный человек… Не буду скрывать: он тоже в меня влюблен.
— А ты?
— И я, — быстро ответила она, откидывая со лба прядь волос. — Я вас всех люблю. Потому что в каждом что‑то привлекает! В каждом! В Илие Кику, например… — Однако продолжать не стала, только задумалась на минуту, как будто хотела переждать, пока сойдет тень, промелькнувшая было на лице, — В каждом. В том числе и в немце.
Он уловил взгляд ярко–синих глаз, свет которых падал и на лицо. Впрочем, сейчас оно было опечаленным.
— Я видела свастику, — с дрожью в голосе сказала она, — свастику у него на груди. Понимаешь: выжгли в концлагере…
— Ты видела? Но как это могло быть?
— Могло. Давать отчет никому не собираюсь, — ответила она, убирая наконец руку с плеча Волоха. На побледневшем лице четко выделялись горькие, жесткие линии в уголках рта. Она устало опустилась на стул. — И только в одном вы все похожи друг на друга — в жестокости! — снова сказала она, — Выжжено на груди, понимаешь? Раскаленным железом, по живому телу! Еще вопросы будут, ответственный?
— Нет, — тряхнул он головой, — Нет. Прости меня.
— Прощаю, — просветлела она, преодолев обиду. — Только при одном условии… — И договорила, передразнивая Волоха: — Чтоб ни одна живая душа не вмешивалась в мои личные дела.
— Ну нет, дорогая, этого обещать не могу! — Он взял ее за локти и слегка сжал их, словно хотел приподнять ее, поставить на ноги рядом с собой. — В серьезном деле — нашем, общем, — ты себе не принадлежишь. И где же этот немец? Пойдем с нами, Кику потом проводит тебя до дому.
— Если потребуется, найду дорогу и сама. Но куда идти в такое время? — спросила она недовольно, хотя тут же стала совать ноги в туфли.
— Не сомневайся, девочка, все будет в порядке, — он обнял ее за плечи. — Только объясни, пожалуйста, кто такой на самом деле этот тип из «Полиции нравов»? И вообще что это за странное заведение?
— Хватит приставать, ей–богу! За один раз решил провести полный допрос! Дай отдышаться… — Однако, заметив, что на лице у него промелькнула тень, стала торопливо объяснять: — Меня разыскивают старики, понятно? Суются во все места, где только могу появиться, но пока, как видишь, безрезультатно. Что же они придумали? Нанять парня из студенческой братии, он иногда подрабатывает у них в конторе, поскольку состоит там практикантом. Дошло наконец? Хотя плату за труд получает, собственно, от самих клиентов… Получилось так, что старики наняли именно его. Потому что — сколько можно твердить? — ищут меня, живой или мертвой хотят вернуть в родительский дом!.. Ну вот, если уяснил, то перестань шарахаться при слове «полиция»!
— Хорошо, хорошо, — ответил он, все еще не избавившись от подозрений. — Не будем об этом. — Он приподнял край занавески, настороженно прислушался. Во дворе было тихо, однако вскоре раздались шаги Кику, и Волох приоткрыл дверь, что было знаком «страже» — можно зайти в дом.
— Пока не вошел Илие, договоримся раз и навсегда. Насчет группы… ходят всякие слухи, поэтому мне нужно знать, признаешь ли ты во мне ответственного?
Она подумала немного, потом доброжелательно, очень искренне сказала:
— В этом можешь не сомневаться. Я полностью доверяю тебе. Только… Не строй из себя твердолобого, ладно? Я вам всем доверяю, потому что люблю! Всех до единого!
Ночь наступила холодная, и влажный ветер неустойчивой молдавской зимы хлестал в спину. Пришлось идти рядом, прижимаясь друг к другу. Лилиана взяла их под руки, стараясь немного согреться, прижималась то к одному, то к другому. Они шли вперед, не нарушая молчания, которое словно бы связывало, объединяло их. И, наверное, долго бы еще шли, согласовывая шаг и защищая друг друга от резких порывов ветра, если бы Волох внезапно не остановился, вынуждая к тому же и попутчиков.
— Сейчас с нами Кику, — твердо проговорил он, обращаясь к девушке, — поэтому хочу и в его присутствии еще раз предупредить: тебе категорически запрещается поддерживать знакомство с этим типом из «Полиции нравов». Полиция есть полиция…
— Оставьте его в покое, господи, с кем бы он ни был связан! — беззлобно отпарировала Лилиана. — Зачем придираться к слову? Совсем нищий парень, даже не всегда хватает денег купить сигарет! Стоит намекнуть, и он сам придет к нам. Не хочется только нажимать. Пускай придет сам…
— Повторяю: категорически запрещается! — отчеканил Волох. — И чтоб не вздумала потом отпираться…
Он чиркнул спичкой, поднес огонек к циферблату часов.
— Если случится что‑то непредвиденное и мы потеряем друг друга, то каждому следует выходить на очередную контрольную встречу. Договорились? И наконец, последнее: сейчас мы идем к немцу! Значит, говоришь, он тут проездом?
VII
Наступило нечетное число.
Илона не вышла на первую встречу, затем и на вторую, контрольную.
Дни между тем шли. Четные за нечетными, один вслед за другим.
Волох явился и сегодня.
Он будет выходить к назначенному месту, пока носят ноги. И пока не встретит ее.
Прошла первая минута.
Узкая, глухая улочка, но, как бы торопливо ни пробегать по ней, все равно могут засечь. Правда, очень удачно расположена: почти никакого движения, хотя и недалеко от центра. Боковая артерия. Пересекает несколько шумных улиц, поэтому удобно маневрировать. Разумеется, достоинства порой оборачиваются недостатками, и все же место выбрано удачно.
Прошло три минуты.
Он отсчитывал время, меряя шагами тротуар.
Илоны не видно. Правда, она может появиться в любое мгновенье, когда уже перестанешь ждать. Или вообще… Притаиться незаметно за углом и следить… Конечно, «следить» — не самое точное слово, и все же держать его под наблюдением какое‑то время — это она умеет. Так бывало и раньше: приходила заблаговременно и, медленно пересекая параллельную улицу, «обследовала» место встречи, стараясь убедиться, что он, Волох, не ведет за собой хвоста.
Он переводил взгляд с одного перекрестка на другой. Не видно. Неужели задержали срочные дела? Или же получила новое задание, вообще уехала из Кишинева?
Чего бы он сейчас не дал, чтоб увидеть наконец ее лицо, скрытое полями коричневой шляпки! Илона очень красива, но это строгая, неброская красота, которая поражает еще сильнее. Стоит только закрыть глаза… и вот она уже выходит из‑за угла. Он видит лицо, покрытое густым слоем румян, которые дико уродуют ее, хотя и помогают дурачить шпиков…
Чего бы он не дал, чтоб увидеть ее…
Однажды Илона ехала в пролетке. Лошади мчались галопом, но, несмотря на быстрый бег, ему все же удалось увидеть ее лицо, даже улыбку. Она радостно улыбалась, убедившись, что он остался на свободе посла ареста троих товарищей из подпольного руководства.
