Финнуала Кирни - Ты, я и другие
Инвестиция казалась совершенно надежной. Однако возникли новые обстоятельства.
Он выходит из-за стола и теперь смотрит в окошко моего кабинета.
В коридоре звучит смех, а у меня внутри все почему-то обрывается.
— Я-то хочу, чтобы мы встретили их вместе и спокойно все обсудили, — слышу я голос партнера. — Но Гренджеры требуют, чтобы тебя не было. И на встрече, и в бизнесе. Такие дела. Прости.
До меня постепенно доходит смысл сказанного, и лицо застывает. Братья Гренджер не хотят иметь со мной дел? Здесь какая-то ошибка. Именно я нашел их давным-давно и вел бог знает сколько лет.
— Не понял…
Мэтт перебивает:
— Да, вот так. Ты последние месяцы носа здесь не показывал. Я все понимаю, с любым может случиться, но этот… — он вздевает руки к небесам, — кризис среднего возраста, или что там у тебя… Ты уже совсем меру потерял. Тебе просто на все плевать!
— Не плевать. — Я заливаюсь краской и машинально ослабляю узел галстука. — Совсем не плевать.
.. — Я тычу пальцем в циферблат, показывая, что времени договориться насчет тактики на переговорах с Гренджерами почти не осталось. — Они нас пошлют?
— Скорее всего. Не знаю…
У меня перехватывает голос.
— Это же почти треть нашего бизнеса!
— Знаю. — Мэтт снимает очки и трет глаза.
— И что? Ты думаешь, виноват я? Или это они так думают? Ситуация на рынках не от меня зависит!
— И это знаю. — Он успокаивающим жестом поднимает руку. — Они тоже знают. Но еще они знают, что во время совещаний ты ворон считал, а сейчас…
Им нужен козел отпущения.
— И они выбрали меня. Адам и его кризис среднего возраста, верно? Ловко.
Я встаю и стягиваю со спинки стула пиджак. Иду к выходу.
— Ты куда? — спрашивает Мэтт хрипло.
— Ты в моих услугах не нуждаешься. Хочешь, чтобы совещание прошло без меня. Они требуют, чтобы дальше бизнес шел без меня. Я уверен, вы договоритесь.
— Адам. Не уходи.
Для пущего эффекта я хлопаю дверью, и сидящая в приемной Джен отводит глаза. Мэтт окликает меня.
Я не обращаю внимания и давлю кнопку лифта. Делаю глубокий вдох. Что мы имеем? Вероятно, потерю примерно тридцати процентов бизнеса. Я прижимаю ладонь к зеркальной стене лифта и велю себе дышать медленно. Вдох… Выдох… Все летит в тартарары.
Выйдя из лифта, я делаю то, что сделал бы любой мужчина на моем месте. Звоню Эмме.
Когда я еду в Вейбридж в ожидании второго за день скандала, я уже спокоен. После сандвича со стейком, который ждал меня в Белом Доме, после расслабляющего массажа — чтобы снять стресс, после секса — Да, я спокоен. Бурное времяпрепровождение лишило меня физических сил, но помогло прийти в себя. В душе пусто. Достаточно пусто для того, чтобы снимать напряжение сексом, когда все идет к чертовой матери. Достаточно пусто, чтобы навещать Эмму — она единственная, кто считает меня необыкновенным.
Приходит сообщение от Мэтта: «Позвони мне.
Немедленно».
Через блютуз набираю номер.
Он снимает трубку практически сразу:
— Наконец! Где тебя носило?
— Я отказываюсь давать показания на том основании, что это определенно нанесет мне ущерб.
— Ладно… Мне надо ввести тебя в курс событий.
Адам?
— Слушаю.
— Ну, отставку мы не получили. — Он вздыхает.
— Но встреча прошла трудно. И от твоих услуг они отказались.
Я молчу.
— Ты где, спрашиваю? Надо увидеться.
— Не выйдет. Я в пяти минутах от Вейбриджа.
У меня встреча с Бет. Не знаю, когда освобожусь.
— Тогда с утра в «Старбаксе»? Вместе позавтракаем.
Нам действительно нужно поговорить.
— Полагаю, ты сказал уже достаточно.
— Адам, может, хватит сердиться? О деле подумай, у нас в бизнесе прореха! Задницу свою подними, наконец!
Не вижу смысла отвечать. Поведение Мэтта бесит — даже если он прав. Наверное, именно оттого, что он прав.
— Семь тридцать утра в «Старбаксе». Включай пропеллер и несись, как Карлсон.
Телефон щелкает, разъединяясь, и я не могу сдержать улыбку от его попытки разрядить напряжение шуткой. Через секунду улыбка тает; я сворачиваю на проездную дорожку к зданию, которое было моим ненаглядным домом. Похоже, что теперь это ненаглядный дом Бет.
Она отвечает на звонок так быстро, что я не успеваю собраться с мыслями.
— Привет.
Бет пропускает меня внутрь.
Она выглядит хорошо. Легкий макияж: чуть подведены глаза, губы покрыты блеском, на скулах — немного румян. На ней джинсы в обтяжку, блуза; все это сидит на Бет прекрасно.
— Никогда не знал, — говорю я, когда она забирает мой пиджак.
— Не знал что?
Я киваю на стену:
— Что ты не любишь хрен.
Она пожимает плечами:
— Теперь знаешь.
Мы заходим в кухню.
— Вина?
— Нет, спасибо. Кофе, если можно.
На стене старое фото: мы с Бет на лыжной прогулке.
Улыбки на лицах и столько любви в глазах, что это как удар наотмашь.
Она включает чайник, достает две кружки. Обычная сцена. Я по ней соскучился? Секс средь бела дня, которого у меня было завались в последние месяцы, вылетает из памяти, когда я смотрю на наше с Бет фото, и мы вдвоем в кухне, и она делает мне кофе.
Она спрашивает:
— Как ты?
— Нормально. Кручусь целыми днями как белка в колесе… А ты?
Она молча пожимает плечами. Протягивает мне кружку, наливает себе зеленого чая и садится напротив в уголке. Я ищу ее взгляд.
— Бет, я… — Тянусь к ней. Она отдергивает руку. — Пожалуйста. Мне нужно объяснить.
— Я забыла положить тебе сахар.
Она подходит к шкафу, достает сахарницу и протягивает ее мне вместе с чайной ложкой.
— Мег связывалась с тобой на этой неделе?
— Нет. Я… Слушай, я понимаю, что без толку говорить, что вот так случилось, но это правда! Она сама подошла. Да, я ее не остановил, а следовало.
Зря я этого не сделал и себя не одернул зря. Мне жаль. Лучше бы мы просто были с тобой вместе…
здесь…
Я произношу все это, стараясь выгнать из головы мысли о сегодняшнем дневном безумстве. Я здесь, я здесь ради Бет, ради разговора с ней. Для того чтобы она меня выслушала наконец. Не имею представления, что собираюсь сказать, — но знаю совершенно точно: здесь и сейчас, именно в этот момент, я готов произнести любую ложь, если потребуется, чтобы сохранить наш брак.
Бет смотрит в пол.
— У Мег скоро экзамены, не забудь.
— Ну, Бет! Это же секс, просто секс, ничего больше. Ты и я, мы…
Бет по-прежнему рассматривает плитки пола.
У нее сейчас такой вид, словно в горле застрял мяч для гольфа.
Я беспомощно пожимаю плечами:
— Секс, ничего больше… Ты больше не хотела меня.
Хватаю себя за язык. Последняя фраза была явно лишней: Бет может решить, что я пытаюсь в чем-то обвинить ее.
Она поднимает глаза.
— Нам надо обсудить детали. Теперь, когда мы порознь… Я не хочу терять дом.
О господи. Я давлюсь кофе.
— Только поэтому мы и встретились? Только это тебя и интересует? Мой бумажник и дом?
— Ты сам отсюда ушел! И сожительствуешь со своей шлюшкой!
— Я не сожительствую с ней. И не живу. Я живу у Бена. А отсюда меня выкинула ты.
Не время защищать честь Эммы.
— Я не хочу слушать объяснения. — Бет внезапно встает, рука на бедре.
— Ты не хочешь слушать сейчас? Или вообще никогда?
Нам придется друг друга выслушать. Мы не можем делать вид, что ничего не произошло, и просто говорить о расходах!
— Почему нет? — Она наконец смотрит на меня в упор.
Внезапно меня одолевают усталость и безнадежность:
— У нас разлад, Бет. Знаю, что виноват я, но, пожалуйста.
..
— Адам, ты ведь все еще с той женщиной?
Обе руки уперты в бедра. Она хочет сказать, что пока Эмма не исчезла с горизонта, все разговоры бессмысленны.
Я вспоминаю сегодняшний секс, прикидываю, не соврать ли, и решаю этого не делать.
— Смотря что ты имеешь в виду. Но, полагаю, ответ — да, я по-прежнему встречаюсь с Эммой.
Бет медленно качает головой.
— Встречаешься… Как интересно. Ты подразумеваешь, что секс с ней дает тебе острые ощущения?
Она ублажает тебя в чем-то из того белья, что ты ей накупил? — Второй раз за сегодня я чувствую, как щеки заливает краска стыда. — Ведь все ясно до полной прозрачности. Что ты собирался обсуждать?
О чем «разговаривать»?
Бет отворачивается к мойке, ставит туда свой зеленый чай и идет к холодильнику. Достает бутылку вина и наливает бокал. Делает большой глоток. Говорит, не поворачиваясь ко мне:
— Дома ты этого не получал? Впечатлений недоставало?
Вот о чем нам следовало поговорить. Тогда.
Пока не стало поздно. Ты ведь мог, ты должен был сказать.
— Ты права, — говорю я ее спине. — Прости.
Она смотрит в окно кухни и спрашивает у моего отражения:
