Нора Робертс - Ночь разбитых сердец
– Я знаю.
Нэтан в упор взглянул в темные магнетические глаза и подумал: «А вы что-нибудь знали? Хотя бы подозревали?» Но лицо Кауфмана выражало лишь сочувствие и печаль.
– И Кайл… – Кауфман глубоко вздохнул. – Такой молодой. Его смерть совершенно противоестественна.
– У меня было время, чтобы привыкнуть, примириться со смертью родителей, – сказал Нэтан и подумал, что иногда даже благодарит за это бога. – Что касается Кайла, в последнее время мы не были близки. Смерть родителей ничего не изменила в наших отношениях.
– И ты чувствуешь себя виноватым в том, что не скорбишь о нем так, как о родителях?
– Возможно. – Нэтан отставил бокал, потер ладонями лицо. – Я не знаю точно, откуда это чувство вины. Доктор Кауфман, вы дружили с моим отцом тридцать лет, вы знали его еще до моего рождения.
– И твою мать, – Кауфман улыбнулся. – Как мужчина, переживший три развода, я всегда восхищался их преданностью друг другу и семье. Вы были чудесной семьей, Нэтан. Я надеюсь, ты сможешь найти утешение в воспоминаниях.
В этом-то суть проблемы, подумал Нэтан с упавшим сердцем. Никогда больше не сможет он найти утешение в воспоминаниях.
– Скажите мне, доктор, что могло бы заставить мужчину – нормального на вид мужчину, живущего совершенно нормальной жизнью, – спланировать и совершить отвратительный поступок? Преступление? – Грудь сдавило, сердце билось слишком сильно, слишком гулко. Нэтан снова схватил бокал, хотя не испытывал никакого желания выпить. – Безумие? Болезнь. Или какая-то физическая причина?
– Нэтан, я ничего не могу сказать на основании таких общих рассуждений. Ты полагаешь, что твой отец совершил… нечто противозаконное – К сожалению, я совершенно точно знаю, что он это совершил. – Не дав Кауфману заговорить, Нэтан затряс головой и снова заметался по комнате. – Но пока я не имею права рассказать вам обо всем. Сначала я должен поговорить… с другими людьми.
– Нэтан, Дейвид Делами был преданным другом, нежным мужем и любящим отцом. В этом ты можешь быть твердо уверен.
– Я потерял уверенность в этом через месяц после его смерти. – В глазах Нэтана отразилось отчаяние. – Я похоронил его, доктор Кауфман. Его и мою мать. И я очень хотел бы похоронить остальное! Но не могу – пока не уверен, что это не повторится.
Кауфман подался вперед. Он изучал здоровье людей полвека и знал, что исцеление тела или мозга невозможно без исцеления души.
– Что бы он ни сделал, мальчик, ты не можешь взять ответственность на себя.
– А кто может? Кто еще возьмет? Я единственный остался.
– Нэтан, – Кауфман вздохнул. – Ты был интересным, умным ребенком, и ты стал талантливым, умным мужчиной. Пока ты рос, я слишком часто видел, как ты взваливаешь на себя чужую ношу, чужую ответственность. Когда Кайл шалил, совершал что-нибудь недозволенное, ты брал на себя его грехи, очевидно, считая, что так для него лучше. А это не всегда бывает лучше, Нэтан. Не совершай эту ошибку сейчас, не бери на себя ответственность за то, что не можешь ни изменить, ни исправить.
– Я говорил себе это последние несколько месяцев: «Оставь. Забудь. Живи собственной жизнью». Я решил не ворошить прошлое, попробовать сосредоточиться на настоящем и строить планы на будущее. Но в моей жизни появилась женщина…
– А… – Кауфман расслабился и откинулся на спинку кресла.
– Я люблю ее.
– Я счастлив слышать это и с удовольствием познакомился бы с ней. Она проводила отпуск на том острове, куда ты уехал?
– Не совсем так. Ее семья живет там. У нее… она переживает собственные трудности. Вообще-то я познакомился с ней, когда мы были детьми. Но стоило мне увидеть ее снова… ну, проще говоря, нас потянуло друг к другу. Я не смог предотвратить это. – Он отошел к окну, уставился на густую зелень Центрального парка. – А, наверное, должен был.
– Почему ты отказываешь себе в счастье?
– Видите ли, существуют обстоятельства, о которых она не знает, Но которые наверняка сильно повлияют на нее. Если я расскажу ей, она станет презирать меня. Хуже того, я не знаю, как это на ней отразится в эмоциональном плане. – Поскольку парк заставлял его вспоминать о лесах острова, он отвернулся от окна. – Что было бы лучше для нее: продолжать верить в то, что причиняет ей боль, но не является правдой, или узнать правду и испытать новую боль, которую она, возможно, не вынесет? Если я расскажу, я потеряю ее. Но не знаю, смогу ли жить в мире с самим собой, если не расскажу.
– Она любит тебя?
– Начинает любить. И думаю, если я все оставлю как есть, – полюбит. – Легкая улыбка скользнула по его губам. – Ей бы очень не понравилось, что я говорю об этом как о чем-то неизбежном. Она привыкла контролировать ситуацию.
Голос Нэтана снова потеплел, и Кауфман признался себе, что этот мальчик всегда был его любимцем. Даже среди его собственных внуков.
– А, независимая женщина! Это всегда интереснее… и намного труднее.
– Безусловно, у нее нелегкий характер. Она сильная, даже когда обижена, а ее достаточно часто обижают. Она построила вокруг себя раковину, но в последнее время я наблюдал, как эта раковина трескается, раскрывается. Вероятно, я даже помог этому случиться. А внутри этой раковины – нежная, уязвимая душа. К тому же она очень талантлива.
– Ты ни слова не сказал о ее внешности.
Кауфман всегда считал красоту главным фактором. Погоня за внешней привлекательностью когда-то втянула его в три пылких скоропалительных брака, за которыми последовали три прохладных, равнодушных развода. Но он сознавал, что для долгих, часто сложных отношений необходимо нечто большее.
– Она прекрасна, – просто сказал Нэтан. – Правда, предпочитает быть незаметной, но это невозможно. Джо не доверяет красоте. Она верит в компетентность. И честность. – Нэтан уставился в почти нетронутый стакан. – Я просто не знаю, что делать.
– Правда восхитительна, но не всегда является единственным и правильным решением. Я не могу ничего посоветовать тебе, но я всегда верил, что любовь, настоящая любовь, не проходит. Вероятно, ты должен спросить себя, что будет милосерднее: сказать ей правду или промолчать.
– Если я промолчу, она никогда ничего не узнает, но фундамент наших отношений с самого начала будет с трещиной. Доктор Кауфман, я – единственный человек на земле, который мог бы рассказать ей обо всем. – Нэтан поднял глаза, в которых застыла боль. – Я единственный, кто остался!
Брайан сказал, что Нэтан вернется на остров через пару дней. Когда он не приехал на третий, Джо убедила себя, что это не имеет для нее никакого значения. Вряд ли есть смысл сидеть и ждать, что он переплывет через пролив и похитит ее, как пират.
