Анна Малышева - Любовь холоднее смерти
На этом везение и закончилось – Вера Сергеевна ничего не пожелала слушать. Друг? Великолепно. Она наготовила столько, что хватит на четверых. Парень согласится выпить или он, как Лида, не употребляет спиртного? У нее есть бутылочка легкого сухого вина, наверное, это будет кстати. Лиде было больно видеть, как обрадовалась и оживилась хозяйка, как она забеспокоилась, поправляя растрепанные волосы, и спросила, не лучше ли ей переодеться? Неловко принимать гостя в халате!
– Приходите через десять минут, – сказала она. – Нет, нет, и слышать не хочу! – замахала она руками, увидев, что Лида собирается что-то возразить. – Я даже обижусь!
Девушка вернулась в комнату и обнаружила Сергея в состоянии сильнейшей паники. Он вскочил, когда открылась дверь:
– Почему ты так долго?!
– Успокойся, – мрачно ответила она. – Ты своего добился, сейчас будем ужинать все вместе. Но я требую, чтобы ты ее не допрашивал! Иначе – вот тебе Бог, а вот порог. Даже не подумаю вас знакомить.
– Розовая комната – там? – Он указал на левую стену.
– Да. Но она заперта.
– Я могу спросить, не сдается ли комната?
– Какой в этом смысл? Она не сдается.
– Но нужно же с чего-то начинать разговор!
– Я тебя предупредила, – почти зло бросила она. – Посмей только задеть ее! Посмотришь на нее поближе, и хватит с тебя. Вчера ты молол чепуху, сама не знаю, почему я тебя слушала!
Вера Сергеевна заметно вздрогнула, увидев, кто именно пришел в гости, но совладала с собой на удивление быстро. Она поставила на стол соусник, который чуть было не уронила, вернувшись с кухни и увидев Сергея. Мило, хотя довольно деланно, улыбнулась. Лида представила приятеля, Вера Сергеевна кивнула и жестом пригласила его к столу.
Первые пять минут ели молча – слышалось только легкое позвякиванье вилок. Вера Сергеевна, казалось, была целиком поглощена таким сложным делом, как разрезание тушеного мяса, и не поднимала глаз. Сергей жевал салат, изредка бросая на Лиду косые, непонятные взгляды. Девушка не выдержала первой – молчание ее тяготило, и она решилась заговорить.
– Очень вкусно, – сказала она, беря еще один кусок жаркого. – Вы всегда готовите, как на праздник.
Вера Сергеевна торопливо и как будто умоляюще улыбнулась. Сергей осторожно положил вилку и хрипло присоединился к похвалам.
– Я никогда в жизни не ел такой говядины, – сказал он.
– Это телятина, – застенчиво поправила его хозяйка. – На здоровье… Я нашпиговала ее гвоздикой, и еще… Кушайте.
Лида приметила, что ее рука слегка подрагивает. На столе стояло откупоренное вино, к которому пока никто не притронулся. Снова настала тишина – такая полная, что тиканье собственных часиков показалось Лиде до неприличия громким.
– Сережа – брат моей лучшей подруги, – сообщила она, в тщетной попытке завязать непринужденную беседу. – Вы как-то уже виделись.
– Да, – быстро ответила хозяйка. – Вы заходили.
– Я тогда так глупо убежал. – Сергей уставился на скатерть так, будто стремился разглядеть никому не видные пятна. – Со мной иногда такое бывает… Извините.
– Ну что вы!
«Какой идиотизм! Она смущена, как девчонка, а он боится поднять глаза! – Лида встала и самовольно разлила по бокалам белое вино. – Я-то думала, он начнет приставать с вопросами!»
– У Сергея сейчас проблемы с жильем, – сказала она, снова усаживаясь. – Он поссорился с родителями и ушел из дома. Ему бы комнату найти…
– Да, мне бы комнату, – косноязычно поддакнул тот. – У вас случайно не найдется свободной?
Вера Сергеевна схватилась за переносицу, будто рассчитывая найти там несуществующие очки, потом как-то жалко, криво улыбнулась, встала, ни на кого не глядя, и заявила, что должна присмотреть за пирогом в духовке. Смысл вопроса как будто дошел до нее только в тот момент, когда она дошла до двери. Обернувшись, хозяйка сказала, что, к великому сожалению, свободной комнаты нет. И исчезла.
Лида грозно повернулась к гостю:
– Чего ты добился? Спросил – тебе ответили.
– Почему она так волнуется?
– Понятия не имею. Возможно, для нее каждое новое лицо – целое событие. И потом, ты уже как-то успел ее напугать. Прошу тебя, больше – ни слова. Поддерживай беседу на нейтральные темы, если это вообще возможно.
– Я лучше уйду, – неожиданно заявил он. Сергей отчаянно трусил – Лида поняла это и изумилась. Он не находил себе места и порывался встать из-за стола. – Как я могу о таком спросить?
– И не нужно спрашивать. Оставь в покое эту несчастную женщину… Тс-с!
Хозяйка вернулась с подносом, накрытым свежей, угловатой от крахмала салфеткой. Она поставила пирог и сообщила, что сегодня он слегка пересох. В голосе послышались отчаянные нотки:
– Я задумалась и упустила время… Надо же было такому случиться!
– Мы с вами никогда раньше не встречались? – неестественным голосом спросил Сергей.
– Когда же? – Салфетка была откинута, нож глубоко врезался в хрустящую румяную корочку. Вера Сергеевна напрасно извинялась – пирог оказался сочным, начинка из красной рыбы и поджаренной капусты пахла ошеломляюще. Но к нему никто не притронулся.
– Вы можете сказать, что я все выдумал, – торопливо продолжал Сергей, как будто боясь, что кто-то его остановит. – Но у меня возникло впечатление, что я когда-то видел и ваш двор, и вашу квартиру… И вас самих. Очень давно.
– Попробуйте кусочек из серединки, – отвечала та, как будто пропустив мимо ушей все услышанное. – Что же вы ничего не едите? Пирог неудачный, я понимаю…
И вдруг, швырнув нож поперек пирога, выскочила из комнаты. Лида хотела встать, но Сергей удержал ее за локоть. Его глаза внезапно посветлели, начисто лишившись цвета, зрачки сузились.
– Ты видишь? Видишь, что происходит?
– Я вижу, что ты ее затравил! Она больная женщина, ты не имеешь права к ней приставать!
– Да что я такого сказал! Если бы дело было чисто, она бы никогда не выбежала из комнаты! Она даже слышать об этом не может!
Лида вырвала руку и побежала на кухню. То, что она увидела, окончательно лишило ее самообладания. Вера Сергевна горько плакала, сидя за столом и уронив голову на сложенные руки. Ее плечи беззвучно сотрясались. Лида робко коснулась ее спины:
– Он сейчас уйдет.
– Лидочка, – голос звучал глухо, будто доносился со дна колодца. – Если ты не хочешь, чтобы повторилось то, что уже было… Тогда, когда ты разрезала мой пояс…
– Я понимаю!
– Пусть он уйдет! – Она вдруг резко подняла лицо – почти неузнаваемое, искаженное уродливой кривой гримасой… И Лида отшатнулась. Она не смогла бы сказать, что разглядела сейчас в этих правильных чертах, что проступило сквозь них, какая изнанка, уже знакомая, часто виденная… – Ради бога, пусть он уйдет!
