Джуд Деверо - Тайна в наследство
— Чтобы он мог перед смертью признаться тебе в любви, — тихо закончила Марта, и Бейли кивнула. — Об этом он написал мне. И сразу же установил в самолете черный ящик — тайно, как делал многое другое.
— И нанятые вами люди его нашли, — подхватил Мэтт, — потому что знали, где следует искать.
— Да. В последние минуты жизни Джимми пытался посадить самолет и все это время говорил, чтобы осталась запись его слов. Он объяснил, что случилось с самолетом, кого он видел в аэропорту, как доказать, что Ева и Ральф — да, так он их и назвал — убили его.
— Но вы не передали эту информацию полиции, — добавил Мэтт.
— Не передала, — согласилась Марта, — потому что Люк просил меня сделать это, только когда его любимой Лиллиан будет грозить опасность. «Она разыщет тебя, — перед самым падением сказал он. — Передай ей, что я ее люблю». Это были его последние слова.
Бейли отвернулась, а когда справилась с собой, посмотрела на Марту и сказала:
— Я хочу услышать все подробности. Хочу знать правду. В том числе про «убийства, названные самоубийствами».
Глава 30
— Не знаю, с кого начались беды — с Бонды или с женщины по фамилии Тернбулл. А может, с того момента, как у Фрэнка отнялась рука, — сказала Марта, наливая гостям чаю из серебряного чайника. Десять минут назад она сняла трубку телефона, заказала «утренний чай», и вскоре в ее комнате был накрыт стол для настоящего пиршества. Тележка, на которой привезли угощение, едва вместила его. Здесь были крошечные колбаски в слоеном тесте, яйца, приготовленные тремя способами, поджаренные помидоры и столько булочек и кексов, что хватило бы на продажу.
Мэтт и Бейли помнили о приличиях секунд тридцать, прежде чем голод взял свое, и они набросились на еду.
— Женщине по фамилии Тернбулл принадлежала моя ферма, — с набитым ртом сказала Бейли. — Ее муж делал домашние консервы.
— Да. — Марта заметила, как жадно оба едят, но воздержалась от вопросов о том, когда они ели в прошлый раз. — Хильда была скрытной особой, редко рассказывала о себе, но по городу ходили слухи, будто бы в молодости она была замужем за очень богатым и дряхлым стариком. Насколько я слышала, из этого люди сделали вывод, что она надеялась завладеть деньгами после его смерти.
— Минутку! — попросил Мэтт. — Вы говорите, «насколько я слышала». Где же вы жили в это время?
— А Джимми? — поддержала его Бейли.
Марта вздохнула.
— Мы с Люком жили одни в горах. Когда Люк был еще маленьким, Фрэнк несколько раз брал его в город, но люди так глазели на обезображенного малыша, что Фрэнк стал оставлять его со мной. Он приезжал проведать нас в выходные.
— Почему же вы сразу не сделали Джимми операцию? — удивилась Бейли.
Марта помолчала, прежде чем ответить.
— Мне страшно отвечать: боюсь, как бы ты не возненавидела моего сына и меня.
Бейли покачала головой:
— Даже если это случится, я ненавижу так много людей, что вы с Фрэнком попадете в самый конец длинного списка.
Марта и Мэтт рассмеялись.
— Я много лет размышляла, почему все так вышло, и наконец решила, что дело в любви. Не знаю, как объяснить, но… — Марта впилась взглядом в Бейли. — А может, объяснять и незачем. Люк умел любить всем сердцем. И поскольку он любил тебя, ты наверняка понимаешь, что я имею в виду. Нас с Фрэнком поддерживала только любовь Люка. Это тебе о чем-нибудь говорит?
— Да, — кивнула Бейли. — Порой такая любовь вызывает чувство удушья, но отказаться от нее невозможно.
— Правильно. — И Марта продолжила: — И потом, тут есть моя вина. — Она обвела взглядом комнату. — Да простит мне это Бог, но что бы мне осталось, если бы Люк после пластической операции уехал от меня? Я была нищей вдовой. Фрэнк — мой единственный сын, и я прекрасно понимала: стоит Люку уехать, Фрэнк будет навещать меня гораздо реже. Только благодаря Люку и его заячьей губе мы оставались семьей.
Мэтт заметил, как судорожно сжимает пальцы Марта. Очевидно, все это время она мучилась угрызениями совести, вспоминая, как поступила с внуком.
— Так что вы говорили про Хильду Тернбулл? — мягко напомнил он.
— Она… — Марта запнулась и помолчала, стараясь взять себя в руки. — Я видела ее только однажды. Она была низкорослой, тощей, со свирепым взглядом.
Марта, похоже, снова потеряла нить разговора, и Бейли задала вопрос:
— Ее старый муж умер?
— Да. — К Марте, похоже, вернулось самообладание. — Но только когда Хильде было уже почти сорок лет, а на руках у нее оказалось двое детей-подростков.
— Ева и Ральф, — подсказала Бейли.
— Да.
— Но почему никто из жителей Кэлберна не узнал их? Ведь их часто показывают по телевизору, — удивился Мэтт. — Почему никто не воскликнул: «Э, да это же дети Хильды Тернбулл, при чем же тут Джеймс Мэнвилл?»
Марта улыбнулась.
— Во-первых, в Кэлберне Еву и Ральфа видели редко. Хильда отправляла их то в одну закрытую школу, то в другую, а летом — в лагеря. Дети были вечно кислые, скучные, никто не обращал на них внимания. Люк писал, что здания двух школ, где они учились, сгорели и он уверен, что тут без Ральфа не обошлось. Однако его никто не заподозрил, потому что он выглядел как…
— Ничтожество, — подсказала Бейли. — Вроде бы ничего собой не представлял, а рядом с ним у меня всегда по спине пробегали мурашки. Они с Атлантой действовали сообща. Когда они бывали у нас в гостях, сначала она что-нибудь опрокидывала, чтобы нас отвлечь, а тем временем — опля! — какая-нибудь дорогая безделушка перекочевывала в рукав Ральфа. Я думала, что Джимми ничего не замечает, но не собиралась жаловаться ему на воровство брата, а потом заметила, что он начал покупать копии Фаберже. Когда я спросила, зачем ему этот кич, он объяснил: «Им все равно, разницы они не видят, так пусть воруют подделки», и мы оба рассмеялись.
— Расскажите дальше про Хильду, — попросил Мэтт.
— Иногда Люк в письмах делился со мной мыслями о… прошлом. Он считал, что Хильда вышла замуж за Гаса, чтобы не платить тому за работу. Старый муж оставил Хильде в наследство две фермы — на одной они жили и раньше, но, по словам Гаса, она была запущенной и ни на что не годилась. Вместе с ней Хильда унаследовала старую ферму Хенли в Кэлберне, которая в семье ее мужа передавалась из поколения в поколение. Кажется, его прапрабабушка и носила фамилию Хенли. Гас, который работал на старика, не хотел покидать родной город, а поскольку ему предложили сразу две другие работы, он предупредил Хильду, что уходит.
— И она согласилась стать его женой, — кивнула Бейли.
— Да, согласилась, но наотрез отказалась носить его фамилию. Ему было двадцать восемь, ей — тридцать девять. Результаты тестов на интеллекту Гаса всегда были посредственными, однако он отлично стряпал и знал толк в садоводстве. Люк часто повторял: даже из железной спицы вырастет дерево, если ее воткнет в землю Гас. Или ты, — с улыбкой добавила Марта, обращаясь к Бейли. — Люк говорил, что ты так же талантлива, как Гас, но с профессорской головой.
