Нора Робертс - Северное сияние
Вытираться она не стала. Просто лежала и наслаждалась усталостью и истомой.
— Ты, когда пришел, был такой усталый. И злой. Усталый и злой — а сверху еще корка льда. Точно такой же у тебя был вид возле кино. И до этого пару раз. Выражение легавого.
Он промолчал, натянул старый спортивный костюм, бросил ей байковую рубашку.
— Ты меня этим страшно возбудил. Непривычным видом.
— Мег, к тебе сейчас ехать опасно, на дороге неизвестно что. Придется здесь заночевать.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями.
— Ты от меня отделался. Тогда. После кино. — Перед глазами был Юкон с порезанным горлом и ножом в груди. — Ты от меня отделался, ты мной распоряжался. Мне это не понравилось.
Он опять ничего не сказал, только взял полотенце и стал вытирать голову.
— И извиняться ты, как я вижу, не намерен.
— Правильно!
Она села и потянула к себе рубашку.
— Я этого пса еще щенком знала. — Голос у нее задрожал, она закусила губу. Успокоилась. — У меня были причины расстраиваться.
— Я не говорю, что их не было. — Он прошел к окну. Снег почти совсем прекратился. Может, не обманули?
— И у меня были причины беспокоиться за своих собак. И поехать самой, посмотреть, как они.
— Лишь отчасти. — Он отошел от окна, но шторы задвигать не стал. — Волноваться — дело естественное, но в данном случае волноваться было не о чем.
— Да, они не пострадали. Но могли ведь!
— Нет. Тот, кто это сделал, выбран одного конкретного пса, старого. Твои же собаки молодые и сильные, у них у каждой полный рот острых зубов. И они практически неразлучны.
— Не понимаю, что тут…
— А ты успокойся и подумай. Всего две секунды! — В его голосе послышалось нетерпение. Он отшвырнул полотенце. — Предположим, кто-то захотел бы причинить им вред. Пускай этого человека они даже знают настолько, чтобы подпустить к себе. И вот он решил напасть на одну собаку. И ему это даже удалось. Да вторая же на него тут же бросится — он и глазом не моргнет, как она его в куски разорвет. И все, кто их знает, это понимают.
Мег подтянула колени к груди, уткнулась лицом и заплакала. Он сделал шаг, но она, не поднимая головы, жестом попросила не подходить.
— Не надо. Не надо. Я сейчас. У меня эта сцена из головы не идет. Было легче, когда я злилась или когда мы занялись сексом. Сидеть там, ждать в неведении — меня это просто бесило! И еще я за тебя боялась. Вдруг с тобой что-то случилось? И это меня тоже бесило.
Она подняла голову. Сквозь пелену слез она видела его лицо, видела, что он опять ушел в себя.
— Мне еще надо тебе кое-что сказать.
— Говори.
— Я… Мне еще надо сообразить, как это лучше сказать, чтобы понятно получилось. — Она вытерла слезы ладонями. — Пускай я злилась, пусть мне было страшно, пусть я хотела задать тебе перцу за то, что ты довел меня до такого состояния, — я все равно восхищаюсь тем, что ты делаешь. И тем, как ты это делаешь. И тем, каким ты тогда становишься. Я восхищаюсь твоим мужеством и упорством.
Нейт сел. Не рядом, не на кровать, а на кресло, на расстоянии.
— Никто из близких мне людей — не считая сослуживцев — никогда не говорил мне таких слов.
— Значит, ты не тех близких себе выбирал. — Она поднялась, облокотилась на дверной косяк и стала смотреть на него.
— Ты поехал и привез мне собак. И это при том, сколько на тебя всего свалилось. Ты ведь мог бы кому-то это перепоручить. Или вовсе не делать. Дороги затоплены, пусть, дескать, ждут. Но ты так не поступил. У меня есть друзья, которые бы сделали это для меня. Или я — для них. Но ни один мужчина, с кем я спала, не стал бы так напрягаться.
Он едва заметно улыбнулся.
— Значит, ты не тех мужиков себе выбирала.
— Наверное. — Она подошла к кучке его одежды, аккуратно сняла с рубашки полицейский значок и подала ему. — Он тебе идет. Эротично смотришься.
Он удержал ее за руку. Потом, не выпуская руки, встал.
— Ты мне ужасно нужна. Никто и никогда не был мне так нужен. Уж не знаю, нужно это тебе или нет…
— Это мы выясним.
— Если бы мы встретились год назад, я бы тебе не понравился. Или даже полгода. И ты должна знать: у меня до сих пор бывают дни, когда даже встать с постели кажется непосильной задачей.
— Зачем ты тогда встаешь?
Он посмотрел на значок.
— Я без него тоже не могу. И героизм тут ни при чем.
— А вот это неправда. — Ее сердце теперь принадлежало ему. Незаметно оно выскользнуло у нее из груди и упало под ноги Нейту. — Героизм — это как раз значит делать больше, чем тебе хочется или чем ты можешь. А иногда — просто делать грязную работу, которую никто другой за тебя не сделает.
Она подошла вплотную, заключила его лицо в ладони.
— Это не только выпрыгнуть из самолета на ледник на высоте в десять тысяч футов — по той лишь причине, что больше это сделать некому. Это еще и вставать с постели по утрам, когда это кажется непосильной задачей.
Он расчувствовался и прижался щекой к ее макушке.
— Мег, я в тебя влюблен.
Он поцеловал ее в волосы, потом выпрямился.
— Мне надо идти. На реку надо взглянуть. И по улицам проехать. На сон грядущий.
— А может тебя сопровождать гражданское лицо с собаками?
— Может. — Он пригладил ее влажные волосы. — Только сначала высуши голову.
— А ты расскажешь мне про Юкона? То, что уже известно?
— То, что можно, расскажу.
ГЛАВА 24
Ранним утром, под моросящим дождичком, он вновь отправился на место преступления.
В десяти шагах от входа. Труп брошен на виду у всякого, кто пойдет в мэрию или обратно. Или кто будет проезжать или проходить мимо.
Не просто брошен — выложен на обозрение, поправил он сам себя.
Нейт шагнул в здание, прошел прямо в зал. По его распоряжению здесь вчера ничего не трогали. Складные стулья и большой экран были на местах, как и вчера. Нейт стал вспоминать, как все было.
Он вошел с небольшим опозданием, как раз уже свет тушили. Оглядел собравшихся — отчасти по привычке, отчасти — ища Мег.
В последнем ряду сидели Роза с Дэвидом. Она впервые позволила себе развлечься после рождения малышки. Они держались за руки. Обоих он видел и в перерыве — Роза говорила по телефону, наверное, звонила маме узнать, как там дети.
Бинг тоже был где-то в задних рядах. Еще бутылку в коленях зажал — Нейт сделал вид, что не заметил. Деб и Гарри. Профессор. Кучка школьников, семейство Риггс в полном составе — они живут в бревенчатом доме за городом, за Ведьминым лесом.
По прикидкам, в кино было примерно полгорода — что означает, что второй половины там не было. Да еще в перерыве кто-то ушел. А из тех, что остались, кто угодно мог в любой момент незаметно выскочить, а потом вернуться.
В темноте-то. Когда все взоры устремлены на экран.
