Дмитрий Вересов - Ближний берег Нила, или Воспитание чувств
Нил так и не придумал, под каким предлогом он появится перед Таней. Едва ли она благосклонно отнесется к появлению старого своего знакомца, если тот заявит, что к ней его привел глюк, вызванный длительным половым воздержанием. Нет, встреча должна быть только случайной. Якобы, Ради этой случайной встречи Нил отправился по указанному адресу к Никольскому собору. Полностью отдавая себе отчет, что шанс ничтожен, он убеждал себя, что поход его носит характер сугубо рекогносцировочный — вот только взглянет на дом, не ровен час, и посетит какая-нибудь дельная мысль.
На дом он глядел часа три, издалека и вблизи, с площади и со двора.
Предпоследними словами ругая себя за кретинизм, он тем не менее никак не мог отойти от этого заколдованного места. Возвращался на трамвайную остановку, но так и не сумел заставить себя сесть и уехать. Стоял, внимательно разглядывая девушек, поджидающих транспорт. Некоторые оборачивались, иные из ответных взглядов можно было бы при других обстоятельствах посчитать вполне обнадеживающими. Он вздыхал и возвращался к заветному желтому дому на углу…
Она стояла всего в нескольких шагах, спиной к нему, и на ней было то самое пальто, которое она накидывала на себя в Паланге, когда с моря задувал холодный ветер, — из плотной и блестящей серой ткани, с капюшоном на белой подкладке.
Судя по положению локтей, фотографировала собор. Совсем помутившись рассудком, он подбежал к ней, схватил за плечи, развернул…
— Линда!
Она заморгала чужими, маленькими глазками.
— Извините… — мгновенно придя в себя, упавшим голосом прошептал он.
— Ви ошибся. Я есть не она, — с непривычным акцентом промолвила незнакомка и отвернулась, тряхнув короткой светлой челочкой.
Нил сделал глубокий вдох, зажмурился, медленно сосчитал до десяти… Когда он открыл глаза, рядом никого не было.
«Вам пора в дурдом», — подумал он про себя и быстрыми шагами направился к нужному подъезду. Это же так просто… Здравствуйте, я из районного котлонадзора, жалобы на отопление имеются?.. Таня, ты?! А что ты тут делаешь?
Живешь?.. Нет, конечно, я не коммунальщик, приятеля хотел разыграть, вот, и адрес у меня записан. Проспект Римского-Корсакова… Что, это не Римского-Корсакова, а площадь Коммунаров? Лопухнулся, извини. Но надо же, какое совпадение!.. Да, честно говоря, я немного замерз и от чашки чаю не откажусь…
Он оторопело смотрел на бронзовую табличку на дверях квартиры номер семь:
«Александр Самуилович Сатановский». Этого еще не хватало! Переехала? Или Наташа из деканата напутала что-нибудь? Нил распрямил плечи и нажал кнопку звонка. За дверью послышалась соловьиная трель, шаркающие шаги, надтреснутый старушечий голос спросил:
— Кто это?
— Черновы здесь проживают? — громко и официально осведомился Нил.
— Ась? — переспросили за дверью. — Дора Дориановна, тут Черновых каких-то спрашивают.
Дверь приотворилась, и поверх цепочки на него подозрительно уставилась толстая усатая женщина в папильотках.
— Вы кто?
— Октябрьский райвоенкомат. Замена мобилизационных предписаний. Гражданка Чернова Татьяна Всеволодовна по данному адресу проживает?
— Чернова?.. Погодите-ка, вроде бы у прежних жильцов фамилия Черновы.
Только они два года как здесь не. живут.
— А где живут?
— Представления не имею. У нас был непрямой обмен.
На пути к метро он заполнил запрос в киоске «Ленгорсправки» и, переждав минут двадцать в ближайшем кафе, получил ответ. Гражданка Чернова, проживавшая по указанному в запросе адресу, убыла в апреле сего года и в настоящее время в городе Ленинграде не прописана.
Он вытянул две пустышки подряд. Что ж, остается искать другие пути.
Перебирая в уме все ниточки, которые могли бы привести к ней, Нил решил прежде всего разыскать Ваньку Ларина. Не то чтобы этот источник был самым многообещающим, просто с ним было легче завести разговор о Татьяне, чем, скажем, с Николаем Николаевичем, ее отчимом.
На Ванечку он вышел достаточно легко, и доверительная беседа обошлась в тридцать три рубля — стоимость двух порций мяса и трех бутылок сухого вина в «Погребке» плюс червонец на такси, куда пришлось сгрузить вконец ослабевшего Ларина. Денежки вылетели в трубу: Ванька, с которого впору было рисовать плакаты на тему «Все ты, водка, виновата!», при первом же упоминании о Тане расплакался, начал бить себя в грудь и честить себя скотиной и мерзавцем. Вразумительного от него удалось добиться немного. Оказывается, месяца через три-четыре после их встречи в шашлычной он люто загулял, к Тане не вернулся, потому что загремел в больницу, а там узнал, что Таня с друзьями перекололись героином, друзья ее погибли, а сама она попала в реанимацию, откуда ее увезли в неизвестном направлении.
К Николаю Николаевичу Нил долго не решался обратиться, понимая, что импозантный адвокат скорее всего пошлет его куда подальше. Наконец не выдержал и, выждав момент, когда тот выходил из дверей коллегии, двинулся навстречу ему.
— Здравствуйте, Николай Николаевич!
— Здравствуйте… Извините, молодой человек, не припоминаю. Вы по какому делу?
— Совсем не по делу. Я сын Ольги Владимировны Баренцевой, певицы. — Холеные черты адвоката чуть разгладились. — Вы в свое время здорово помогли нам с женой, и мы до сих пор с великой благодарностью вспоминаем вас… и Таню, которая порекомендовала обратиться к вам.
— Да, да, теперь я вспомнил — роковые страсти, нож… Ну, и как теперь ваша супруга? Больше не бузит?
— Нет, что вы, у нее все прекрасно, работает в Москве на радио, обличает албанских экстремистов и преступный режим Энвера Ходжи. Видимся, правда, только по выходным, зато не успеваем надоесть друг другу, — вдохновенно врал Нил. — А как вы, как Таня? Что поделывает? Снова замуж не выскочила?
— Таня тоже в Москве, работает в министерстве и о замужестве, насколько мне известно, пока не помышляет, нахлебалась, знаете ли… А матушка ваша как?
— О, только что вернулась из турне по странам Азии, готовится к премьере «Тоски»…
— А когда премьера?
Нил оживленно рассказывал о матери и несказанно гордился собой. Как мастерски провел разговор — в полном соответствии с заветами Штирлица важный для себя вопрос затронул вначале и вскользь, получил информацию, а закончил чем-то посторонним, что, собственно, и запомнится собеседнику. Теперь адвокат едва ли вспомнит, что он интересовался Таней. А сразу после Нового года, в тихонький промежуток между зачетными авралами и сессией, надо съездить в Москву…
IV
— Извините, что отнял у вас время. Телефона у вас нет, так что пришлось нанести визит. Всего доброго!
